in article questions of legal qualification of infliction of harm wild and pets to citizens and legal entities are considered. Identification of a place of animals among sources of the increased danger gains special relevance in connection with insufficient regulation in the civil legislation of the Russian Federation of the number of the aspects connected with indemnification, caused by animals as specific objects of the civil rights. A research objective was definition of the effective civil mechanism of protection of the victims in case of causing harm by it animal. General scientific methods of knowledge (the analysis, synthesis, generalization, induction, deduction) formed a methodological basis of research, and also is formal – legal, the historian - legal and rather – legal methods. In research the offers and recommendations promoting uniform application of norms of civil law in the specified situations are formulated. On the basis of the analysis of the civil legislation and jurisprudence right application problems in the considered area are revealed.
a source of the increased danger, animal as objects of the civil rights, delict, indemnification.
В последние годы увеличилось количество случаев причинения вреда жизни и здоровью граждан животными, как домашними, так и дикими, в том числе содержащимися в искусственно созданных условиях (зоопарки, цирки и т.п.). «То, что животное может быть источником опасности для человека, подтверждается всей многовековой историей взаимоотношений человека с животным» [7. С. 127]. Возникает вопрос, длительное время обсуждающийся в правовой литературе: считать ли причинение вреда животным специальным деликтом, обладающим характерными чертами, отражёнными в гражданском законодательстве? Для ответа на него попытаемся определить место животных среди источников повышенной опасности.
Заметим, что дискуссия о понятии источника повышенной опасности продолжается до сих пор. Можно выделить три классических подхода к определению данной категории. Во-первых, источник повышенной опасности рассматривается как деятельность [1. С. 46]. Во-вторых, источником повышенной опасности считаются свойства вещей или силы природы, которые при достигнутом уровне развития науки и техники не поддаются полностью контролю человека, создают высокую степень вероятности причинения вреда жизни или здоровью человека либо материальным благам [17. С. 131]. В-третьих, под источником повышенной опасности понимают «предметы материального мира…обладающие особыми специфическими количественными и качественными состояниями, в силу которых владение… ими в определённых условиях времени и пространства связано с повышенной опасностью для окружающих» [10. С. 34].
Анализируя определения источника повышенной опасности, данные в последнее время в правовой литературе, можно отметить, что, во-первых, авторы стараются объединить «теорию деятельности» и «теорию объекта» [10. С. 332]. Во-вторых, практически все современные «компромиссные» определения источника повышенной опасности содержат основные признаки рассматриваемой правовой категории. Так, по мнению С.К. Шишкина, «под источником повышенной опасности необходимо понимать определённый вид правомерной человеческой деятельности,... связанной с владением и пользованием вредоносных объектов, количественные параметры которых на соответствующих уровнях исключают возможность полного контроля со стороны человека, вследствие чего создаётся повышенная опасность для окружающих» [20. С. 34–35]. Не вдаваясь в дискуссию по поводу определений источника повышенной опасности, согласимся с А.П. Сергеевым в том, что «применительно к рассматриваемому деликту не может быть повышенно опасной для окружающих деятельности вне связи с особым материальным объектом, равно как не может быть таких материальных объектов, которые признавались бы источником повышенной опасности вне связанной с ними деятельности человека» [4. С. 57].
Легальное определение источника повышенной опасности, основанное на «теории деятельности», закреплено в ст. 1079 Гражданского кодекса РФ (далее – ГК РФ) и конкретизировано в Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 26 января 2010 г. №1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» [14]. В п. 18 указанного документа отмечается, что «по смыслу статьи 1079 ГК РФ, источником повышенной опасности следует признать любую деятельность, осуществление которой создаёт повышенную вероятность причинения вреда из-за невозможности полного контроля за ней со стороны человека, а также деятельность по использованию, транспортировке, хранению предметов, веществ и других объектов производственного, хозяйственного или иного назначения, обладающих такими же свойствами». Таким образом, действующее законодательство прямо не относит деятельность, связанную с содержанием животных, к источнику повышенной опасности.
Заметим, что в соответствии со ст. 404 ГК РСФСР 1922 г. лица, деятельность которых была связана с повышенной опасностью для окружающих, в том числе держатели диких животных, отвечали за вред, причинённый источником повышенной опасности. Вместе с тем, при принятии последующих отечественных редакций Гражданского кодекса причинение вреда животными, в том числе дикими, не выделяется законодателем в качестве специального деликта. Однако в гражданском законодательстве ряда бывших союзных республик Союза ССР, а ныне суверенных государств, существует иной подход к указанной проблеме. Так, согласно ст. 1187 Гражданского кодекса Украины источником повышенной опасности, в частности, является деятельность, связанная с содержанием диких зверей, служебных собак и собак бойцовских пород [5]. В Гражданском кодексе Таджикистана под источником повышенной опасности понимаются, помимо физических, физико-химических, химических, и биологические силы, используемые субъектами гражданского права в силу принадлежащего им права собственности, хозяйственного ведения или оперативного управления либо по другим допускаемым основаниям и представляющие повышенную опасность для окружающих (ст. 1094) [6].
В правовой литературе традиционно к источникам повышенной опасности относят содержание диких животных (теория деятельности) либо самих диких животных. Так, О. А. Красавчиков все источники повышенной опасности в зависимости от формы энергии, заключённой в предметах материального мира, подразделял на следующие группы: физические, физико-химические, химические и биологические (зоологические и микробиологические) [10. С. 43–45]. При этом, по мнению указанного автора, «повышенную опасность может создавать сравнительно небольшой круг животных, находящихся во владении человека. Сюда относятся некоторые виды пресмыкающихся, птиц и хищных млекопитающих (в частности, ядовитые змеи, дикие звери и др.)» [10. С. 65]. А.А. Собчак и В.Т. Смирнов, будучи сторонниками теории «объекта», также относили диких животных к источникам повышенной опасности [15. С. 33]. Аналогичного мнения придерживалась и А. М. Белякова [2. С. 115]. Полагаем, что отнесение содержания диких животных (либо самих диких животных) к источнику повышенной опасности в доктрине советского периода было во многом предопределено положениями ГК РСФСР 1922 г. (ст. 404) и сложившейся на его основе судебной практикой.
В научных исследованиях последних лет рассматриваемый вопрос решён не столь однозначно. Следует отметить, что большинство авторов относят диких животных либо деятельность, связанную с их содержанием, к источникам повышенной опасности [8. С. 99; 11. С. 32]. С.К. Шишкин считает, что случаи причинения вреда дикими животными полностью объясняются влиянием человеческого фактора. Поэтому владельцы диких животных не могут быть субъектами обязательств, возникающих из причинения вреда источником повышенной опасности. При этом в качестве аргумента автор приводит тот факт, что «законодатель последовательно в двух последних гражданских кодексах не включает в примерный перечень виды деятельности, связанные с содержанием диких и домашних животных…» [20. С. 47]. Учитывая современные реалии, закрепить в законодательстве закрытый список источников повышенной опасности невозможно. «Перечень источников повышенной опасности с развитием научно-технического прогресса, несомненно, будет меняться: одни объекты утратят характер неподконтрольности и вредоносности, другие, напротив, появятся» [19. С. 94]. Следует подчеркнуть, что и сам С.К. Шишкин абсолютно справедливо замечает, что «…невозможно в одной статье ГК дать исчерпывающий перечень, не оставив ничего на судейское усмотрение» [20. С .25].
Соглашаясь в целом с позицией специалистов, относящих деятельность по содержанию диких животных к источнику повышенной опасности, отметим несколько уточняющих моментов. Во-первых, поведение дикого животного не может находиться под абсолютным контролем человека и может создавать повышенную опасность для окружающих. Это обусловлено тем, что дикое животное – это особый биологический объект, действующий на основе разнообразных рефлексов, его поведение подчинено природным инстинктам в большей степени, нежели домашних животных [8. С. 98]. Во-вторых, далеко не все дикие животные могут относиться к источнику повышенной опасности (например, зайцы, белки и т.д.). С учётом природных особенностей таковыми должны считаться хищники: волк, медведь, леопард, тигр, ягуар и др. (отряд плацентарных млекопитающих). В-третьих, вопрос об отнесении диких животных к источникам повышенной опасности должен решаться с учётом «материального» и «юридического» критериев, характеризующих владельца источника повышенной опасности [10. С. 64]. Опираясь на юридический критерий, нужно отметить, что в качестве источника повышенной опасности можно рассматривать не любое дикое животное, а только то, которое является объектом права собственности, иного вещного права, права, приобретённого на основании договора с соответствующим лицом. Следовательно, опасные для человека животные, находящиеся на свободе, не могут квалифицироваться в качестве источника повышенной опасности.
Весьма показательно применение юридического критерия в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 8 апреля 1997 г. № 5923/96 при рассмотрении дела, связанного с наездом автомобиля на лося, в результате которого животное погибло. Главное управление природопользования администрации Пермской области обратилось в арбитражный суд с иском о возмещении вреда, причинённого животному миру, к владельцу транспортного средства. Ответчик требований не признал, ссылаясь на то, что вред причинён в результате взаимодействия двух источников повышенной опасности. Президиум ВАС РФ удовлетворил требования истца, отметив в постановлении, что «не может быть признан и факт того, что вред причинён в результате взаимодействия двух источников повышенной опасности, поскольку сбитый лось является обитателем естественной, а не искусственно созданной юридическими или физическими лицами среды для животных» [21]. В соответствии с материальным критерием владельцем источника повышенной опасности признаётся лишь тот собственник или иной титульный владелец, который тем или иным образом использует животное, осуществляя над ним как объектом соответствующего права фактическое господство.
Резюмируя изложенное, можно сделать вывод, что в качестве источника повышенной опасности могут выступать только дикие животные, изъятые из среды обитания и находящиеся в неволе (зоопарки, цирки и т.д.), либо, в зависимости от подхода к определению источника повышенной опасности, деятельность, связанная с содержанием диких животных. Соответственно ответственность за вред, причинённый диким животным, более строгая по сравнению с обычной гражданско-правовой ответственностью, так как наступает независимо от вины лиц, осуществляющих деятельность по содержанию таких животных.
В связи с увеличением числа нападений на людей домашних животных в современной правовой литературе всё больше внимания уделяется характеристике ответственности владельцев за причинение вреда питомцами. При этом по вопросу признания домашних животных (содержания домашних животных) источником повышенной опасности мнения в науке гражданского права разделились. Так, А.С. и Г.Н. Шевченко считают, что домашние животные, в частности собаки определённых пород, могут признаваться источником повышенной опасности в силу того, что будучи агрессивными, они могут быть не подконтрольны человеку [19. С. 95]. Д. Е. Захаров полагает, что к источникам повышенной опасности «следует отнести лишь чётко определённые категории животных, к примеру, крупных сельскохозяйственных животных (буйволов, быков, яков), агрессивных собак, а также собак бойцовских пород» [8. С. 99]. С.К. Шишкин, поддерживая традиционный подход советских цивилистов к решению этой проблемы [2. С. 115], считает безосновательным относить домашних животных к источникам повышенной опасности [20. С. 47].
Некоторые мнения, высказанные в правовой литературе по указанному вопросу, представляются достаточно противоречивыми. К примеру, Е.В. Чинчевич, с одной стороны, полагает, что собаки потенциально опасных пород и иные животные, генетические свойства которых делают невозможным осуществление за ними полного контроля со стороны человека, должны относиться к источникам повышенной опасности, но, корректируя понятие источника повышенной опасности, содержащееся в п. 18 Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 26 января 2010 года №1, предлагает включить в него положение об отнесении к источникам повышенной опасности только диких животных в состоянии неволи, а также лабораторных животных [18. С. 7–9].
Учитывая, что ст. 1079 ГК РФ не содержит исчерпывающего перечня источников повышенной опасности, суд, принимая во внимание особые свойства предметов, веществ или иных объектов, используемых в процессе деятельности, вправе признать источником повышенной опасности также иную деятельность, не указанную в перечне (п. 18 Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 26 января 2010 г. №1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина»). Поэтому в судебной практике появилось достаточно большое количество противоречивых и непоследовательных судебных актов по делам, связанным с причинением вреда домашними животными.
Анализ судебной практики последних лет в рассматриваемой сфере показывает, что по делам с одинаковой фабулой (причинение вреда здоровью человека собакой, имеющей законного владельца) выносятся противоположные по сути решения. Заметим, что суды не только всё чаще признают собак источником повышенной опасности, но и достаточно широко трактуют условия вины владельцев собак в неосуществлении надлежащего контроля за ними. При этом суды, исходя, как правило, из понимания источника повышенной опасности как «объекта», к указанным источникам относили собак породы «чёрный терьер» [22], «среднеазиатская овчарка» [23], «алабай» [24]. В то же время собаку породы «овчарка» источником повышенной опасности суд не посчитал [25].
Достаточно часто суды, признав собаку источником повышенной опасности, одновременно устанавливают и наличие вины её владельца, несмотря на то, что согласно ст. 1079 ГК РФ владелец источника повышенной опасности отвечает независимо от вины. Например, в деле, связанном с причинением вреда здоровью ротвейлером, суд подчеркнул, что «собака ответчика… породы «ротвейлер» может быть отнесена к источникам повышенной опасности, поскольку она обладает признаками, присущими таким источникам». Между тем в основе судебного решения по данному делу лежат правила «генерального деликта» (ст. 1064 ГК РФ). В частности, суд пришёл к выводу о возложении на ответчика ответственности по возмещению истцу имущественного вреда, поскольку «вред причинён именно по вине ответчика». Кроме того, определяя размер компенсации морального вреда по данному делу, суд учёл, помимо степени тяжести телесных повреждений потерпевшего и т.д., в том числе и степень вины ответчика [26].
Смешение положений о генеральном и специальном деликте можно наблюдать и в иных судебных решениях. Так, в деле о причинении «крупной собакой» вреда здоровью ребёнка, суд применил правило генерального деликта, отметив, что «причинитель освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинён не по его вине». Однако, определяя размер компенсации морального вреда, суд сослался на правила об источнике повышенной опасности: «Согласно статье 1100 ГК РФ компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случае, когда вред причинён жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности» [27]. В других случаях суды устанавливают вину владельца собаки, косвенно не признавая собаку источником повышенной опасности, но и не вдаваясь детально в обсуждение этого вопроса [28].
Противоречивость судебной практики в сфере причинения вреда жизни (здоровью) домашними животными, требует решения вопроса о единообразной правовой квалификации указанных случаев. Полагаем, что самым простым, но при этом достаточно эффективным подходом к рассмотренной проблеме будет непризнание домашних животных либо деятельности по их содержанию источником повышенной опасности. Предложения включить в определение источника повышенной опасности (ч. 1 ст. 1079 ГК РФ) деятельность по содержанию домашних животных [11. С. 32] представляются преждевременными, ибо указанная деятельность в целом подконтрольна человеку. Указанный подход был обоснован в 1966 г. Н.И. Коняевым, который считал, что «домашние животные должны содержаться в условиях, полностью исключающих возможность причинения вреда окружающим, а само причинение вреда этими животными возможно лишь вследствие недостаточного надзора со стороны владельца» [9.С. 4–5]. В обоснование вышеуказанной точки зрения приведём несколько аргументов.
1. К источникам повышенной опасности в правовой литературе, как правило, относят собак «потенциально опасных пород в связи с их генетическими свойствами (агрессия)» [18. С. 7], агрессивных собак и собак бойцовских пород, крупных собак [8. С. 99–100], собак «опасных пород» [11. С. 30]. В судебной практике встречаются следующие признаки, характеризующие собак в качестве источников повышенной опасности: «Породы, обладающие детерминированными качествами агрессии и силы» [23], собаки, обладающие специфическими качествами [26], служебные собаки, собаки особо крупной породы (взрослая особь до 69 кг) [22]. При этом суды ссылаются на разноплановые нормативно-правовые акты, к примеру, на Модельный закон об обращении с животными, принятый 31 октября 2007 г. Постановлением 29-17 на 29-м пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств – участников СНГ [12].
Как видно, чётких критериев отнесения собак к источникам повышенной опасности ни в доктрине, ни в судебной практике не существует. При этом на федеральном уровне не даётся определение «опасной породы собак» и не закреплено каких-то особых требований к их содержанию. Заметим, что животное может быть крупным, но не агрессивным, не относиться к служебным и бойцовским породам, но, наоборот, проявлять агрессию и т.д. «Использование признака породы может быть затруднено практически, так как порода собаки не всегда может быть достоверно установлена, является слишком условной и неустойчивой характеристикой животного» [3. С. 35]. Полагаем, что даже принятие предлагаемого в правовой науке комплексного нормативно-правового акта, относящего определённых домашних животных к источникам повышенной опасности [18. С. 9], вряд ли решит рассматриваемую проблему, учитывая возможности смешения пород и другие факторы. Кроме того, агрессивность могут проявлять и другие домашние животные, причиняя при этом более существенный вред, чем собаки. Однако такие животные, как бараны [29], лошади [30], коровы [31], телята [32], судами традиционно источниками повышенной опасности не признаются. Таким образом, представляется, что случаи причинения вреда домашними питомцами связаны не с породой животного, а являются следствием человеческого фактора (безответственности, неосмотрительности, небрежности, ошибок в воспитании животного и др.).
2. Содержание и разведение собак, скотоводство и т.п. – это обычная деятельность, не требующая специальных разрешений и не отвечающая признакам деятельности, представляющей повышенную опасность для окружающих. Кроме того, указанная деятельность не подлежит обязательному страхованию в отличие от действительно опасных видов деятельности. Некоторые современные трактовки понятия источника повышенной опасности учитывают дополнительные признаки данного явления. Например, С. К. Соломин и Н. Г. Соломина полагают, что «источник повышенной опасности – это повышенно опасная подвижная среда, то есть определённая обстановка, нахождение в которой, а равно в непосредственной близости с ней создаёт повышенную опасность причинения имущественного вреда человеку и/или имуществу физических или юридических лиц и формирование которой обеспечено осуществлением субъектами гражданского права деятельности, подпадающей под разрешительный порядок и связанной с использованием объектов гражданских прав, вовлечение которых в гражданский оборот сопряжено с возможностью их воздействия на жизнь или здоровье человека, а также на имущество, принадлежащее субъектам, отличным от субъекта этой деятельности» [16. С. 87]. К такой деятельности должны предъявляться более жёсткие требования для её ведения, в частности наличие разрешения, допуска, лицензии. Действия граждан, направленные на удовлетворение домашних, семейных и иных подобных нужд, не смогут привести к формированию источника повышенной опасности. Поэтому, по мнению указанных авторов, случаи причинения вреда животными, находящимися в собственности граждан, в том числе собаками бойцовских пород, не могут подпадать под действие ст. 1079 ГК РФ [16. С. 82–89].
3. В соответствии с рассматриваемым подходом к проблеме правовой квалификации причинения вреда домашними животными отметим, что ответственность их владельцев должна строиться по принципу генерального деликта. Следовательно, при решении вопроса о возмещении вреда должны быть установлены необходимые условия ответственности: противоправность, факт причинения вреда; причинная связь между противоправными действиями и возникшим вредом; вина. При этом противоправное поведение владельца домашнего животного может выражаться как в активной форме (например, получение животным команды для нападения), так и в пассивной (отсутствие надлежащего надзора за животным и т.д.).
Рассматривая собственное виновное поведение владельцев животных в качестве условия ответственности за причинение вреда, следует учитывать, что ГК РФ закрепляет презумпцию вины, согласно которой лицо, причинившее вред, считается виновным, если не будет доказано обратное. Причинитель вреда освобождается от его возмещения, если докажет, что вред причинён не по его вине (п. 2 ст. 1064 ГК РФ). Полагаем, что понятие вины владельцев собак и других домашних животных нужно трактовать достаточно широко. Под виной указанных субъектов следует понимать неосуществление должного надзора за животным, непринятие необходимых мер безопасности, исключающих возможность нападения на окружающих, необеспечение надлежащего содержания и должного уровня контроля за животным, результатом которого стало причинение вреда третьим лицам. Так, факт выхода собаки из-под контроля владельца следует рассматривать как его виновное противоправное поведение, а именно – нарушение правил содержания животных. Чтобы доказать отсутствие своей вины, владелец домашнего животного должен привести веские доводы, например, обосновать отсутствие достаточного надзора за собакой инвалидностью, длительной тяжёлой болезнью и т.п.
Применение к ответственности владельцев домашних животных принципа генерального деликта, с учётом широкой трактовки вины указанных лиц, вряд ли будет ущемлять интересы потерпевших. Тем более что суды, даже признавая домашнее животное источником повышенной опасности, как правило, одновременно устанавливают вину владельца в причинении вреда.
Резюмируя изложенное, можно сделать следующие выводы. Причинение вреда дикими животными, находящимися во владении физических либо юридических лиц, можно квалифицировать как причинение вреда источником повышенной опасности по ст. 1079 ГК РФ (специальный деликт). Ответственность за вред, причинённый диким животным, более строгая по сравнению с обычной гражданско-правовой ответственностью, так как наступает независимо от вины лиц, осуществляющих деятельность по содержанию таких животных. Ответственность владельцев домашних животных в случае причинения вреда питомцами должна строиться на началах генерального деликта с учётом вины указанных субъектов (ст. 1064 ГК РФ). Предложенный подход позволит избежать ошибок правоприменения и будет способствовать формированию единообразной судебной практики в рассматриваемой области.
1. Antimonov B.S. Grazhdanskaya otvetstvennost´ za vred, prichinennyy istochnikom povyshennoy opasnosti. - M.: Gosyurizdat, 1952.
2. Belyakova A.M. Grazhdansko-pravovaya otvetstvennost´ za prichinenie vreda. - M.: Izd-vo MGU, 1986. 1
3. Boldinov V.M. Otvetstvennost´ za prichinenie vreda istochnikom povyshennoy opasnosti. - SPb.: Yuridicheskiy tsentr Press, 2002.
4. Grazhdanskoe pravo: uchebnik: v 3 tomakh. T.3 / Pod red. A.P. Sergeeva. - M.: TK Velbi, 2009.
5. Grazhdanskiy kodeks Ukrainy [Elektronnyy resurs] URL: http://meget.kiev.ua/kodeks/grazdanskiy-kodeks/ (data obrashcheniya 10 maya 2016 g.)
6. Grazhdanskiy kodeks Tadzhikistana [Elektronnyy resurs] URL: http://www.asia-realty.ru/co-zakon- tajikistan.php?Id=347 (data obrashcheniya 10 maya 2016 g.)
7. Denisov S.A., Semenov K.P. Zhivotnye kak istochnik opasnosti dlya cheloveka: neobkhodimost´ likvidatsii ugolovno-pravovogo probela. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta MVD Rossii. - 2012. - № 2. – S. 126-128.
8. Zakharov D.E. Zhivotnye kak istochnik povyshennoy opasnosti. Rossiyskoe pravo: obrazovanie, praktika, nauka. - 2009. - № 9(62). – S. 98-101
9. Konyaev N.I. Obyazatel´stva, voznikayushchie vsledstvie prichineniya vreda istochnikom povyshennoy opasnosti. Avtoref. kand. dis. - M., 1966.
10. Krasavchikov O.A. Vozmeshchenie vreda, prichinennogo istochnikom povyshennoy opasnosti. - M.: Yurid. lit., 1966.
11. Letuta T.V., Mineev E.V., Shipilova O.V. Vred, prichinennyy zhivotnymi: problemy grazhdansko-pravovoy zashchity poterpevshikh. Vestnik Orenburgskogo gosudarstvennogo universiteta. - 2014. - № 3 (164). – S. 29-33.
12. Model´nyy zakon ob obrashchenii s zhivotnymi, prinyatyy 31 oktyabrya 2007 goda Postanovleniem 29-17 na 29-m plenarnom zasedanii Mezhparlamentskoy Assamblei gosudarstv – uchastnikov SNG. [Elektronnyy resurs] URL: http://www. docs.cntd.ru/document/902092614 (data obrashcheniya 15 iyulya 2016 g.)
13. Prishchepa S. Yu. Problemy pravovogo regulirovaniya deyatel´nosti, sozdayushchey povyshennuyu opasnost´ dlya okruzhayushchikh. Teoriya i praktika obshchestvennogo razvitiya. - 2009. - № 3-4. – S. 249-253.
14. Postanovlenii Plenuma Verkhovnogo suda RF ot 26 yanvarya 2010 goda №1 «O primenenii sudami grazhdanskogo zakonodatel´stva, reguliruyushchego otnosheniya po obyazatel´stvam vsledstvie prichineniya vreda zhizni ili zdorov´yu grazhdanina». Byulleten´ Verkhovnogo suda RF. -2010.- № 3.
15. Smirnov V.T., Sobchak A.A. Obshchee uchenie o deliktnykh obyazatel´stvakh v sovetskom grazhdanskom prave. - L.: Izd-vo LGU, 1983.
16. Solomin S.K., Solomina N.G. K voprosu o ponyatii istochnika povyshennoy opasnosti //Zakon. - 2014. - № 12. – S. 82-89
17. Fleyshits E.A. Obyazatel´stva iz prichineniya vreda i iz neosnovatel´nogo obogashcheniya. - M.: Gosyurizdat, 1951.
18. Chinchevich E.V. Vozmeshchenie vreda, prichinennogo zhizni i zdorov´yu zhivotnymi. Avtoref. kand. dis. - Saratov, 2012.
19. Shevchenko A.S., Shevchenko G.N. Deliktnye obyazatel´stva v rossiyskom grazhdanskom prave: Uchebnoe posobie. - M.: Statut, 2013.
20. Shishkin S.K. Otvetstvennost´ za vred, prichinennyy deyatel´nost´yu, sozdayushchey povyshennuyu opasnost´ dlya okruzhayushchikh. - M.: Os´-89, 2007.
21. Postanovlenie Prezidiuma Vysshego Arbitrazhnogo Suda RF ot 8 aprelya 1997 goda № 5923/96 [Elektronnyy resurs] URL: http://www.sudbiblioteka.ru/as/text1/vassud_big_1701.htm (data obrashcheniya 10 maya 2016 g.)
22. Apellyatsionnoe opredelenie Moskovskogo gorodskogo suda ot 18 yanvarya 2013 g. po delu № 11-1754 [Elektronnyy resurs] Dostup iz spravochno-pravovoy sistemy «Konsul´tantPlyus» (data obrashcheniya 10 maya 2016 g.)
23. Apellyatsionnoe opredelenie Vologodskogo oblastnogo suda ot 3 iyulya 2013 g. № 33-2989/2013 [Elektronnyy resurs] Dostup iz spravochno-pravovoy sistemy «Konsul´tantPlyus» (data obrashcheniya 10 maya 2016 g.)
24. Apellyatsionnoe opredelenie Smolenskogo oblastnogo suda ot 22 iyulya 2014 g. po delu № 33-2570/2014 [Elektronnyy resurs] Dostup iz spravochno-pravovoy sistemy «Konsul´tantPlyus» (data obrashcheniya 10 maya 2016 g.)
25. Apellyatsionnoe opredelenie Krasnoyarskogo kraevogo suda ot 20 oktyabrya 2014 g. № 33-10036/2014, A-57 [Elektronnyy resurs] Dostup iz spravochno-pravovoy sistemy «Konsul´tantPlyus» (data obrashcheniya 10 maya 2016 g.)
26. Apellyatsionnoe opredelenie Stavropol´skogo kraevogo suda ot 10 sentyabrya 2013 g. [Elektronnyy resurs] Dostup iz spravochno-pravovoy sistemy «Konsul´tantPlyus» (data obrashcheniya 10 maya 2016 g.)
27. Apellyatsionnoe opredelenie Khabarovskogo kraevogo suda ot 11 avgusta 2014 g. po delu № 33-7661/2014 [Elektronnyy resurs] Dostup iz edinoy bazy dannykh resheniy sudov obshchey yurisdiktsii RF. URL: http://sudebnyeresheniya.rf (data obrashcheniya 10 maya 2016 g.)
28. Reshenie Novomoskovskogo gorodskogo suda Tul´skoy oblasti ot 1 fevralya 2011 g. [Elektronnyy resurs] Dostup iz edinoy bazy dannykh resheniy sudov obshchey yurisdiktsii RF. URL: http://sudebnyeresheniya.rf (data obrashcheniya 10 maya 2016 g.)
29. Opredelenie Ul´yanovskogo oblastnogo suda ot 14 avgusta 2007 g. po delu № 33-***- 2007 [Elektronnyy resurs] Dostup s ofitsial´nogo sayta Ul´yanovskogo oblastnogo suda. URL: http://uloblsud.ru (data obrashcheniya 10 maya 2016 g.)
30. Apellyatsionnoe opredelenie Novosibirskogo oblastnogo suda ot 14 aprelya 2015 g. po delu № 33-3040/2015 [Elektronnyy resurs] Dostup iz spravochno-pravovoy sistemy «Konsul´tantPlyus» (data obrashcheniya 10 maya 2016 g.)
31. Apellyatsionnoe opredelenie Verkhovnogo suda respubliki Tatarstan ot 19 maya 2014 g. po delu № 33-6681/2014[Elektronnyy resurs] Dostup iz spravochno-pravovoy sistemy «Konsul´tantPlyus» (data obrashcheniya 10 maya 2016 g.)
32. Apellyatsionnoe opredelenie Verkhovnogo suda respubliki Bashkortostan ot 7 avgusta 2014 g. po delu № 33-10875/2014 [Elektronnyy resurs] Dostup iz spravochno-pravovoy sistemy «Konsul´tantPlyus» (data obrashcheniya 10 maya 2016 g.)
