Vladimirskiy gosudarstvennyy universitet (Kafedra sudebnoy deyatel'nosti, docent)
Russian Federation
GRNTI 10.07 Теория государства и права
OKSO 40.04.01 Юриспруденция
BBK 67 Право. Юридические науки
BBK 60 Общественные науки в целом
TBK 75 Право. Юридические науки
The article considers the grounds and conditions for reducing the penalty in the order of article 333 of the civil code from the point of view of integrated regulation of social relations not only by law, but also by other legal factors. The author substantiates the position that when using the mechanism of reducing the penalty provided for in article 333 of the civil code, the courts are guided not only by legal but also by non-legal social factors that allow to apply such evaluation categories as proportionality, exclusivity, evidence, reasonableness, good faith, balance of interests of the parties, justice, etc.
Integration of non-legal social
Право является важным, но далеко не единственным регулятором общественных отношений, воздействие на которые осуществляется также с помощью неправовых социальных норм (обычаи, нормы морали, религиозные постулаты, национальные традиции и др.) и ненормативных социальных регуляторов (общественное мнение, массовая информация, социальные стереотипы, социальные ожидания и др.). Кроме того, важная роль в воздействии на поведение людей принадлежит несоциальным регулирующим системам: естественному регулированию (географические факторы, стихийные природные явления, астрономические явления, биологические факторы, физические факторы и др.) и техническому регулированию (физические характеристики технических средств, правила их эксплуатации и др.). При этом человек как объект воздействия указанных внешних факторов имеет и внутреннюю систему регуляции, способную как усиливать регулятивный эффект внешних регуляторов, так и идти вразрез с ними. Составными уровнями этой внутренней системы являются психические процессы, психические состояния, психологические качества.[1]
В настоящее время в российских правоприменительных реалиях наблюдается повышение роли неправовых регуляторов поведения человека, происходит их интеграция с позитивным правом и юридическая регламентации их места в системе правового воздействия, что обусловлено эволюционным повышением уровня техники и технологии социального регулирования, осознанием мощного ценностно-побудительного потенциала неправовых факторов регулирования поведения человека, гуманизацией законодательства. Происходит законодательное признание и закрепление в нормах позитивного права многих неправовых регуляторов поведения людей. Например, с 1 марта 2013 г. вступили в силу изменения в Гражданский кодекс Российской Федерации (ГК РФ)[2], расширяющие применение обычая в гражданских правоотношениях: теперь к источникам гражданско-правового регулирования относятся не только обычаи делового оборота в предпринимательской деятельности, но и обычаи в любой другой сфере деятельности.
Преимущественно неправовую социальную, а не сугубо юридическую природу имеют и многие оценочные понятия, используемые правом: разумность, добросовестность, заботливость, осмотрительность, соразмерность, пропорциональность, справедливость и др.
Рассмотрим особенности интегрирования неправовых социальных факторов в процессе применения гражданско-правовых санкций на примере реализации положений ст. 333 ГК РФ о снижении судом размера неустойки при ее явной несоразмерности последствиям нарушения обязательства.
Неустойка, являясь одним из способов обеспечения обязательств, относится к так называемым типичным мерам гражданско-правовой ответственности[3] и представляет определенную законом или договором денежную сумму, которую должник обязан уплатить кредитору при неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательства, например при просрочке исполнения.
В соответствии с п. 1 ст. 333 ГК РФ, если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку.
Приведенная норма устанавливает общее основание для снижения неустойки (как законной, так и договорной) – ее несоразмерность последствиям нарушения обязательства.
Поскольку последствия нарушения обязательства выражаются в дополнительных расходах кредитора, неполученных доходах, его моральном вреде, лишении того, на что он был вправе рассчитывать при заключении договора, постольку, на наш взгляд, несоразмерность должна оцениваться применительно к указанным юридическим категориям.
Неустойка будет являться соразмерной последствиям нарушения обязательства, если кредитору будет выплачена сумма, адекватная и соизмеримая с его нарушенным частноправовым интересом.
Критериями установления несоразмерности неустойки могут быть: чрезмерно высокий процент неустойки (например, 1000% годовых), существенное превышение размера неустойки величины ставки рефинансирования или ключевой ставки, значительное (в несколько раз) превышение суммы неустойки суммы возможных убытков, продолжительность неисполнения обязательства и др.
В частности, в п. 73 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств»[4] (далее также – постановление Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7) разъяснено, что несоразмерность неустойки может выражаться в том, что возможный размер убытков кредитора, которые могли возникнуть вследствие нарушения обязательства, значительно ниже начисленной неустойки (ч. 1 ст. 56 ГПК РФ, ч. 1 ст. 65 АПК РФ).
Так, решением Суздальского районного суда от 13.04.2017 с ПАО «Росгосстрах» в пользу Н. взыскана неустойка за просрочку страховой выплаты в пределах лимита ответственности в размере 400 000 руб.
Изменяя решение суда в части взыскания неустойки, учитывая конкретные обстоятельства дела (выплата страхового возмещения в размере 140 000 руб., доплата страхового возмещения по решению суда в размере 136 700 руб.), период просрочки, оценив степень соразмерности суммы неустойки последствиям нарушенных страховщиком обязательств, принимая во внимание, что взысканная судом нестойка установлена в размере, значительно превышающем сумму недоплаты, учитывая компенсационный характер неустойки, судебная коллегия пришла к выводу о необходимости снижения ее размера в порядке ст. 333 ГК РФ до суммы в размере 276 700 руб.[5].
В любом случае при возникновении вопроса о наличии оснований применения ст. 333 ГК РФ суд должен мотивировать соразмерность либо несоразмерность неустойки последствиям нарушения обязательства.
Например, взыскивая в пользу А. с ЗАО «Пересвет-Инвест» неустойку за нарушение срока передачи объекта долевого строительства в полном размере в сумме 1 432 465 руб. при цене договора 4 761 400 руб. и отказывая в применении положений ст. 333 ГК РФ, Муромский городской суд Владимирской области в решении от 29.12.2016, установив, что на момент разрешения исковых требований объект долевого строительства (квартира) участнику передан не был, пришел к выводу об обоснованности требований истца о взыскании с ответчика неустойки и в отсутствие доказательств несоразмерности неустойки правомерно указал, что снижение размера неустойки не должно вести к необоснованному освобождению должника от ответственности за просрочку исполнения обязательства, а само по себе несогласие ответчика с размером взыскиваемой истцом неустойки основанием для снижения ее размера не является. Апелляционным определением Владимирского областного суда от 30.05.2017 указанное решение Муромского городского суда Владимирской области оставлено без изменения[6].
При оценке соразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства необходимо учитывать, что никто не вправе извлекать преимущества из своего незаконного поведения, а также то, что неправомерное пользование чужими денежными средствами не должно быть более выгодным для должника, чем условия правомерного пользования (п. 75 постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7).
Доказательствами обоснованности размера неустойки могут служить, в частности, сведения о среднем размере платы по краткосрочным кредитам, выдаваемым кредитными организациями, а также о показателях инфляции за соответствующий период.
При определении несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства необходимо учитывать, что согласно разъяснениям, содержащимся в п. 72 постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7, неустойка за неисполнение денежного обязательства не может быть снижена ниже предела, установленного п. 1 ст. 395 ГК РФ. В противном случае неустойка, сниженная чрезмерно, как мера ответственности будет меньше, чем последствия, вызванные неправомерным поведением участника гражданских правоотношений, что недопустимо[7].
Так, судебной коллегией по гражданским делам Владимирского областного суда отменено решение Ковровского городского суда Владимирской области от 20.06.2016, которым с ИП Л. в пользу З. по договору купли-продажи строительных материалов взыскана неустойка за нарушение сроков удовлетворения требований потребителя в размере 10 000 руб.
Снижая неустойку, размер которой составлял 632 098 руб., суд первой инстанции не учел положения ст. 395 ГК РФ, в соответствии с которыми размер неустойки не мог быть менее 16 063 руб. 90 коп.
Также судебная коллегия, оценивая соразмерность неустойки последствиям нарушения обязательств, принимая во внимание обстоятельства дела, требования разумности и справедливости, период неисполнения ответчиком обязательства, компенсационную природу неустойки, пришла к выводу о снижении размера неустойки до 100 000 руб.[8].
Условием уменьшения неустойки, если обязательство нарушено лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, является заявление должника о ее уменьшении, которое может быть сделано в любой форме.
Так, заочным решением Октябрьского районного суда г. Владимира от 24.01.2017 исковые требования Е. к ПАО «Росгосстрах» о взыскании страхового возмещения в размере 37 264 руб. 98 коп., неустойки в размере 49 562 руб. 42 коп., компенсации морального вреда и штрафа удовлетворены частично[9].
Снижая размер подлежащей взысканию неустойки, суд принял во внимание, что неустойка по своей природе носит компенсационный характер, является способом обеспечения исполнения обязательства должником и не должна служить средством обогащения кредитора, но при этом направлена на восстановление прав кредиторов, нарушенных вследствие ненадлежащего исполнения обязательств, а потому должна соответствовать последствиям нарушения обязательств, суд посчитал возможным уменьшить размер неустойки до 23 000 руб. При этом указал, что взыскание неустойки в большем размере будет противостоять правовым принципам обеспечения восстановления нарушенного права и соразмерности ответственности правонарушителя.
Вместе с тем в материалах дела отсутствуют сведения, подтверждающие, что ответчиком, являющимся коммерческой организацией, было заявлено о снижении размера подлежащей взысканию неустойки.
Как разъяснено в п. 71 постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7, при взыскании неустойки с иных лиц (т.е. лиц, не осуществляющих предпринимательскую деятельность) правила ст. 333 ГК РФ могут применяться не только по заявлению должника, но и по инициативе суда, если усматривается очевидная несоразмерность неустойки последствиям нарушения обязательства (п. 1 ст. 333 ГК РФ). В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, свидетельствующие о такой несоразмерности (ст. 56 ГПК РФ, ст. 65 АПК РФ). При наличии в деле доказательств, подтверждающих явную несоразмерность неустойки последствиям нарушения обязательства, суд уменьшает неустойку по правилам ст. 333 ГК РФ.
То есть суд может и без заявления должника снизить размер неустойки, применив ст. 333 ГК РФ, если должником является лицо, не осуществляющее предпринимательскую деятельность, и при установлении не просто несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства, а очевидной несоразмерности.
Чем отличается несоразмерность неустойки последствиям нарушения обязательства от очевидной (явной) несоразмерности последствиям нарушения обязательства? Каковы критерии очевидности? На наш взгляд, неустойка может рассматриваться как явно несоразмерная последствиям нарушения обязательства, когда ее завышенный размер не вызывает сомнений у суда исходя из общеправовых принципов разумности, справедливости и соразмерности. Несмотря на то что указанные принципы относятся к правовым, в их основе лежат общечеловеческие ценностные представления о допустимом и недозволенном, социально одобряемом и осуждаемом, полезном и негативном, добре и зле.
Так, решением Ленинского районного суда г. Владимира от 29.09.2016 с ООО «Вереск» в пользу Ф. взыскана неустойка за нарушение сроков передачи жилого помещения по договору долевого строительства в размере 1 433 687 руб. 52 коп.
С решением в части размера неустойки не согласилась судебная коллегия по гражданским делам Владимирского областного суда, указав, что гражданское законодательство предусматривает неустойку в качестве способа обеспечения исполнения обязательств и меры имущественной ответственности за их неисполнение или ненадлежащее исполнение, а право снижения размера неустойки предоставлено суду в целях устранения явной ее несоразмерности последствиям нарушения обязательств независимо от того, является неустойка законной или договорной. Принимая во внимание фактические обстоятельства дела, компенсационную природу неустойки, которая не должна служить средством обогащения, но при этом направленную на восстановление прав, нарушенных вследствие ненадлежащего исполнения обязательства, судебная коллегия признала, что определенная судом сумма неустойки в размере 1 433 687,52 руб. является явно неразумной, не соответствующей последствиям нарушения обязательств ответчиком, в связи с чем снизила размер неустойки на основании ст. 333 ГК РФ до 500 000 руб. Как указано в апелляционном определении, снижение неустойки до 500 000 руб. не нарушает права истца как потребителя и не является чрезмерным. В указанном размере неустойка будет являться не средством обогащения истца, а адекватной мерой ответственности ответчика[10].
В п. 2 ст. 333 ГК РФ содержатся дополнительные обязательные условия уменьшения неустойки, установленной в договоре и подлежащей уплате лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность, – исключительность случая, а также установление того, что взыскание неустойки в предусмотренном договором размере может привести к получению кредитором необоснованной выгоды.
Исключительной, на наш взгляд, является правовая ситуация, не являющаяся типичной, регулярно повторяющейся.
На возможность снижения неустойки лишь в исключительных случаях указывает Верховный Суд Российской Федерации (ВС РФ) в некоторых постановлениях и обзорах судебной практики, посвященных мерам ответственности в рамках конкретных правоотношений.
Например, в соответствии с п. 85 постановления Пленума ВС РФ от 26.12.2017 № 58 «О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств»[11] применение ст. 333 ГК РФ об уменьшении неустойки возможно лишь в исключительных случаях. При этом в решении суда должны быть приведены соответствующие мотивы.
В п. 9 Обзора судебной практики разрешения дел по спорам, возникающим в связи с участием граждан в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости, утвержденного Президиумом ВС РФ от 19.07.2017[12], приводится пример, когда Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ, сославшись на п. 34 постановления Пленума ВС РФ от 28.06.2012 № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей», отменила судебные постановления судов первой и второй инстйанци, в которых был снижен размер неустойки за нарушение срока передачи объекта долевого строительства, указав, что судами не указано, в чем заключается исключительность данного случая.
Таким образом, при использовании механизма снижения неустойки, предусмотренного ст. 333 ГК РФ, суды руководствуются не только правовыми, но и неправовыми социальными факторами, позволяющими применить такие оценочные категории, как соразмерность, исключительность, очевидность, разумность, добросовестность, баланс интересов сторон, справедливость.
Безусловно, указанные категории могут объективно применяться лишь при высоком уровне личностного и культурного развития правоприменителя, что еще раз подтверждает необходимость тщательного отбора кандидатов на должность судьи.
[1] Малышкин А.В. Интегрированные судебные акты: общетеоретический анализ: монография. Владимир: ВИТ-принт, 2012. С. 8–18.
[2] Федеральный закон от 30 декабря 2012 г. № 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2012. № 53 (ч. 1). Ст. 7627.
[3] Диденко А.А. Защита прав и интересов должника при применении статьи 333 Гражданского кодекса России: теория и практика // Законы России: опыт, анализ, практика. 2017. № 1. С. 52.
[4] Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2016. № 5.
[5] Дело № 33-2839 // Архив Владимирского областного суда.
[6] Дело № 33-1913/2017 // Архив Владимирского областного суда.
[7] Слесарев В.Л., Кравец В.Д. Принцип соразмерности и применение судами ст. 333 ГК РФ // Lex russica. 2017. № 5. С. 120.
[8] Дело № 33-3331/2016 // Архив Владимирского областного суда.
[9] Дело № 2-199/2017 // Архив Октябрьского районного суда г. Владимира.
[10] Дело № 33-26/2017 // Архив Владимирского областного суда.
[11] Российская газета. 29 декабря 2017. № 297.
[12] Справочная правовая система «Консультант Плюс». Информационный банк «Судебная практика».
1. Vitryanskij V.V. Judicial interpretation of some of the innovation about execution of obligations and responsibility for their violation // Economy and law. 2017. No. 3. P. 3 – 48.
2. Didenko A.A. On the protection of debtor's rights and interests applying article 333 of the Russian Civil Code: theory and practice // Laws of Russia: experience, analysis, practice. 2017. No. 1. P. 52 – 56.
3. Leskova Yu.G. On issue of protecting rights and interests of a debtor in contractual obligations // The power of law. 2017. No. 1. P. 47 – 55.
4. Malyshkin A.V. Integrated judicial acts: theoretical analysis: monograph. Vladimir: VIT-print, 2012.
5. Slesarev V.L., Kravets V.D. The principle of proportionality and application of art. 333 of the Civil code of the Russian Federation in courts// Lex russica. 2017. No. 5. P. 116 – 125.
6. Pereplesnina E.M. On the accordance of p. 3 Art. 333 of the Russian Civil code with the Russian Constitution (from the enforcer's standpoint) // Russian law journal. 2016. No. 6. P. 97 – 103.
