Moscow State University. M.V. Lomonosov (Department of Socio-Cultural Design and Development of Territories, Professor)
Moskva, Moscow, Russian Federation
The article considers historical prerequisites and conditions for the formation of scientific approaches to the management of the economy period of Kosygin reforms, their innovative perspectives and reasons for failure. The approaches to scientific management period of Kosygin reforms and their importance for the development of the national economy in modern conditions are considered.
Kosygin reform, scientific approaches, the management of the economy, prospects for innovation, scientific organization of labor.
Рассматривая сегодняшние проблемы развития российской экономики сквозь призму научных подходов и перспектив инновационного развития, мы неизменно обращаемся к отечественному опыту хозяйствования – Косыгинским реформам середины ХХ в.
Экономическая реформа, проводившаяся в нашей стране с 1965 г., по праву считается одной из наиболее значимых реформ в СССР. Эту реформу планирования и управления народным хозяйством страны, осуществлённую во второй половине 1960-х годов в СССР, было принято называть Косыгинской реформой, связывая ее с именем председателя Совета министров СССР Алексея Николаевича Косыгина. На Западе же эту реформу чаще связывают с именем профессора Харьковского государственного университета и Харьковского инженерно-экономического института Евсея Григорьевича Либермана.
Реформа Косыгина-Либермана базировалась:
– на внедрении экономических методов управления,
– на расширении хозяйственной самостоятельности предприятий, объединений и организаций,
– на широком использовании инструментов материального стимулирования.
Впервые основные идеи Косыгинской реформы были обнародованы в статье Е.Г. Либермана «План, прибыль, премия» в газете «Правда»[1], а также в его докладе «О совершенствовании планирования и материального поощрения работы промышленных предприятий», направленном в ЦК КПСС.
Основная идея реформы Косыгина-Либермана заключалась в стремлении эффективно использовать факторы интенсификации экономического роста за счет повышения производительности труда через улучшение его организации, рост интенсивности и улучшение культуры труда. Реформа также предусматривала более эффективное использование всех видов ресурсов. Но в качестве главного рычага рассматривалось стимулирование роста производительности труда с использованием достижений научной организации труда (НОТ).
Основные группы мероприятий, предусмотренных Косыгинской реформой, приведены в табл. 1.
Таблица 1
Комплекс групп мероприятий, предусмотренных Косыгинской реформой
|
№ |
Группа мероприятий |
Содержание |
Примечание |
|
1 |
Ликвидация органов территориального хозяйственного управления и планирования |
Ликвидировались советы народного хозяйства, созданные в 1957 г. В результате предприятия становились основной хозяйственной единицей |
По сути, в стране восстанавливалась система отраслевого управления промышленностью, общесоюзные, союзно-республиканские и республиканские министерства и ведомства |
|
2 |
Сокращение количества директивных плановых показателей |
Из 30 директивных плановых показателей оставалось 9, включая показатели: – общего объёма продукции в действующих оптовых ценах; – важнейшей продукции в натуральном измерении; – общего фонда заработной платы; – общей суммы прибыли и рентабельности, выраженной как отношение прибыли к сумме основных фондов и нормируемых оборотных средств; – платежей в бюджет и ассигнований из бюджета; – общего объёма капитальных вложений; – заданий по внедрению новой техники; – объёму поставок сырья, материалов и оборудования |
Произошло фокусирование предприятий на достижении ключевых плановых показателей |
|
3 |
Расширение хозяйственной самостоятельности предприятий. |
Предприятия обязаны самостоятельно определять детальную номенклатуру и ассортимент продукции, за счёт собственных средств осуществлять инвестиции в производство, устанавливать долговременные договорные связи с поставщиками и потребителями, определять численность персонала, размеры его материального поощрения |
За невыполнение договорных обязательств предприятия подвергались финансовым санкциям, усиливалось значение хозяйственного арбитража |
|
4 |
Ключевое значение придавалось интегральным показателям экономической эффективности производства – прибыли и рентабельности |
За счёт прибыли предприятия получали возможность формировать ряд фондов – фонды развития производства, материального поощрения, социально-культурного назначения, жилищного строительства, др. |
Предприятия получили возможность использовать фонды по своему усмотрению |
|
5 |
Ценовая политика: оптовая цена реализации должна была обеспечивать предприятию заданную рентабельность производства. |
Вводились нормативы длительного действия – не подлежащие пересмотру в течение определённого периода нормы плановой себестоимости продукции. |
Фиксирование «правил игры» на длительный период способствовало росту предпринимательской уверенности |
Главное достоинство Косыгинской реформы заключалось в создании механизма заинтересованности предприятий в принятии более высоких плановых заданий, во внедрении технических, технологических и организационных инноваций. Такой подход стимулировал, в свою очередь, развитие научной организации на предприятии.
В масштабах СССР, где по состоянию на 1966 г. насчитывалось более 300 отраслей, 47 тыс. предприятий и 12,8 тыс. первичных строительных организаций [2], Косыгинская реформа сулила огромную экономическую выгоду.
Косыгинская реформа, как и любая масштабная реформа, не могла не встретить серьезного сопротивления изменениям. Аргументация противников реформы была традиционна. Она заключалась в апелляции к ожидаемому усложнению экономических связей, якобы затрудняющих работу. Однако и истинная причина сопротивления изменениям была тоже понятна – это снижение значимости, а стало быть признание низкой эффективности существующей системы планирования и управления хозяйственными процессами (в данном случае директивной, командно-административной) в случае принятия Косыгинской реформы.
Однако идея предложенной реформы получила поддержку экономистов Немчинова В.С., Струмилина С.Г., экспертов Госплана СССР и руководителей целого ряда предприятий, понимающих перспективы развития экономики на основе научной организации труда в сочетании с мотивацией персонала на микроэкономическом уровне.
Дискуссия вокруг идеи Косыгинской реформы была связана не только со статьей Е.Г. Либермана «План, прибыль, премия»[1], но и с успешной реализацией ряда экономических экспериментов с 1963 г. – на предприятиях «Большевичка» (Москва), «Маяк» (Горький), шахтах Западного угольного бассейна в Украинской ССР.
В качестве альтернативы реформе Косыгина-Либермана рассматривалась радикальная «технократическая» реформа на основе тотальной информатизации экономических процессов академика Глушкова В.М. Напомним, что идея реформы тотальной информатизации экономических процессов, развиваемая Глушковым В.М. с 1962 г., была связана с применением системы ОГАС (Общегосударственная автоматизированная система учёта и обработки информации), базирующейся на создании Единой государственной сети вычислительных центров (ЕГС ВЦ) [3].
При выборе варианта реформы из пары «реформа Косыгина-Либермана – реформа Глушкова В.М.» основную роль сыграла оценка затрат на их осуществление. Здесь реформа Либермана Е.Г. выглядела более предпочтительной. Автор оценил издержки на проведение своей реформы в стоимость бумаги, на которой будут напечатаны соответствующие указы. Более того, Либерман Е.Г. обещал первые результаты реформы уже через несколько месяцев. Конечно, реформа Глушкова В.М.на основе тотальной информатизации экономических процессов, требовала куда больших затрат и финансов, и времени.
Историки отмечают, что А.Н. Косыгин, считавшийся самым «прижимистым» членом Политбюро, и умевший (не в пример многим руководителям) считать народную копейку, выбрал реформу Е.Г. Либермана.
Вообще получение любого серьезного результата, обеспечивающего долговременный макроэкономический эффект, требует значительных усилий и серьезных затрат всех видов ресурсов.
Однако, как свидетельствует отечественная история, стремление получить результат без особых усилий и затрат, как сказочное желание Емели все решить по щучьему велению, не слезая с печи, нередко доминирует в управлении.
Представляется, что главной ошибкой (возможно вынужденной) сторонников реформ, принимающих решение, было рассмотрение подходов Либермана Е.Г. и Глушкова В.М. как альтернативных. Хотя с точки зрения технологии реализации эти подходы никак нельзя назвать противоречащими друг другу (взаимоисключающими).
Напротив, государство бы многократно выиграло в случае совместной реализации реформ Косыгина-Либермана и Глушкова В.М., основанных:
– на внедрении экономических методов управления, на расширении хозяйственной самостоятельности предприятий, объединений и организаций, на широком использовании инструментов материального стимулирования, с одной стороны,
– с другой стороны, на тотальной информатизации экономических процессов, связанной с применением Общегосударственной автоматизированной системы учёта и обработки информации, и базирующейся на создании Единой государственной сети вычислительных центров.
Притом, что оба подхода тесно связаны с необходимостью научной организации труда.
Более того, следует согласиться с теми специалистами, которые считают, что реализация реформы, основанной на тотальной информатизации экономических процессов, была бы способна обеспечить СССР первенство в создании сети типа Internet.
Но произошло то, что произошло. Реформа Косыгина-Либермана символизировала новый хозяйственный подход, который сильно контрастировал с подходом, присущим советской экономической политике второй половины 1950-х – начала 1960-х годов. В этот период нахождения у власти Н.С. Хрущева (Первый секретарь ЦК КПСС с 07.09.1953 по 14.10.1964) «субъективизм» и «прожектёрство», административные решения, основанные на эмоциях, чувствах, личных симпатиях и антипатиях, а не на трезвом расчете, нередко доминировали в процессах управления на уровне государства.
Никита Сергеевич Хрущев совершил в бытность руководителя государства немало реформ со знаком минус.
В 1957 г. с подачи Хрущева было принято решение о прекращении выплат по всем выпускам облигаций внутреннего займа (ОВЗ), что с финансовой точки зрения фактические означает объявление государством дефолта. Отмена выплат по ОВЗ не только привела к значительным потерям в сбережениях для большинства жителей СССР, но и к потере доверия населения власти. Выражаясь языком социологии, существенно и на длительный период (на поколения) выросла дистанция власти [4]. Дело в том, что сами же власти до этого десятилетиями заставляли покупать ОВЗ, на которые у каждого гражданина Советского Союза уходило от 6,5 до 7,6% от месячной суммы оплаты труда.
В 1958 г. Хрущёв начал проводить политику «реформ», направленную на фактическое уничтожение личных подсобных хозяйств. С 1959 г. жителям городов и было запрещено держать скот. У колхозников личный скот выкупался государством. В результате начался массовый забой скота колхозниками. Фактически эта «реформа» не только существенно ухудшила положение крестьянства в связи с сокращением поголовья скота и птицы, но и снизила предпринимательскую уверенность и предпринимательскую активность населения, традиционно связанные с научной организацией труда.
Вслед за лозунгами «Догнать и перегнать Америку!», «Построить коммунизм к 1980 году!», озвученными в 1957 г., Н. С. Хрущёв предложил за три года утроить производство мяса в стране. Сделано это было без каких-то технологических предпосылок к подобному скачку. Результат в итоге был плачевный. Чего только стоит история «Рязанского чуда».
В 1959 г. Первый секретарь Рязанского обкома А.Н.Ларионов выступил с амбициозным заявлением, пообещав за один год утроить государственные заготовки мяса в области. Чтобы выполнить обещание, Рязанский обком партии распорядился забить весь приплод скота за 1959 г., а также большую часть молочного стада и производителей, «присовокупив» под расписку весь скот, выращенный колхозниками в своих хозяйствах. Однако даже этих мер было недостаточно, в связи с чем были организованы закупки скота в соседних областях за счёт средств из общественных фондов, предназначенных для приобретения машин, строительства школ и т.д. «Мясной налог» ударил не только по всем колхозам и совхозам области, но и по всем городским учреждениям; сдаваемое государству (по чисто символическим ценам) мясо исчезло из продажи. И 16 декабря 1959 г. рязанские власти торжественно рапортовали о стопроцентном выполнении плана: область «продала» государству 150 тыс. т мяса, в три раза превысив поставку предыдущего года; обязательства же на 1960 г. брались ещё более высокие – 180 тыс. т [10].
Однако в 1960 г. заготовки не превысили 30 тыс. т: после массового забоя предыдущего года поголовье уменьшилось по сравнению с 1958 г. на 65%. Колхозники, у которых под расписку «временно» изъяли скот, отказывались обрабатывать колхозные земли, что привело к падению производства зерна в области на 50%. К концу 1960 г. скрывать катастрофу стало невозможно.
В результате Первый секретарь Рязанского обкома А.Н. Ларионов, который в декабре 1959 г., преподнеся «Рязанское чудо» стал Героем Социалистического Труда, в сентябре 1960 г., после разоблачения обмана, застрелился.
Не обошел Н.С. Хрущев реформой и многострадальную систему образования, проводимую в 1958–1964 гг. Основной претензией к образованию был «отрыв школы от жизни общества». Был даже принят закон «Об укреплении связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного образования в СССР» (от 24 декабря 1958 г.), где главной задачей среднего образования объявлялось преодоление отрыва школы от жизни, в связи с чем единая трудовая школа становилась политехнической. К счастью, в 1966 г. эта реформа была отменена. Классической отечественной системе образования в новейшей российской истории повезло гораздо меньше.
Не закончилась добром и реформа Н.С. Хрущева, связанная с разделением каждого обкома на промышленный и сельскохозяйственный. Следствием ее стало снижение урожайности. Не случайно после смещения Хрущева с поста Первого секретаря ЦК КПСС, и эта реформа была отменена (в 1965 г.).
Хрущев Н.С. запомнился и кукурузной компанией, пик которой пришелся на 1962 г. По настоянию Первого секретаря ЦК КПСС кукурузой было засеяно 37 млн га, в то время как созрела она в силу географических и естественных климатических условий только на площади в 7 млн га.
Практически не пишут сейчас о реформе Хрущева в Министерстве обороны, входящей в пятерку самых крупных военных реформ в истории России, проводимых Иваном IV (Грозным), Петром I (Великим), Александром II (Освободителем) и Михаилом Фрунзе.
Главная особенность оборонной реформы Хрущева состоит в ее масштабности. Личный состав армии и флота «резали по живому». Первая волна сокращения, инициированная Хрущевым и проводимая в 1955–1958 гг., затронула 2 млн 140 тыс., что составляло треть Вооруженных сил СССР того времени. А уже в январе 1960 г. Верховный Совет СССР без обсуждения утвердил Закон «О новом значительном сокращении Вооруженных сил СССР», согласно которому с армейской службы был уволен 1 млн 300 тыс. солдат и офицеров, что также составляло треть от общей численности военнослужащих в СССР на тот момент.
Таким образом, в общей сложности было сокращено более 55% личного состава армии. При общем понимании того, что содержать в мирное время армию по штатам военного времени не то, что не целесообразно, но и невозможно в силу масштабности затрат, понимания того, почему такие значительные сокращения проводились без должных расчетов и обоснований, без программы обеспечивающих мероприятий и в столь короткие сроки – до сих пор у историков нет. В итоге миллионы увольняемых военнослужащих, многие из которых прошли Великую Отечественную войну, оказались без пенсии, жилья и работы. То есть люди с семьями практически оказались на улице. Хотя при должной подготовке оборонных реформ народное хозяйство в лице работоспособных и образованных военнослужащих могло получить существенную поддержку. Их надо было только социально обеспечить и переучить.
Не меньше дров было наломано при военной реформе в отношении вооружения и военной техники, которая масштабно уничтожалась с такой же «глубиной» обоснования.
Конечно, нельзя отметить и тот факт, что при Хрущеве Н.С. уничтожение старой системы вооружения сопровождалось созданием ускоренными темпами новейших систем вооружений.
Для Военно-морского флота создавались атомные подводные лодки, строились корабли с новыми видами оружия и энергетических установок, внедрялось ракетное вооружение, как на кораблях, так и в морской авиации.
Был создан целый спектр ракетных комплексов наземного базирования, начиная от тактических и оперативно-тактических комплексов, и заканчивая комплексами средней дальности и стратегическими (межконтинентальными) комплексами, ставшими основой формирования в 1959 г. нового вида Вооруженных сил – Ракетных войск стратегического назначения (РВСН).
Существенному реформированию подверглись Сухопутные войска (СВ). Происходило перевооружение частей и соединений ракетной техникой и самоходной артиллерией. Они пришли на смену буксируемой ствольной артиллерии. Были созданы новые мотострелковые части и соединения, оснащенные большим количеством танков и бронетранспортеров (БТР), которые пришли на смену стрелковых частей и соединений. Принятые на вооружение танки нового поколения Т-55 и Т-62 были оснащены стабилизаторами оружия, приборами ночного видения, автоматическими системами противорадиационной и противопожарной защиты.
Во второй половине 1950-х годов начались работы по созданию систем противоракетной обороны (ПРО) Москвы А-35, станций систем предупреждения о ракетном нападении (СПРН), космических систем обнаружения стартов баллистических ракет с ракетных баз США.
Армейская реформа времен Н.С. Хрущева базировалась на создании и использовании в оборонной промышленности высоких технологий, и привела к широкому внедрению в войска ЭВМ, автоматизированных систем управления, радиотехнической аппаратуры, новых средств связи и высокотехнологичных образцов вооружения и военной техники.
Надо признать, что именно отечественная оборонка, достигшая на пике экономической активности больших (технологических) циклов Н.Д. Кондратьева (1950-е годы) [6] колоссальных успехов, явилась той потенциальной базой, которая легла в основу реформы Косыгина-Либермана, и вполне могла лечь в основу несостоявшейся реформы тотальной информатизации народного хозяйства Глушкова В.М.
При этом надо признать, что, несмотря на то, что Н.С. Хрущев был далек от науки, по своей природе он был склонен к новаторству. Его природное чутье и настойчивость блестящей плеяды отечественных ученых того времени позволили не только правильно определить главные направления в оборонительной стратегии страны, но и обеспечить поддержку их развития.
Именно в 1950-е годы были созданы стратегически важные и самые передовые отрасли оборонной промышленности, в том числе по направлениям радиоэлектроники, ракетной техники, автоматизированных систем управления, средств связи и передачи данных. Были созданы сотни конструкторских бюро и сформированы тысячи исследовательских лабораторий.
Советскую оборонную промышленность 1950–1960-х отличала подлинно научная организация труда.
Одновременно надо признать, что сегодня в преддверии мирового экономического кризиса 2020-х годов [7] такого фундамента в российской промышленности нет. Всех отраслей этой промышленности сегодня не хватает даже для создания хотя бы одного, но самостоятельного федерального министерства.
Это что касается отличий.
Тем не менее, именно сегодня отечественной экономике не достает реформы по типу Косыгинской. В том числе, в вопросах научной организации труда.
В перевернутой пирамиде российской экономики (рис. 1) в отличие от классической пирамиды экономики (рис. 2) малому бизнесу, играющему роль наполнителя микроскопических ниш рынка, занятого в российской экономике монополиями и олигополиями крупных компаний, очень важна мотивационная, стимулирующая линейка для роста. Фактически она может повторять триаду Косыгинской реформы «План, прибыль, премия», но в более развернутой форме:
– государственное планирование масштабного развития малого и среднего предпринимательства, в первую очередь в научно-технической сфере (взамен засилья торгово-посреднических структур);
– рост добавленной стоимости и объемов прибыли, получаемой малым и средним бизнесом;
– прогрессивная шкала стимулирования развития малого и среднего предпринимательства по мере наращиваниями ими глубины добавленной стоимости (глубины переработки исходных ресурсов) вместо понятного по фискальным целям, но невнятного с точки зрения экономического развития налогового маневра в нефтяной сфере [8];
– внедрение на основе использования прогрессивной шкалы стимулирования развития, научной организации труда.
Рис. 1. Перевернутая пирамида российской экономики
Рис. 2. Классическая пирамида экономики
Если же говорить о современных реалиях, то, к сожалению, уже в середине весны 2015 г. многие эксперты стали не без оснований отмечать, что задачи укрепления рубля и сокращения госрасходов превратили проблему импортозамещения в частности и ответные санкции по борьбе с импортом в целом, не в программу развития национальной экономики, а в политическое дело.
А в отчете о выполнении антикризисного плана в 2015 г., который правительство направило в Госдуму в 2016 г., по сообщению «Ведомостей» не содержится оценка действий кабинета министров [9].
В то же время по оценкам Счетной палаты, на 1 января 2016 г. из перечисленных в перечне антикризисным мер правительство выполнило 16 пунктов (26,7%), частично выполнило 30 пунктов (50%) и совсем не выполнило 13 (23,3%) [9].
Кроме того, в случае роста (пускай даже временного) рыночных цен на нефть задача импортозамещения может и вовсе захлебнуться как неактуальная [10]. Собственно, сегодня в начале 2017 г. это, к сожалению, и происходит. На фоне растущих цен на нефть и укрепления рубля к доллару и евро упоминания об импортозамещении в официальных источниках практически отсутствуют.
И здесь вновь уместно провести параллель с Косыгинской реформой 1965 г., связанной с развитием производства средств производства (машиностроительных отраслей), с внедрением экономических методов управления, с расширением хозяйственной самостоятельности предприятий, объединений и организаций, с широким использованием приёмов материального стимулирования и научной организацией труда.
Наиболее значимые мероприятия Косыгинской реформы были реализованы в ходе 8-й пятилетки (1965–1970 гг.). К осени 1967 г. по новой системе работали 5,5 тыс. предприятий (1/3 промышленной продукции, 45% прибыли), к апрелю 1969 г. – 32 тыс. предприятий (77% продукции) [9].
Основным козырем оппозиции развития Косыгинской реформы был рост поступлений от экспорта нефти, нивелирующий экономические проблемы страны.
В 1973 г. после очередного арабо-израильского конфликта произошел скачкообразный рост цен на нефть. Только за 1973–1975 гг. нефть выросла в цене в 6,4 раза. А всего в период с 1970 по 1980 г. цена на нефть выросла с 1,8 до 37,4 $ за баррель (более чем в 20 раз).
Оборот внешней торговли СССР вырос за период с 1970 по 1975 г. в 2,3 раза [10].
Но структура экспорта из СССР со времени прекращения Косыгинской реформы существенно изменилась (табл. 2).
Таблица 2
Изменение структуры экспорта из СССР со времени прекращения Косыгинской реформы
|
№ |
Продукция |
1970 г. |
1987 г. |
Изменение в 1987 г. к 1970 г. (%) |
|
1 |
Машины и оборудование |
21,5% |
15,5% |
-6,0% |
|
2 |
Топливо |
15,6% |
46,5% |
+30,9% |
В 2014 г. нефтегазовые доходы составили существенную долю ВВП России и более половины доходной части федерального бюджета (52%) [11], поэтому колебания цен на нефть по мере удаления от перерабатывающих производств к сырьевым, оказывают все большее влияние, как на состояние российского бюджета, так и на экономику в целом [12]. Тем более, что от уровня цен на нефть и нефтепродукты существенно зависит цена на другой важнейший элемент российского экспорта – природный газ.
Во второй половине 1960-х годов Косыгинская реформа подверглась критике со стороны группы учёных, являющихся авторами так называемой системы оптимального функционирования экономики (СОФЭ) – Федоренко Н.П., Каценелинбойгена А.И., Шаталина С.С., Бирамна И.Я., Арбатова Г.А. и др. Идея СОФЭ, нашедшая поддержку не только в ЦЭМИ, Институте США и Канады, но и в аппарате ЦК КПСС, заключалась в представлении в качестве альтернативы Косыгинской реформе «конструктивную» экономико-математическую модель социалистической экономики. Суть ее заключалась в том, чтобы, заменив классическую политическую экономию (являющуюся по мнению авторов СОФЭ «описательной»), вытеснить товарное производство системой экономико-кибернетических операций [13].
Этот пример попытки вытеснить товарное производство системой экономико-кибернетических операций (несостоятельность СОФЭ была признана расширенным совещанием Госплана СССР с участием ведущих учёных-экономистов в 1970 г. [13]) сильно напоминает современную попытку свести все инновационное материальное в производстве к нанотехнологиям [18].
Плоды «конструктивной» экономико-математической модели СОФЭ не заставили себя долго ждать. Только на закупки импортного зерна в 1972 г. (период развала реформы) было потрачено 458,2 т золота, что в 9 (!) раз больше, чем в 1967 г. [14] (период расцвета реформы).
Макроэкономическую динамику этого пути в период (1961–1970 гг.) и после (1971–1979 гг.) сворачивания Косыгинской реформы наглядно демонстрирует изменение факторов экономического роста (табл. 3) [15].
Таблица 3
Динамика факторов экономического роста экономики СССР
|
Факторы экономического роста |
1961–1965 |
1966–1970 |
1971–1975 |
1976–1979 |
|
Прирост национального дохода |
37 |
45 |
32 |
19 |
|
Среднегодовой темп прироста |
6,5 |
7,7 |
5,7 |
4,4 |
|
Производительность общественного труда |
31 |
39 |
25 |
14 |
|
Среднегодовой темп прироста |
5,6 |
6,8 |
4,6 |
3,3 |
|
Занятые в материальном производстве (прирост) |
10,2 |
6,0 |
6,4 |
3,9 |
|
Среднегодовой темп прироста |
2,00 |
1,20 |
1,25 |
0,95 |
Осуществление промышленно-инновационного развития национальной экономики сегодня по принципу Косыгинской реформы связано с необходимостью одновременного решения следующих задач:
– необходим переход от фискальной финансовой политики в отношении предпринимательства к стимулирующей финансовой политике с использованием эффекта эластичности налогового «щита». Создание эффективных механизмов финансовой политики увеличит стремление предприятий и отдельных граждан не к пассивному накоплению (через вывоз капитала за рубеж, приобретение валют, покупку недвижимости и т.д.), а к инвестированию в перспективные проекты развития отечественного производства [16];
– нужно стимулировать развитие в России конкуренции в сфере крупного бизнеса. Это достаточно сложный шаг, фактически требующий отказа от государственно-монополистического капитализма. Именно монополии в ключевых направлениях бизнеса и не дают сегодня развиваться отечественной экономике. Кроме того, пока у этих монополий есть доступ к государственным ресурсам, в частности к средствам Фонда национального благосостояния, не только у потенциальных конкурентов, но и у самих отечественных монополистов нет стимула к развитию [16];
– необходимо развивать процессы научной организации труда, являющиеся естественным следствием роста конкуренции, в первую очередь, в сфере крупного бизнеса;
– необходимо реализовать комплекс механизмов развития малого и среднего бизнеса, базирующийся на снижении налогового пресса и локализации системы контроля их производственно-хозяйственной деятельности. Именно малый бизнес, как наиболее оперативный и гибкий к рыночным реалиям, должен стать катализатором развития отечественной экономики в производственной сфере [17];
– восстановление необходимых базовых производств технологий пятого и четвертого технологического укладов (в первую очередь, средств производства) с опорой на возможности эксплуатации существующих производств третьего технологического уклада, что автоматически поможет решить многие проблемы импортозамещения [18];
– развитие перспективных направлений производств на технологиях шестого технологического уклада, опирающихся на восстановленную производственно-технологическую базу предыдущих (четвертого и пятого) технологических укладов[16];
– существенная корректировка системы распределения бюджетных средств. Необходимо направлять значительную часть бюджетных средств от производств на базе технологий третьего технологического уклада, не только на накопление и расширение нефтегазовых производств и развитие производств на базе шестого технологического уклада (в виде нанотехнологий), но и на восстановление базовых индустриальных производств на основе четвертого и пятого технологического уклада;
– необходимо обеспечить качественный скачок в развитии отечественных информационных технологий, в том числе, в интересах обеспечения национальной безопасности.
1. Liberman E.G. Plan, pribyl', premiya. // Pravda. – 1962. – 9 sentyabrya.
2. Istoriya socialisticheskoy ekonomiki SSSR. T .7. – M., 1979. – S. 93.
3. Glushkov V.M. Sintez cifrovyh avtomatov. – M.: GIFML, 1962. – 476 s.
4. GeertHofstede, Culture’sConsequences, 1980.
5. Sokolov A. K., Tyazhel'nikova V. S. Kus sovetskoy istorii 1941–1991.
6. Tebekin A.V., Seryakov G.N. Vliyanie dinamiki ciklov ekonomicheskoy aktivnosti na perspektivy razvitiya nacional'noy ekonomiki. // Problemy sovremennoy ekonomiki, №1(53), 2015, s. 34–38.
7. Tebekin A.V. Strategicheskiy menedzhment. – M.: Yurayt, 2015.
8. Tebekin A.V., Bushueva T.N. Problemy sozdaniya territoriy operezhayuschego social'no-ekonomicheskogo razvitiya na baze regional'nyh klasterov ekonomiki znaniy. // Tamozhennaya politika Rossii na Dal'nem Vostoke. – №4, – 2015. – S. 31–45.
9. Prokopenko A. Pravitel'stvo ne gotovo stavit' sebe ocenku za bor'bu s krizisom v 2015 godu. // Vedomosti 26.02.2016.
10. Tebekin A.V., Puresev D.N. Analiz variantov strategicheskogo razvitiya nacional'noy ekonomiki v usloviyah zapadnyh sankciy. // Transportnoe delo Rossii», – 2014. – № 6. – S. 12–17.
11. Orlov A. S. Posobie po istorii otechestva. – M.: Prostor, 2000.
12. Novyy etap ekonomicheskogo sotrudnichestva SSSR s razvitymi kapitalisticheskimi stranami. (otv. red. A. I. Bel'chuk) M. Nauka, 1978.
13. Pressa Rossii: neftyanym illyuziyam Rossii prishel konec? // VVS 13 yanvarya 2015. http://www.bbc.com/russian/russia/2015/01/150113_rus_press
14. Dependency on commodities: What Vlad can learn from Chad. // Jan 10th 2015. The Economist. http://www.economist.com/news/leaders/21638197-why-some-commodity-exporters-are-coping-better-lower-prices-others-what-vlad-can-learn.
15. Glagolev V.S. Afera s SOFE: istoriya odnoy ekonomicheskoy diskussii. // Rossiyskiy kto est' kto. – 2005. – № 6. – S. 64–65.
16. Ekonomicheskaya reforma 1965 goda v SSSR. Vikipediya.
17. Tebekin A.V. Varianty strategicheskogo razvitiya rossiyskoy ekonomiki: problemy i perspektivy. // Vestnik Rossiyskoy tamozhennoy akademii. №3, – 2015.
18. Tebekin A.V. Devyat' scenariev strategicheskogo razvitiya nacional'noy ekonomiki. Moskva, 2016.
