The article discusses the attitude of the peasants to the representatives of the national and official medicine – healers and official doctors, appeared in the village in the second half of the XIX century. On the materials of the Tula region, the author analyzes the reasons of the complexity of relationships of the peasants with official medicine on the one hand, and the mechanism of preservation traditional methods of treatment and interaction in the village on the other.
traditional medicine, healer, peasantry, zemsky medicine.
К концу XIX столетия в сельской местности появляется все больше земских лечебных пунктов и специалистов врачей, фельдшеров и акушерок, работающих с населением сел и деревень. Представители земской медицины, работавшие с сельским населением в рассматриваемый период, отмечали большие трудности в установлении контактов с крестьянами, долгое время испытывали недоверие со стороны местных жителей. Решению этой и многих других проблем коммуникации с народом послужила развивающаяся наука этнография.
Специально разработанные программы по сбору информации о различных аспектах жизни российского крестьянства появляются уже в середине XIX столетия. В 1848–1853 гг. Этнографическое отделение Императорского Русского Географического общества (ИРГО) с помощью корреспондентов собирало сведения о «простом сельском народе» по программе, составленной под руководством Н.И. Надеждина. В последующие годы сбор информации по специальным программам проводился различными научными обществами и учреждениями: Императорским Обществом любителей естествознания, антропологии, этнографии при Московском императорском университете (ИОЛЕАЭ), Вольным Экономическим обществом (ВЭО), различными комиссиями и отделениями ИРГО, губернскими и уездными комитетами, музеями, корреспонденты которых побывали и в Тульской губернии[1].
Особого упоминания заслуживают издания Императорского Русского географического общества и его отделов: «Живая старина», «Вестник Императорского Русского Географического общества», «Записки Императорского Русского Географического общества по отделению этнографии», в которых был опубликован большой объем материала по этнографии населения отдельных регионов страны, в том числе информация по народной медицине отдельных уездов и населенных пунктов Тульской губернии[2].
Основным источником для данной статьи послужили материалы «Этнографического бюро» кн. В.Н. Тенишева[3]. Разработанная князем Тенишевым программа опроса содержала целый блок вопросов, посвященных народной медицине. Собранная с помощью этой программы информация легла в основу многих обобщающих трудов о народной медицине, таких как «Очерки народной медицины» В.Ф. Демича и «Очерки нашей народной медицины» Н.Ф. Высоцкого[4]. При изложении результатов своей работы авторы очерков придерживались одинаковой логической схемы: народные воззрения на причины и происхождение болезней – профилактические мероприятия – лечебные средства и способы их применения. Ту же схему использовал при изложении материала в своей работе штатный сотрудник Этнографического бюро Г.И. Попов. Его труд «Русская народно-бытовая медицина» можно признать одним из лучших дореволюционных этнографических исследований данного профиля[5]. Анализируя материалы, собранные во второй половине XIX в., Г.И. Попов описал представления крестьянства различных регионов страны, в том числе и Тульской губернии, о причинах болезней и способах их лечения, как рациональных, так и магических, рассмотрел средства и виды знахарской терапии.
Задачей данной статьи является рассмотрение отношения населения к «медицинскому персоналу»: традиционному – знахарям, колдунам и появившимся в деревне XIX века представителям официальной земской медицины, и выяснение причины недоверия земским врачам, с одной стороны, и механизм сохранения традиционных способов лечения и взаимодействия в деревне – с другой.
Сельское население рубежа XIX–XX вв., обладавшее смутными представлениями о природе болезни и закономерностях лечения, с трудом воспринимало многие требования земских врачей. Один из корреспондентов этнографического бюро князя Тенишева сообщает, что «…диеты крестьяне не признают ни при каких болезнях, так как, по мнению крестьян, пища и питье, какова бы ни была болезнь, повредить больному никогда не могут»[6]. Такое отношение к принятию пищи затрудняло лечение желудочно-кишечных и многих других заболеваний. Из-за сложившихся представлений о сущности и причинах болезни крестьяне не придавали никакого значения не только качеству питания, но и гигиене. Бытовые условия жизни крестьянина: антисанитария, скученность проживания в избе, особенно в зимнее время, когда вместе с людьми в доме жили домашние животные и птица[7], удаленность многих деревень от земских лечебных пунктов, невозможность регулярного медицинского наблюдения и изоляции больного создавали огромные проблемы при лечении, особенно инфекционных заболеваний. Представления крестьянина о природе болезни сильно противоречили знаниям и приемам, которыми пользовалась официальная медицина, что неизбежно становилось причиной для развития скептического отношения крестьян к врачам. «Попрыскал, попрыскал да и думает, что нашел болезнь и уморил ее: подставит она рот-то, как бы ни так», – рассказывал мужик-крестьянин Тульского уезда корреспонденту этнографического бюро про непонятные ему меры дезинфекции[8]. «В старину обходились без этого, а нынче начались различныя выдумки и заразы больше стало», – говорили сельские жители[9].
Характерный для своего времени и удивительный современному человеку случай описывает доктор К. Юргенсон в своем сообщении на IX Съезде земских врачей и представителей земств Тульской губернии в 1908 г. За оскорбление врача был посажен под арест крестьянин с. Кадного (в настоящее время – Каменский район). «Интересен и мотив оскорбления врача крестьянином, который… уверял своих односельчан, что он видел сам, что холеры нет, что врачи травят людей умышленно и пр. В доказательство справедливости своих речей он обязался наняться в санитары, что и исполнил… и тут на деле доказать отравление врачами. При обходе врачом больных в с. Кадном крестьянин сопровождал врача как санитар и начал его уличать в отравлении людей, за что и был посажен под арест»[10].
Большие проблемы земскому врачу доставляло отношение населения к лекарствам. По убеждению крестьянина, лекарство должно быть обязательно горьким, едким, иметь неприятный запах и вид, чтобы испугать, «пронять» болезнь, поэтому к бесцветным и безвкусным жидкостям и пилюлям крестьяне относились с подозрением и сильно сомневались в их действенности. Действовать хорошее средство должно моментально. Если в течение первых двух дней лекарство не приносило видимого облегчения, крестьянин часто бросал его пить. Не понятны крестьянину были понятия дозировки, рецептуры и режима принятия лекарства. По сообщениям этнографов и медиков, нередки были случаи, когда человек, желая поскорее вылечиться, например от сифилиса, выпивал сразу все назначенные врачом ртутные пилюли и получал острое отравление. Доктор В. Рудин на VII Съезде земских врачей Тульской губернии замечал, что самыми удобными и безопасными для крестьян формами лекарств являются пилюли, капсулы и лекарственные лепешки, в отличие от микстур и капель, в которые так верили сельские жители. «Моя долгая служба простому народу убедила, что капли в глазной деревенской практике также неудобны, если не больше, ибо традиционное куриное перо вносит в них массу грязи, а какая-нибудь ложечка из-под манной каши или грязный обмакнутый в капли палец не лучше того» – писал губернский окулист[11]. Для иллюстрации своего доклада доктор даже собрал небольшую коллекцию тары, употребляемой сельскими жителями для хранения лекарств, самым характерным предметом в которой был «шкалик» – небольшая стеклянная бутылка из-под водки, заткнутая грязной тряпкой. Не понимали крестьяне и специфики действия аптечных препаратов, употребляя их как привычные, универсальные средства народной медицины, например, человек мог поделиться лекарством, выписанным ему врачом, со своим захворавшим односельчанином, не считаясь с возможным несовпадением диагноза.
Кроме того, врач был чужим для крестьянина по своему образу жизни, уровню образования и складу мышления. Даже если врачу удавалось установить доверительные отношения с сельским населением и добиться регулярного посещения крестьянами лечебного пункта, формирование грамотного отношения к лечению и разумного понимания причин заболевания оставалось делом будущего. По мнению Алексинского доктора В.М. Чекана, «…деятельность земского врача может принести полную и существенную пользу только при обширном знакомстве его со всеми сторонами народной жизни… с местными условиями своего участка, с гигиенической обстановкой местных жителей, с их средствами и нуждами, с их обычаями, с их предрассудками и степенью их развития. Только при таком всестороннем знакомстве с народною жизнью ему сделаются вполне ясны причины многих болезней, господствующих в той или другой местности; только при этом условии он приобретет доверие, необходимое как для борьбы с предрассудками, так и для внушения здравых гигиенических понятий»[12]. Крестьяне не доверяли медицине, скорее, верили в нее, как верили в силу знахарей и целителей, и обращались за помощью для более верного достижения результата ко всем доступным средствам и специалистам. Установить при этом, от чего именно наступило облегчение, крестьянин, как правило, был не в состоянии.
Лечение крестьянина у местных лекарей – знахарей, заговорщиков, бабушек доставляло земскому врачу немало трудностей, однако обращение сельского жителя того времени к знахарю было совершенно логично и адекватно его пониманию болезни. По мнению многих тульских крестьян, лечить от дурного глаза, порчи, нервных и душевных болезней мог только знахарь, но никак не врач[13]. Обычно, деревенские лекари были верующими православными людьми, в своих манипуляциях они использовали культовые предметы и молитвы, обращенные к святым угодникам. Кроме того, они искренне верили в свои особые способности и возможность излечить болезнь заговором, наговоренной водой и другими подобными приемами. В отличие от знахарей, которые «врачуют именем Бога», народ выделял колдунов, действовавших с помощью нечистой силы. Колдунов не любили и боялись, обращались к таким «специалистам» только в самом крайнем случае, когда уже были испробованы все прочие способы лечения.
Рассмотрим подробнее, какими же приемами лечили болезни деревенские врачеватели. Самыми распространенными и в то же время самыми безобидными средствами традиционной знахарской терапии были разнообразные заговоры, наговоры на воду и какие-либо предметы, отчитки бесноватых и пр. Обычно знахарь избирал себе какую-то одну заговорную «специальность» – кто-то заговаривал зубную или головную боль, кто-то останавливал кровь, к другим обращались для отчитки душевнобольных или снятия определенного вида порчи.
Нередко знахарь, кроме произнесения заговора, прибегал к комплексу магических действий, обычно привлекая в качестве орудий своих манипуляций предметы и вещества, окружающие крестьянина в его повседневной жизни. Самым распространенным магическим средством была вода. Кроме святой воды, в крестьянских лечебных практиках использовалась вода наговорная. Считалось, что после произнесения над ней определенных слов вода приобретает способность излечивать болезнь. Так же сообщить воде необыкновенную силу можно было с помощью священных или магических предметов, например опустив в нее камешек, крестик или другой предмет, наделяемый чудесными свойствами, принесенный из почитаемого святого места, освященный на мощах угодника и т.д. При «спускании» воды с таких священных предметов вода получала те же самые лечебные свойства, в этом случае почитаемую икону, крест или иной предмет обливали водой (спускали с него воду). Такую целебную воду давали выпить больному, умывали пациента или смачивали больное место, смывая таким образом болезнь.
Другим общеизвестным приемом знахарской терапии, сопровождающим заговор, было «прикалывание»: больное место покалывали различными острыми предметами – иглами, гвоздями, уголком нательного креста или деревянной лучиной, изгоняя тем самым болезнь из организма[14]. Особый интерес в магической практике крестьянства представляют так называемые громовые стрелы[15]. Использование громовых стрел было распространено на всей территории центральной России, с некоторыми вариациями их использования и предметного представления. В некоторых местностях «громовые стрелы» выглядели как камни необычной формы, морские и речные раковины или даже простые деревянные лучинки. По сообщению этнографов конца XIX столетия, в Тульской губернии вера в целительные силы «громовых стрел» была распространена сильнее, чем в соседних губерниях центра страны. Знахарки Тульского уезда в качестве «громовых стрел» использовали неолитические кремниевые орудия, внешне похожие или действительно являвшиеся стрелами. Практически в каждой деревне уезда можно было встретить человека, владеющего такими чудесными стрелами. «У старух, славящихся наиболее своим кудесническим искусством, всякая стрелка имеет даже свое название, по именам святых или же присоединяется название «спаситель» к стрелке, помогающей наиболее от всяких недугов»[16]. Лечили стрелками посредством прикалывания или спускания с них воды. Обычно «громовые стрелы» ревностно хранились владельцем и передавались из поколения в поколение.
Лечебными свойствами наделялись также многие предметы, окружающие крестьянина в его повседневной жизни, особенно предметы, которые были задействованы в «обрядах перехода», – при рождении и крещении, венчании, отпевании и похоронах. Чаще всего как лечебное средство использовались венчальные свечи и скатерти, крестильные сорочки и остатки плодного пузыря, в том случае если младенец родился «в рубашке», популярным магическим средством была также земля с кладбища и мыло, которым обмывали усопшего.
Среди знахарей встречались травники, знавшие полезные свойства лекарственных растений, а также специалисты, проводящие какие-либо медицинские манипуляции. Врачебная манипуляция, так же как и заговорная специализация, выбиралась, как правило, какая-то одна. Например, костоправы занимались вправлением вывихов, накладыванием повязок при переломах и иных травмах, занимались терапией некоторых других болезней опорно-двигательного аппарата. Существовали в деревне «рудометы» – специалисты, занимавшиеся кровопусканиями. Обычно искусство кровопускания передавалось в крестьянской семье из поколения в поколение. В народе искусство кровопускания называлось «открывать», «бросать» или «метать» кровь. Некоторые знатоки своего дела использовали для кровопускания специально приспособленный для этого коровий рог. Широкий конец такого рога ровно обрезали, для плотного прилегания к коже, а в узком проделывали небольшое отверстие, закрывающееся клапаном. Знахарь, сделав небольшой разрез на спине пациента, плотно прижимал к нему рожок, вытягивал из него воздух и закрывал клапаном. Рог при этом наполнялся кровью[17].
Богатый этнографический материал о народной жизни, крестьянском восприятии болезни и ее лечения, с одной стороны, и описание трудностей своей работы, наблюдений за сельскими пациентами представителей земской медицины позволяет сделать выводы о том, что приход в деревню официальной медицины сопровождался долгим и упорным сопротивлением со стороны сельского населения. Врач был чужаком для крестьянина, пытавшимся навязать последнему непривычные бытовые и лечебные практики, не свойственные в деревне социальные взаимодействия и даже чужеродный образ мышления и чувствования. Требования врача были не просто не понятны пациенту, но подчас просто невыполнимы в условиях крестьянского быта. В то же время обращение к различным знахарям и врачевателям было адекватным народному пониманию болезни. Знахари, являющиеся носителями общекрестьянской картины мира, давали своему пациенту ожидаемые и понятные последнему меры помощи.
[1] Успенский. Д.И. Родины и крестины, уход за родильницей и новорожденным (по материалам, собранным в Тульском, Веневском и Каширском уездах Тульской губернии) // Этнографическое обозрение. М., 1895. № 4. С. 71–95
[2] Демич В.Ф Живая старина. Вып. № 1. 1912. С. 39; Поляков И.С. Антропологическая поездка в центральную и восточную Россию по поручению Императорской Академии Наук. Санкт Петербург, 1880; Троицкий П. Село Липицы и его окрестности, Тульской губернии Каширского уезда // Этнографический сборник. Издание Императорского русского географического общества; вып. № 2. Санкт-Петербург, 1854.
[3] Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы: материалы «Этнографического бюро» князя В.Н. Тенишева. В 7-ми т. СПб., 2006–2009, с. илл.
[4] Высоцкий Н.Ф. Очерки нашей народной медицины // Записки Московского археологического института. М., 1911. Т. XI. С. 1–168; Демич В.Ф. Лихорадочные заболевания и их лечение у русского народа // Вестник общественной гигиены, судебной и практической медицины, издаваемый Медицинским департаментом, 1894; Демич В.Ф. Акушерство у народа // Медицина. СПб., 1889; Демич В.Ф. Гинекология у народа // Медицина. СПб.; Демич В.Ф. Хирургия у русского народа // Вестник общественной гигиены, судебной и практической медицины, 1911. № 11, 12; Демич В.Ф. Педиатрия у русского народа // Вестник общественной гигиены, судебной и практической медицины, издаваемый Медицинским департаментом, 1891; Демич В.Ф. Сифилис, венерические и кожные болезни и их лечение у русского народа // Русский архив патологии, клинической медицины и бактериологии. СПб., 1901.
[5] Попов Г. Русская народно-бытовая медицина. По материалам этнографического бюро князя В.Н. Тенишева. СПб.: Тип. А.С. Суворина, 1903.
[6] Попов Г. Русская народно-бытовая медицина. С. 152.
[7] Безгин В.Б. Традиции крестьянского быта конца XIX начала XX веков (пища, жилище, одежда) // Вестник ТГТУ. 2005. № 4. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/traditsii-krestyanskogo-byta-kontsa-xix-nachala-xx-vekov-pischa-zhilische-odezhda (дата обращения: 11.05.2017).
[8] Попов Г. Русская народно-бытовая медицина. С. 138.
[9] Там же. С. 138.
[10] Труды IX Съезда земских врачей и представителей земств Тульской губернии // О необходимости издания обязательных санитарных постановлений для населения Тульской губернии. Д-р К. Юргенсон. Тула, 1908. С. 123.
[11] Труды VII Съезда земских врачей Тульской губернии // Земская фармацевтическая техника. В.В. Рудина. Тула. 1900. С. 227.
[12] Труды VII Съезда земских врачей Тульской губернии // К регистрации по карточной системе в Тульской губернии В.М. Чекана. Тула. 1900. С. 9.
[13] Попов Г. Русская народно-бытовая медицина. С. 103.
[14] Там же. С 56.
[15] В понимании крестьян, громовые стрелы – это стрелы, которыми Бог во время грозы стреляет с неба в чертей.
[16] Поляков И.С. Антропологическая поездка в центральную и восточную Россию по поручению Императорской Академии Наук. СПб., 1880.
[17] Попов Г. Русская народно-бытовая медицина. С. 78.
1. Bezgin V.B. Tradicii krest'yanskogo byta konca XIX nachala XX vekov (pischa, zhilische, odezhda) [Tekst] / V.B. Bezgin // Vestnik TGTU. – 2005. – № 4. – URL: http://cyberleninka.ru/article/n/traditsii-krestyanskogo-byta-kontsa-xix-nachala-xx-vekov-pischa-zhilische-odezhda (data obrascheniya: 11.05.2017).
2. Vysockiy N.F. Ocherki nashey narodnoy mediciny [Tekst] / N.F. Vysockiy // Zapiski Moskovskogo arheologicheskogo instituta. – M., 1911. – T. XI. – S. 1–168.
3. Demich V.F. O zmee v russkoy narodnoy medicine [Tekst] / V.F. Demich // Zhivaya starina. – 1912. – Vyp. № 1. – S. 39.
4. Demich V.F. Lihoradochnye zabolevaniya i ih lechenie u russkogo naroda [Tekst] / V.F. Demich // Vestnik obschestvennoy gigieny, sudebnoy i prakticheskoy mediciny. – M.: Medicinskiy departament, 1894.
5. Polyakov I.S. Antropologicheskaya poezdka v central'nuyu i vostochnuyu Rossiyu po porucheniyu Imperatorskoy Akademii Nauk [Tekst] / I.S. Polyakov. – SPb., 1880.
6. Popov G. Russkaya narodno-bytovaya medicina [Tekst] / G. Popov / Po materialam etnograficheskogo byuro knyazya V.N. Tenisheva. – SPb.: Tip. A.S. Suvorina, 1903.
7. Russkie krest'yane. Zhizn'. Byt. Nravy: materialy «Etnograficheskogo byuro» knyazya V.N. Tenisheva. V 7 t. [Tekst] / M-vo kul'tury i massovyh kommunikaciy RF, Feder. agentstvo po kul'ture i kinematografii, Ros. etnografich. muzey; avt.-sost. I.I. Shangina; nauch. red.: D.A. Baranov, A.V. Konovalov. – SPb.: OOO «Delovaya poligrafiya»; t. 6: Kurskaya, Moskovskaya, Oloneckaya, Pskovskaya, Sankt-Peterburgskaya i Tul'skaya gubernii / sost. D.A. Baranov [i dr.], 2008. – 600 s.: il., portr.
8. Trudy VII S'ezda zemskih vrachey Tul'skoy gubernii [Tekst]. – Tula, 1900.
9. Trudy IX S'ezda zemskih vrachey i predstaviteley zemstv Tul'skoy gubernii [Tekst]. – Tula, 1908.
10. Trudy X S'ezda zemskih vrachey i predstaviteley zemstv Tul'skoy gubernii [Tekst]. – Tula, 1912.
11. Uspenskiy D.I. Rodiny i krestiny, uhod za rodil'nicey i novorozhdennym (po materialam, sobrannym v Tul'skom, Venevskom i Kashirskom uezdah Tul'skoy gubernii) [Tekst] / D.I. Uspenskiy // Etnograficheskoe obozrenie. – M., 1895. – № 4. – S. 71–95.
