In this article the main teoretiko-legal aspects of restriction of electoral rights of the citizens of the Russian Federation condemned are considered to serving of custodial sanction. The problem of discrepancy of the Russian electoral laws to the international regulations and standards concerning this category of persons in the part concerning realization by them of the right to choose is revealed and to be elected. Need of establishment of restriction of the electoral rights condemned as a separate auxiliary view of criminal sanction for the persons condemned is designated and proved for crimes against, the government, the world and safety of mankind, public safety and a public order. Expansion of the political rights of the persons which are in imprisonment places in the part concerning participation in a referendum, possession and use of an active electoral right is offered.
right, the persons which are in imprisonment places, the condemned, restrictions, imprisonment places, active right.
Приняв Конституцию 12 декабря 1993 г., Россия встала на совершенно новый путь демократических преобразований, которые коснулись и избирательной системы. Одним из результатов столь значительных изменений выступает установление нормы, закрепленной в ч. 3 ст. 32 Конституции РФ: «Не имеют права избирать и быть избранными граждане, признанные судом недееспособными, а также содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда» [1].
С закреплением в ст. 2 Конституции РФ [1], ст. 8 Уголовно-исполнительного кодекса РФ [2] и ст. 1 Закона РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» [3] принципов гуманизма и уважения прав и свобод человека правовое положение осужденных вошло в число наиболее актуальных институтов уголовно-исполнительного законодательства. В этом плане российская пенитенциарная система стремится соответствовать всем требованиям, предъявляемым международными нормативно-правовыми актами и стандартами. Однако краеугольным камнем остается ограничение активного избирательного права осужденных [4] (лишение лиц, содержащихся в исправительных учреждениях, пассивного избирательного широко признается целесообразным, так как направлено на «исключение возможности криминального влияния на формирование органов государственной власти и местного самоуправления» [5]), что можно считать пережитком советской избирательной системы.
Мнения ученых по поводу того, предоставлять или не предоставлять активное избирательное право осужденным, расходятся. Так, П. А. Дуксин
[6. С. 154] указывает на размытость критериев, ошибочность использования автоматического способа ограничения избирательного права для всех лиц, осужденных к лишению свободы без необходимой дифференциации и «установления судебных гарантий обжалования данного ограничения» [7]. Л. А. Окуньков считает, что «граждане, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда, не могут пользоваться избирательным правом в силу самой специфики наказания. Физическая изоляция от общества предполагает отстранение от участия в правлении делами государства» [8. С. 145]. С. А. Авакьян придерживается
такой же позиции [8. С. 146].
Правовой статус осужденного в Российской Федерации основан на общем правовом статусе гражданина, т. е. лица, совершившие преступления сохраняют устойчивую политико-правовую связь с государством. Возможность избирать и быть избранными лежит в основе процедуры комплектования органов государственной и муниципальной власти. Данное право имеет властеобразующий характер, предоставляя гражданам возможность контроля, составляет фундамент правой связи государства и гражданина. Избирательные права являются одним из стержневых элементов, образующих правовой статус личности [9].
Поэтому возникает противоречие: почему государство, признавая осужденного своим гражданином, не оставляет ему права избирать своего представителя, который участвовал бы в управлении страной? Может, именно в силу этого вопрос о правовом статусе осужденных до конца не урегулирован? Выходит, что в представительных органах власти отсутствуют лица, которые интересовались бы данной проблематикой и искали способы ее решения.
Обратимся к международному законодательству в данной сфере, ведь согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры составляют правовую систему Российской Федерации. Статья 21 Всеобщей декларации прав человека 1948 г. устанавливает, что «каждый человек имеет право принимать участие в управлении страной непосредственно или через посредство своих свободно выбранных представителей» [10]. Статья 25 Международного пакта о гражданских и политических правах закрепляет: «Каждый гражданин должен иметь без какой бы то ни было дискриминации и без необоснованных ограничений право и возможность принимать участие в ведении государственных дел как непосредственно, так и через посредство свободно выбранных представителей» [11]. Эти положения продублированы в ст. 3 Европейской хартии местного самоуправления[12], ст. 3 Протокола № 1 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод [13] и Конвенции о стандартах демократических выборов, избирательных прав и свобод в государствах - участниках СНГ [14].
Специализированным международным актом в этой области являются Европейские пенитенциарные правила [15], в положении 24.11 которых определена обязанность администрации исправительного учреждения обеспечивать участие осужденного в выборах, референдумах и других аспектах жизни общества в той мере, в какой это их право не ограничено национальным законодательством. Несмотря на все вышеназванные нормы, международное право оставляет маневр национальному законодательству. Однако 6 октября 2005 г. Европейский Суд по правам человека принял прецедентное решение по делу «Хирст против Соединенного Королевства» [16], в результате которого положения, запрещавшие осужденным реализовать активное избирательное право, были признаны несоответствующими ст. 3 Протокола № 1 к Европейской конвенции. «Тем не менее, права, предоставляемые указанной ст. 3, не являются абсолютными, существуют возможности их ограничения» [4]. Но они должны быть направлены на достижение законной и пропорциональной накладываемым ограничениям цели.
Проанализировав философско-правовую и историческую специфику данного вопроса, можно заключить, что фактически ч. 3 ст. 32 Конституции РФ [1] закрепляет одну из разновидностей уголовного наказания, обязательную при назначении виновному лицу меры государственного принуждения. Автоматическое лишение активного избирательного права лиц, находящихся в местах лишения свободы по приговору суда, на мой взгляд,
нарушает принципы дифференциации и индивидуализации уголовного наказания, его применение в нынешнем несформированном виде не соответствует целям уголовного наказания, а также лишает его одной из социальных связей с обществом и государством, снижая возможность дальнейшей социальной адаптации [6. С. 19]. Посредством такого ограничения значительно (примерно на 500 тыс. человек) снижается российский электорат [6. С. 22]. Физическая изоляция осужденного от общества не должна быть причиной лишения его активного избирательного права на период отбывания уголовного наказания.
Следует добавить, что существует юридическая коллизия между ч. 3 ст. 32 Конституции РФ [1] и ч. 2 ст. 5 ФКЗ «О референдуме Российской Федерации» [17]. Конституционная норма не содержит прямого запрета на участие лиц, находящихся в местах лишения свободы по приговору суда, в референдуме, но такой запрет установлен в вышеназванной норме федерального конституционного закона, что свидетельствует
о превышении конституционных рамок [18].
Считаю необходимым для решения вышеназванных проблем принять следующие меры:
- пересмотреть положения ч. 3 ст. 32 Конституции РФ в части, касающейся запрета на реализацию активного избирательного права граждан, содержащихся
в пенитенциарных учреждениях, и изложить их в следующей редакции:
«Не имеют права избирать и быть избранными граждане, признанные судом недееспособными. Не имеют права быть избранными граждане, содержащиеся
в местах лишения свободы по приговору суда и (или) лишенные избирательных прав по приговору суда. Не имеют права избирать и участвовать в референдуме граждане, осужденные по приговору суда за совершение преступлений против государственной власти, мира и безопасности человечества, общественной безопасности и общественного порядка и (или) подвергнутые уголовному наказанию в виде лишения избирательных прав». Выборка такой категории преступлений обусловлена тем, что, совершив преступления против данных видов общественных отношений, гражданин фактически заявляет, что он желает упадка государства, страны и всего мира, он не желает принимать участия
в управлении государством и противопоставляет себя его основополагающим интересам; - дополнить ст. 44 Уголовного кодекса РФ [19] наказанием в виде «лишения избирательных прав»;
- включить наказание в виде лишения избирательных прав
ч. 2 ст. 45 УК РФ [19] как применяемое в качестве основного
и дополнительного; - дополнить УК РФ [19] статьей, раскрывающей сущность уголовного наказания в виде лишения избирательных прав, и установить, что данный вид наказания заключается в лишении активного избирательного права (вопрос
о предоставлении пассивного избирательного права лицам, осужденным
к уголовному наказанию, должен решаться всегда отрицательно).
Вопрос ограничения избирательных прав граждан Российской Федерации, находящихся в местах лишения свободы по приговору суда, приобретает особую актуальность не только в силу переориентации уголовно-исполнительной политики в направлении гуманизма, демократизма, уважения прав и свобод человека и гражданина, сохранения личности осужденного в пенитенциарной среде, его ресоциализации и социальной адаптации, но и в связи со значимостью избирательных процессов в развитии демократии, а именно значимостью вопросов, связанных с применением избирательных цензов. Хотелось бы выразить надежду, что этот вопрос не будет отложен в «долгий ящик».
