Stavropol', Stavropol, Russian Federation
UDK 2 Библиотечное дело. Библиотековедение
GRNTI 10.77 Уголовное право
GRNTI 10.07 Теория государства и права
OKSO 40.06.01 Юриспруденция
BBK 67 Право. Юридические науки
BBK 60 Общественные науки в целом
TBK 75 Право. Юридические науки
Avtorom provoditsya sravnitel'no-istoricheskiy analiz ugolovnogo zakonodatel'stva Rossiyskiy imperii i Ugolovnogo kodeksa Rossiyskoy Federacii. V ryade ugolovno-pravovyh institutov otmechaetsya ih preemstvennost', chto svidetel'stvuet o znachimosti izucheniya stanovleniya ugolovnogo zakonodatel'stva proshlyh let. Odnovremenno v stat'e raskryvayutsya etapy sovershenstvovaniya zakonodatel'stva v sravnenii s predyduschim istoricheskim periodom.
veroispovedanie, avtorskoe pravo, izbiratel'noe pravo, tayna perepiski, chastnaya zhizn', neprikosnovennost' zhilischa, sobraniya.
Важным направлением в совершенствовании охраны прав на свободу вероисповедания в период Российской империи стало укрепление веротерпимости. Оно обусловливалось преобразованиями в социально-экономических отношениях, переходом к капиталистической системе хозяйствования, повышением правового сознания и политической культуры российского общества и ростом ее открытости внешнему миру.
Важными актами для государственно-конфессиональных отношений в России начала XX в. явились Высочайший Указ от 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости» [4], Высочайший Манифест от 17 октября 1905 г. «Об усовершенствовании государственного порядка» [6] и Именной Высочайший Указ от 17 октября 1906 г. «О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин и о правах и обязанностях входящих в состав общин последователей старообрядческих согласий и отделившихся от православия сектантов» [10].
Высочайший Указ от 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости» имел противоречивые отголоски. Газета «Право», которая являлась рупором либералов российского общества, в дарованной правительством свободе усматривала «далеко не полную свободу совести, далеко не полную веротерпимость», которую имели развитые страны Европы и которой «так страстно добивались лучшие люди русского общества и народа в течение долгого времени». Вместе с тем Указ считался «первой серьезной уступкой в деле свободы духа» и «первым серьезным уроном политики насилия над совестью человека и грубого вмешательства в интимную область веры». Он официально провозглашал «свободу религиозной мысли, хотя и с крупными, существенными урезками» [17].
Высочайший Манифест от 17 октября 1905 г. «Об усовершенствовании государственного порядка» провозглашал свободу совести: «Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов».
Именной Высочайший Указ от 17 октября 1906 г. «О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин и о правах и обязанностях входящих в состав общин последователей старообрядческих согласий и отделившихся от православия сектантов» уравнял старообрядцев и вышедших из лона Русской православной церкви сектантов, исключая последователей «изуверных» сект, в правах с инославными, обеспечил их правом объединяться в религиозные общества и открыто исповедовать свою религию. Однако до полной реализации принципов свободы совести в российском законодательстве на этом этапе дело не дошло [18, с. 208].
Важнейшим положением названных актов было то, что переход из православия в иное христианское вероисповедание не подлежало преследованию со стороны государства. Так, согласно п. 1 Высочайшего Указа от 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости» признавалось, что «отпадение от Православной веры в другое христианское исповедание или вероучение не подлежит преследованию и не должно влечь за собою каких-либо невыгодных в отношении личных или гражданских прав последствий, причем отпавшее по достижении совершеннолетия от Православия лицо признается принадлежащим к тому вероисповеданию или вероучению, которое оно для себя избрало».
Вместе с тем в законодательстве начала XX в. отсутствовало право не исповедовать никакой религии.
Анализируя новое Уголовное уложение от 22 марта 1903 г. [3] (далее – Уложение 1903 г.), можно отметить, что нормы, направленные на борьбу с преступлениями против религии и Церкви, были сосредоточены в главе второй «О нарушении ограждающих веру постановлений». Глава не имела подразделения на разделы и отделения, соответственно отдельные преступные деяния не группировались по видам.
В сравнении с Уложением о наказаниях уголовных и исправительных от 15 августа 1845 г. [2] (далее – Уложение 1845 г.) Уложение 1903 г. не включила такие преступления, как повреждение могил и надгробных памятников (перенесены в главу о посягательствах на имущество); посягательства на жизнь и телесную неприкосновенность священнослужителей, а также оскорбление священнослужителей (перенесены в главу о посягательствах на личность); уклонение от исполнения исключительно церковных постановлений (такие виды деяний исключены вообще) [12, с. 21].
В Уложении 1903 г. «отступление от веры» в отличие от Уложения 1845 г. наказуемым вообще не являлось, наказанию подлежало только «совращение в иную веру» (ст. 82–84). Однако наказания имели градацию в зависимости от принадлежности к вере: совращение христианина в веру нехристианскую наказывалось заключением в крепость или в исправительный дом на срок не более 3 лет; совращение православного в иное христианское вероисповедание подлежало наказанию в виде заключения в крепость на срок не более 3 лет; совращение православного в существующую или во вновь «проповедываемое расколоучение» или секту наказывалось ссылкой на поселение.
В Уложении 1903 г. наиболее тяжкие преступления против вероисповедания подразделяются на «возложение хулы» и оскорбление святыни (ст. 73) и кощунство (ст. 74), иными словами, проявление неуважения к вере. Обращают на себя внимание весьма суровые наказания за совершение данных преступлений. «За возложение хулы, поругание действием или поношение святых предметов» (богохуление), совершенные в церкви или при отправлении иного общественного богослужения, может быть назначена каторга или ссылка на поселения, а те же действия, совершенные в распространяемом публично произведении, влекут ссылку поселение. Если же «богохуление или же оскорбление святыни учинено» по «неразумию, невежеству» или в состоянии опьянения, виновный наказывался арестом [15, с. 125].
Статьи 75, 77 содержат нормы, устанавливающие ответственность за такие «бесчинства», как воспрепятствования отправлению религиозных обрядов, к которым относились непристойный шум, крик [22, с. 294]. В случае если подобные действия привели к прерыванию богослужения, то виновные наказывались арестом, а если были совершены с целью помешать обряду – влекли заключение в тюрьму [14, с. 25].
Важным достижением Уложения 1903 г. является ст. 76, обеспечивающая защиту нехристианских вероисповеданий. Виновный в поношении или «поругании действием» нехристианского вероисповедания наказывался арестом.
Н.С. Таганцев писал, что в Российской империи в данный период времени свобода вероисповедания имела место быть: «Законы обеспечивают свободное отправление веры иноверцами путем охраны этой свободы от деяний, которые этому препятствуют» [19, с. 235].
Согласно мнению современных исследователей, принцип свободы совести не нашел в названных Уложениях полного отражения. Для применения его на практике были необходимы ликвидация неравной степени защиты различных вероисповеданий со стороны закона, полный отказ от государственного вмешательства в дело индивидуальной веры, уничтожение господствующего положения Православной церкви [16, с. 28].
Вместе с тем следует признать, что закрепление Николаем II в Высочайшем Указе от 17 апреля 1905 г. «Об укреплении начал веротерпимости» принципа, направленного на «обеспечение каждому из подданных свободу верований и молитв по велениям его совести», являлось для того времени революционным.
По сравнению с Уложением 1845 г. в Уложении 1903 г. закреплено несколько меньше основных прав, обеспеченных охраной уголовного закона, в частности, в нем отсутствовали нормы, посвященные защите избирательных прав.
С принятием Высочайшего Манифеста от 6 августа 1905 г. «Об учреждении Государственной Думы» [5] законодательно утвердились идеи народного представительства, в которых были прописаны основные положения права избираться и быть избранным.
Вместе с тем можно отметить цензовую составляющую данной системы. Несмотря на то что данный Манифест имел отрицательные последствия в обществе, он являлся одним из факторов послабления монархического режима.
Как было отмечено в юридической литературе начала XX в., важным изменением, произошедшим в политической системе Российского государства, являлось введение самостоятельного избирательного института с трансформацией ранее существовавшего сословного избирательного права на цензовое [21, с. 7].
Подготовка к выборам проходила в период, когда население было охвачено волнением, в связи с чем для защиты прав граждан и в целях обеспечения законности предстоящих выборов 8 марта 1906 г. был издан Именной Высочайший Указ Правительствующему Сенату «О временных правилах, об ограждении свободы и правильности предстоящих выборов в Государственный Совет и Государственную Думу, а также о беспрепятственной деятельности сих установлений» [9], которым устанавливалась уголовная ответственность за действия, препятствующие осуществлению избирательных прав и проведению выборов.
Нормы Именного Высочайшего Указа от 8 марта 1906 г. были включены в главу 8 «О нарушении свободы и правильности выборов в Государственный Совет и Государственную Думу, а также беспрепятственной деятельности сих установлений» (ст. 328.1–328.9) Уложения 1845 г. [7].
Л.Г. Мачковский отмечал, что глава, в которой содержались статьи, посвященные обеспечению избирательных прав, можно оценить как весьма полную и в достаточной мере проработанную и вместе с тем не лишенную элементов казуистичности [15, с. 126].
Возбуждение дел о преступлениях, предусмотренных ст. 328.1, 328.3, 328.5 и 328.6, допускалось лишь в течение трех месяцев со времени совершения преступного деяния.
Диспозиция данной ст. 328.1 имеет сходства со ст. 141 Уголовного кодекса Российской Федерации [1]. В соответствии со ст. 328.1 ответственность устанавливалась за воспрепятствование осуществлению активного избирательного права, в частности осуществить право выбора в Государственный Совет или Государственную Думу. Санкция предусматривала заключение в тюрьму на срок от 4 до 8 месяцев. «Если сие деяние учинено несколькими лицами» или при исполнении служебных обязанностей, то предусматривалось наказание в виде заключения в тюрьму на срок от 8 месяцев до года и 4 месяцев. В случае если лица, «пользующиеся правами государственной службы», совершили данное деяние при исполнении служебных обязанностей, суду предоставляется право присоединить к тюремному заключению удаление от службы. Квалифицирующими признаками ст. 141 Уголовного кодекса Российской Федерации также является воспрепятствование осуществлению избирательных прав, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, совершенное группой лиц с указанием на предварительный сговор либо организованной группой, что влекло более строгое наказание.
Уложением 1845 г. устанавливалось наказание за подкуп избирателей. В сравнении с первоначальной редакции Уложения 1845 г. норма данной статьи претерпела некоторые изменения. Статьей 328.3 предусмотрено, что виновный в склонении посредством угощения, подарка или обещания личной выгоды избирателя или выборщика к подаче голоса в «пользу свою или другого лица», так же, как и сам избиратель или выборщик, которые согласились за угощение, подарок или личную выгоду подать голос в пользу другого лица, подвергались наказанию в виде заключения в тюрьму на срок от 2 до 8 месяцев. Вместе с тем суду предоставлялась возможность лишить виновного избирательного права. В Уголовном кодексе Российской Федерации состав преступления в виде подкупа избирателя предусмотрен как квалифицирующий признак ст. 141 Уголовного кодекса Российской Федерации.
Перечень преступлений, закрепленных в главе 8 Уложения 1845 г., был наиболее обширным за весь период развития уголовного законодательства России. При этом наблюдается преемственность норм Уложения 1845 г. в современном уголовном законодательстве.
В Уложении 1903 г. защите авторских прав посвящена глава 35 «О преступных деяниях против прав авторских и привилегий на изобретения» (ст. 620–622).
В соответствии со ст. 620 виновный в самовольном пользовании «вполне или частью» чужим правом литературной, музыкальной или художественной собственности наказывается арестом или денежной пеней не свыше 500 руб. Данный состав преступления имеет свой отклик и в Уголовном кодексе Российской Федерации; так, в ст. 146 установлена ответственность за присвоение авторства (плагиат).
Под плагиатом понимается выпуск произведения другого автора под своим именем. Плагиатом является также выпуск как полного объема произведения другого автора, так и использование части его в своем произведении [13, с. 352].
Вместе с тем самовольное издание чужого литературного, музыкального или художественного произведения под своим именем в Уложении 1903 г. рассматривался как квалифицирующий признак ст. 620 и влек более строгое наказание в виде заключения в тюрьму на срок «не ниже» трех месяцев.
Кроме того, в статьях Уложения 1903 г. и Уголовного кодекса Российской Федерации квалифицирующим признаком является самовольное использование авторского права «с целью сбыта».
Отличием от ст. 620 также выступает обязательный признак объективной стороны состава преступления в ст. 146, а именно причинение крупного ущерба автору или иному правообладателю.
В Уложении 1903 г. также предусмотрена отдельная ст. 622, предусматривающая ответственность за хранение для продажи «заведомо изготовленного в нарушение права художественной, музыкальной или литературной собственности, или привилегии на изобретение». В Уголовном кодексе Российской Федерации объективная сторона в виде хранения в целях сбыта раскрывается в ч. 2 ст. 146.
20 марта 1911 г. был принят одобренный Государственным Советом и Государственной Думой закон «Об авторском праве», которым были внесены изменения в Уложение 1903 г. [11].
При этом, поскольку Уложение 1903 г. в целом так и не было введено в действие, в законе указывалось на необходимость введения в действие отдельных статей: «Не ожидая введения въ действие Высочайше утвержденного, 22 Марта 1903 года, Уголовнаго Уложения въ полномъ его объемъ, ввести въ действие, по дъламъ о нарушенияхъ авторскаго права, статьи 620 и 622 сего Уложения и въ отношении къ этимъ нарушешямъ – главу первую Уголовного Уложения (Св. Зак. т. XV, изд. 1909 г.)».
Статьи 620 и 622 практически не претерпели изменений в сравнении с первоначальной редакцией, за исключением замены единым термином «авторское право» литературной, музыкальной и художественной собственности [20, с. 27].
В связи с вышеизложенным можно отметить, что охрана авторских прав дореволюционной России совершенствовалась и по состоянию на рассматриваемый период даже была достаточно развита.
В Уложении 1903 г. в сравнении с Уложением 1845 г. меры уголовно-правовой ответственности за посягательства на тайну переписки были ужесточены, а сами нормы расширены и более детализированы.
Статья 653, закрепленная в главе 37 «О преступных деяниях по службе государственной и общественной» Уложения 1903 г., гласит, что служащий, виновный в оглашении «сделавшихся ему известному по службе» или вследствие злоупотребления им служебным положением распоряжений, сведений или документов, наказывался арестом. «Сему же» наказанию подлежал и «служащий в почтово-телеграфном установлении» за оглашение ставшей известной ему телеграммы или почтовой корреспонденции. В случае причинения «важного вреда» наказывался заключением в тюрьму.
По Уложению 1845 г. ст. 1530 предусматривала ответственность «удаление от должности» почтового чиновника или служителя почты, которые распечатали «хотя бы из одного только любопытства».
В Уложении 1903 г. также была выделена отдельная глава 29 «Об оглашении тайны», которая содержала ст. 541–546.
Статья 542 за самовольное вскрытие заведомо чужого письма, депеши или иной бумаги предусматривала ответственность для виннового в виде ареста на срок не свыше одного месяца или денежной пени не свыше 100 руб. В случае оглашения виновным сведений, «могущих опозорить» лицо, «к коему оно относилось», и если виновный не подлежит наказанию за оскорбление, то он наказывается арестом или денежной пеней не свыше 500 руб.
Статья 541 устанавливала градацию ответственности в зависимости от цели и возможного наступления последствий, которые заключались в имущественном ущербе, получении имущественной выгоды, либо с целью опозорить человека в случае умышленного оглашения сведений, от ареста или денежной пени не свыше 500 руб. до заключения в тюрьму на срок не свыше 6 месяцев. Состав преступления ст. 138 Уголовного кодекса Российской Федерации является формальным.
Статьи 543–546 главы 29 предусматривали специальный субъект преступлений: служащий на заводе, фабрике или ином промышленном заведении или рабочий, состоящий на службе в «кредитном установлении», банкирском заведении или акционерном обществе и др.
В сравнении с Уголовным кодексом Российской Федерации можно отметить, что подобное деяние, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, являлось квалифицирующим признаком преступления о нарушении тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений, закреплялось в ч. 2 ст. 138.
Охрана государством личных прав и, в частности, прав на тайну переписки, закрепленная в отдельной главе 29 Уложения 1903 г., являлась следствием буржуазно-демократических преобразований второй половины XIX – начала XX в. и закономерным итогом эволюции гражданского общества в Российской империи.
В главе 28 «Об оскорблении» Уложения 1903 г. в ст. 531 за «опозорение разглашаемым хотя бы в отсутствии опозоренного обстоятельств, его позорящих», было установлено весьма жесткое наказание в виде заключения в тюрьму на срок не свыше шести месяцев. При этом можно отметить, что виновный подвергался наказанию и за разглашение соответствующих истине сведений, в том числе личной или семейной, жизни потерпевшего.
Уложение 1903 г. в главе 26 «О преступных деяниях против личной свободы» устанавливало ответственность за посягательство на личную свободу человека, а как дополнительный объект – неприкосновенность жилища.
Так, согласно ст. 511 виновный в «умышленном неоставлении чужих обитаемых зданий или иного помещения, несмотря на требования хозяина или лица, его заступающего» либо в «умышленном нахождении ночью в чужих обитаемых здании или помещении без ведома хозяина или лица, его заступающего», если виновный зашел в такие помещения тайно или самовольно, наказывался арестом на срок не свыше трех месяцев или денежной пеней не свыше 300 руб.
В ст. 512 устанавливалась ответственность в виде ареста или денежной пени не свыше 500 руб. в случае нарушения права на неприкосновенность жилища путем вторжения, посредствам насилия над личностью или «наказуемой угрозой, или повреждения или устранения преград, препятствующих к доступу в оныя». Квалифицирующим признаком являлось «вторжение, учиненное ночью», что влекло заключение в тюрьму на срок не свыше 6 месяцев. В случае если такое вторжение «учинено ночью двумя или более лицами, не образовавшими, однако, преступного скопища, или одним лицом, но вооруженным», то виновный наказывался заключением в тюрьму. Покушение на данное преступление также было наказуемо.
Данная норма ст. 511 Уложения 1903 г. имеет сходства со ст. 139 Уголовного кодекса Российской Федерации, которая устанавливает наказание за незаконное проникновение в жилище, совершенное против воли проживающего в нем лица. Наказание за насилие или угрозу его применения при совершении данного деяния определено ч. 2 ст. 139 Уголовного кодекса Российской Федерации.
В связи с чем можно отметить, что в Российской империи сформировалась достаточно полная нормативная база для действенной охраны прав на неприкосновенность жилища.
Высочайший Манифест от 17 октября 1905 г. «Об усовершенствовании государственного порядка» впервые на законодательном уровне провозглашал не только свободу совести, но и свободу собраний и союзов.
Именной Высочайший Указ Правительствующему Сенату от 4 марта 1906 г. «О временных правилах, о собраниях» [8] устанавливал собрания публичные и «не почитаемые публичными». Вторые было дозволено «свободно устраивать без заявления и разрешения правительственной власти».
Собраниями признавались все публичные массовые мероприятия. Согласно ч. 2 Высочайшего Указа под публичными собраниями понимались собрания, «доступные неопределенному числу лиц, или хотя бы и определенному числу лиц, но лично неизвестных устроителям собрания. Собрания же, в коих участвуют одни члены законно существующего общества или союза, и посторонние лица не присутствуют, не считать публичными. Собрания, устраиваемые в театрах, концертных и выставочных залах, в зданиях общественных и сословных учреждений и в помещениях, специально для публичных собраний приспособленных или отдаваемых для этой цели внаем, признавать публичными».
Данный Высочайший Указ от 4 марта 1906 г. также регламентировал надзор за порядком проведения собраний.
Важным аспектом законодательства Российской империи начала XX в. для охраны прав и свобод человека являлось провозглашение неприкосновенности личности, свободы верований, совести, слова, собраний и союзов. Отступление от веры по Уложению 1903 г. не являлось уголовно наказуемым деянием, при этом обеспечивалась защита нехристианских вероисповеданий, и, несмотря на противоречивые отголоски, относительно обеспечения провозглашенных прав в сфере вероисповедания и принципа свободы совести их провозглашение являлось революционным. Право не исповедовать никакой религии в законодательстве того времени отсутствовало.
Впервые на законодательном уровне было провозглашено право на свободу собраний и союзов. Условия проведения собрания зависели от того, являлось ли оно публичные или нет.
В этот период также произошло закрепление идеи народного представительства, для его полноценной реализации в 1906 г. раздел IV Уложения 1845 г. дополнен главой 8, которая посвящена обеспечению избирательных прав, перечень данных преступлений был наиболее обширным за весь период развития уголовного законодательства России.
Уголовно-правовые нормы начала XX в. являются значимыми для охраны основных прав и свобод человека. В этот период совершенствовались нормы по охране авторского права. Получили развитие нормы по охране прав на тайну переписки, неприкосновенности частной жизни. Неприкосновенность жилища по Уложению 1903 г. рассматривалась как дополнительный объект, основной объект – личная свобода (глава 26 «О преступных деяниях против личной свободы»), вместе с тем нормы по охране прав на неприкосновенность жилища были достаточно полно изложены в двух статьях – ст. 511 и 512.
Анализ норм Уложения 1903 г. позволяет сделать вывод об их преемственности нормами об охране основных прав и свобод человека, содержащимися в главе 19 Уголовного кодекса Российской Федерации. Безусловно, в силу многочисленных различий социально-экономического и политического характера не все конструкции Уложения 1903 г. могут быть восприняты современным уголовным законодательством. Однако изучение уголовно-правовых памятников – важное условие повышения эффективности законотворческой деятельности.
1. «Ugolovnyy kodeks Rossiyskoy Federacii» ot 13.06.1996 № 63-FZ (red. ot 29.07.2017) (s izm. i dop., vstup. v silu s 26.08.2017) // Sobranie zakonodatel'stva Rossiyskoy Federacii. – 1996. № 25. - St. 2954.
2. Ulozhenie o nakazaniyah ugolovnyh i ispravitel'nyh 1845 goda // [Elektronnyy resurs] URL: http://www.twirpx.com (data obrascheniya: 01.09.2017).
3. Ugolovnoe ulozhenie ot 22 marta 1903 goda // [Elektronnyy resurs] URL: http://www.twirpx.com (data obrascheniya: 01.09.2017).
4. Vysochayshiy Ukaz ot 17 aprelya 1905 g. «Ob ukreplenii nachal veroterpimosti» // [Elektronnyy resurs] URL: http://neb.rf (data obrascheniya: 01.09.2017).
5. Vysochayshego Manifesta ot 6 avgusta 1905 goda «Ob uchrezhdenii Gosudarstvennoy Dumy» // [Elektronnyy resurs] URL: http://constitution.garant.ru (data obrascheniya: 01.09.2017).
6. Vysochayshiy Manifest ot 17 oktyabrya 1905 goda «Ob usovershenstvovanii gosudarstvennogo poryadka» // [Elektronnyy resurs] URL: http://constitution.garant.ru (data obrascheniya: 01.09.2017).
7. Ulozhenie o nakazaniyah ugolovnyh i ispravitel'nyh 1845 goda (red. 1906 g.) // [Elektronnyy resurs] URL: http://bibliomo.ru (data obrascheniya: 01.09.2017).
8. Imennoy vysochayshiy ukaz Pravitel'stvuyuschemu senatu ot 4 marta 1906 goda «O vremennyh pravilah, o sobraniyah» // [Elektronnyy resurs] URL: http://constitution.garant.ru (data obrascheniya: 01.09.2017).
9. Imennoy Vysochayshiy Ukaz Pravitel'stvuyuschemu Senatu ot 8 marta 1906 goda «O vremennyh pravilah, ob ograzhdenii svobody i pravil'nosti predstoyaschih vyborov v Gosudarstvennyy Sovet i Gosudarstvennuyu Dumu, a takzhe o besprepyatstvennoy deyatel'nosti sih ustanovleniy» // [Elektronnyy resurs] URL: http://neb.rf (data obrascheniya: 01.09.2017).
10. Imennoy Vysochayshiy Ukaz ot 17 oktyabrya 1906 g. «O poryadke obrazovaniya i deystviya staroobryadcheskih i sektantskih obschin i o pravah i obyazannostyah vhodyaschih v sostav obschin posledovateley staroobryadcheskih soglasiy i otdelivshihsya ot pravoslaviya sektantov» // [Elektronnyy resurs] URL: http://neb.rf (data obrascheniya: 01.09.2017).
11. Zakon ot 20 marta 1911 goda «Ob avtorskom prave» // [Elektronnyy resurs] URL: https://naukaprava.ru (data obrascheniya: 01.09.2017).
12. Arsen'eva G.V. Sistema prestupleniy protiv religii i cerkvi po ugolovnomu ulozheniyu 1903 g. // Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. - 2013. - № 10 (36) - S. 20-22.
13. Brilliantov A.V., Dolzhenkova G.D., Zhevlakov E.N. Kommentariy k Ugolovnomu kodeksu Rossiyskoy Federacii: v 2 t. (postateynyy) / Pod red. A.V. Brilliantova. 2-e izd. - M.: Prospekt, 2015. T. 1. - 792 s.
14. Efimovskih V.L. Religioznye prestupleniya v russkom prave X - nachala XX v.: Avtoref. dis ... kand. yurid. nauk: 12.00.01 / Efimovskih Vasiliy Leonidovich. - Nizhniy Novgorod, 2002. – 28 s.
15. Machkovskiy L.G. Prestupleniya protiv osnovnyh prav cheloveka v Ugolovnom ulozhenii 1903 g. // Zhurnal rossiyskogo prava. – 2005. - № 7. - S. 124 – 130.
16. Potapova N.V. Veroispovednoe zakonodatel'stvo Rossiyskoy imperii v nachale XX v.: «svoboda sovesti» i «veroterpimost'» // Istoriya gosudarstva i prava. - 2010. – № 10. - S.25 - 32.
17. Prugavin A.S. Po povodu zakona 17 aprelya // Pravo. – 1905. – Stb. 1354 - 1357.
18. Safonov A.A. Pravovoe regulirovanie funkcionirovaniya religioznyh ob'edineniy v Rossii v nachale XX v.: dis. … dokt. yurid. nauk: 12.00.01 / Safonov Aleksandr Aleksandrovich. – Moskva, 2008. – 416 s.
19. Tagancev N.S. Ugolovnoe ulozhenie 22 marta 1903 g. SPb., 1904. - 1124 c.
20. Toropygin O.Yu. Ugolovno-pravovaya zaschita avtorskogo prava v Rossii v XIX - nachale XX vv. // Istoriya gosudarstva i prava. - 2014. - № 18. - S. 26 - 29.
21. Turischeva N.Yu. Razvitie otvetstvennosti za prestupleniya protiv izbiratel'nyh prav po dorevolyucionnomu ugolovnomu zakonodatel'stvu Rossii // Istoriya gosudarstva i prava. – 2008. № 7 – S. 4 – 8.
22. Chistyakov O.I. Rossiyskoe zakonodatel'stvo X-XX vekov v 9 t. Tom 9. Epoha burzhuazno-demokraticheskih revolyuciy - Moskva.: Yuridicheskaya literatura, 1994. - 352 c.
