Введение. Исследование особенностей возникновения и развития агломераций в разных регионах России и, шире - всего мира, имеет большое значение для современного градостроительства. Эта тематика и применяемые при этом различные методики (вплоть до использования современных методов космического зондирования и съемок) проявляется в исследованиях очень широкого круга специалистов – от градостроителей и урбанистов, до эконом-географов, градорегионалистов, специалистов по социальному поведению, ландшафтных архитекторов и дизайнеров архитектурной среды и т.д. Естественно, увязывая вопросы исторического градоформирования с проблемами режиссуры создаваемых рукотворных ландшафтов городов, поселений и окружавших природных и сельских ландшафтов и предполагая (хотя пока достаточно робко) варианты развития на этих осваиваемых территориях разных,особых по типам среды зон обитания. В этом смысле рукотворная «идеальная» Санкт-Петербургская агломерация может стать значимым образцом для исследований и выявления ее уникальных особенностей. [1–6].

Особый интерес всегда вызывают агломерации, не укладывающиеся в традиционные параметры. Таковой стала столичная Санкт-Петербургская агломерация, специально формировавшаяся по особым правилам на протяжении десятилетий. Что предопределило проявление здесь к концу XVIIIв. особых качеств создания целостной, искусственной «идеальной» агломерации в целом и ее составляющих: в «регулярности» градостроительного каркаса и ткани, градостроительно-композиционных качеств и образности не только города-метрополии, но и ее периферийных городов, узлов, поселений и т.д.Одновременно, уже в те времена став образцом для подражания всего градостроительства всей России.

Методология. Изучение исторического и современного развития крупных и крупнейших городских агломераций, и входящих в них городов и поселений требует привлечения широкого круга источников. Материалов для данной статьи основываются на изучении корпусов исторических картографических материалов из разных собраний Санкт-Петербурга, на коллекциях архивных материалов из архивов Санкт-Петербурга, Москвы, Стокгольма, Парижа и т.д. на опубликованных работах специалистов разных областей знаний. Это комплексное параллельное изучение историко-картографических и архивных материалов позволило выявить и обосновать особенности развития не только самого Санкт-Петербурга, но и параллельно формировавшихся на протяжении всего XVIII в. вокруг него зон столичного пространственно-функционального влияния – в ближнем поясе Санкт-Петербургской агломерации, в территориальных границах Санкт-Петербургской губернии, вне административно-территориальных границ столичной губернии.

Этапы формирования градостроительной-ландшафтной системы Санкт-Петербурга в XVIII веке. Развитие территорий Приневья до основания Санкт-Петербурга. Создание нерегулярной сельской системы расселения. Фундаментальные исследования архивных материалов об истории этих территорий начались с XIXв. [7–15]. Независимо от изучения исторических данных сформировалось общественное мнение о том, что столетиями до основания Санкт-Петербурга эти территории были очень слабо освоенными, и, естественно, преобладала традиция, ярко выраженная в стихах А.С. Пушкина о «пустынности берегов Невы».

Исследования последних двух десятилетий ясно показали, что Санкт-Петербург, его агломерация и вся Санкт-Петербургская губерния создавались не на «пустом месте», а на практически непрерывно и достаточно плотно обживавшихся, и вполне обжитых на протяжении более 1500 лет территориях. На территориях, по оси которых проходила единая трасса двух крупнейших в Евразии исторических транспортных коридоров: «Пути из Варяг в Греки» (из Северной Европы через Днепр и Черное море в страны Средиземноморья) и «Великого Волжского пути» (из Северной Европы через Волгу в Каспийское море и затем – в страны Азии). Эта трасса сначала шла единой транспортной линией и соединяла восточную оконечность Балтийского моря – Финский залив – Неву – Ладожское озеро – Волхов – озеро Ильмень, а далее разделялась на западную ветвь: верховья Днепра – в сторону Черного моря и Средиземного моря, на восточную ветвь: верховья Волги – в сторону Каспийского моря. Восточная часть Балтийского моря (Финский залив), Нева и зона Ладожского озера в этой транспортной системе была одним из важнейших звеньев. Это всеевропейское понимание значимости Приневья и Приладожья исторически привело не только к многочисленным военным нападениям на эти территории (здесь можно вспомнить о многих крестовых походах, организованных Папами Римскими), но и к постепенному сплошному освоению земель с созданием здесь плотной системы сельского расселения.

Еще древнейшие исторические источники (древнерусские летописи, скандинавские саги и хроники и т.д.) включали информацию об этих территориях, но лишь фрагментарную, которая не позволяет точно и с подробностями определить древнюю систему поселений и дорожно-транспортный каркас этих территорий. Но Новгородские и Московские Писцовые книги
(1490-х – 1580-х гг.), а также Писцовые книги шведского периода (1580-х – 1690-х гг.) и корпус поздней шведской картографии (середины
XVII – самого начала XVIII вв.) дают возможность в нюансах выявить систему стабильно существовавшей на протяжении XV– XVII вв. системы расселения. Если рассмотреть данные по территориям существовавших к 1917 г. 4-х пригородных уездов вокруг самого Санкт-Петербурга, то на конец XV - конец XVII вв. выявляется практически однородная информация, показывающая, что в эти десятилетия эти пространства стабильно относились к 8 погостам (административным районам), в границах которых находились столетиями 900–1000 поселений. В том числе: в 1470–1490-е гг. (во времена Новгородской республики) – один город-крепость и не менее 998 поселений, в 1498–1501 гг. (во времена Московского Великого Княжества) – 1 город-крепость и не менее 994 поселения, в 1690-е гг. (во времена Шведской Ингерманландии) – 2 города-крепости, а также не менее 902 населенных пунктов разного размера, разной функциональности и разного типа. А если учесть всю Шведскую Ингерманландию (от р. Лабы до г. Нарвы), то число поселений возрастет до более 3000, а также буде включать 4 города с цитаделями-крепостями и 2 отдельных крепости. Сотни из этих поселений прослеживаются в исторических источниках на протяжении веков, последовательно проявляя многовековую плотность и стабильность системы расселения Приневья, независимо от государственной принадлежности этих территорий, сначала входивших в состав Новгородской республики, затем – Московского Великого Княжества, после этого – Королевства Швеции, а с 1702–1703 гг. – снова Российского государства.

Подавляющая число поселений были малодворными, так как природно-климатические условия Приневья не позволяли формировать многодворные, традиционные для Центральной России селения. Природный ландшафт этих территорий с бескрайними пространствами тайги и бесконечными зонами болот оставлял для расселения и обустройства поселений, лишь выступавшие из болот небольшие по размерам, но многочисленные всхолмления. На протяжении веков практически все эти выступающие из болот и более сухие места были освоены под селения, размерами чаще всего в один-три двора (хутора, деревни) и значительно реже – в несколько десятков дворов (села). Существовала здесь и обычная для русского и финского севера гнездовая (кустовая, групповая) система расселения. Все эти поселения и/или гнезда (кусты, группы) поселений были объединены многотысячекилометровой сетью дорог разной значимости в единую плотную дорожную систему. Два крупных (по меркам тех времен и в понимании периферийного шведского Лена Ингерманландии) узла – шведский Нотебург (с древней русской крепостью Орешек) и основанный в 1611 г. Ниен (с цитаделью-крепостью Ниеншанц) были центрами жизни этого края. К началу XVIII в. Нотебург и Ниен составили двухцентровую "композицию" вдоль р. Невы. Через эту зону с древнейших времен были проложены крупнейшие межгосударственные тракты: Москва - Вологда - Тихвин - устье р. Волхов - Нотебург– Выборг (с ответвлением на Кексгольм); а также Москва – Новгород – Иван-Город – Нарва. После основания в 1611 г. в устье р. Невы шведского города Ниена возник новый тракт: Нарва – Кипень –Ниен и далее он соединялся с трактом на Выборг (с ответвлением на Кексгольм).

Это была сельская система расселения с четырьмя городами, 6 крепостями, с тысячами поселений разных размеров и многотысячекилометровой плотной сетью дорог разного класса (от государственных трактов до сельских) [16]. Но все это море сельских поселений и дорог еще не могли претендовать на какое-либо пространственное структурирование (рис. 1.). Естественно, в допетербургский период и никакой протоагломерации не было.

Рис. 1. 1580–1703 гг. Система сельского расселения на территории Шведской Ингерманландии

Эта сельская система расселения со времен Петра Первого была значительно преобразована. В зоне будущего Санкт-Петербурга и его пригородов – сельские поселения стали основой будущих дворцов, городских кварталов и комплексов. На сельских территориях будущей Санкт-Петербургской губернии - оставаясь сотнями (тысячами) селений уже петровского и послепетровского времени. Многие из древних поселений стали «почками роста» при формировании городских ансамблей и комплексов, а также городов Санкт-Петербургской агломерации, другие сохранили свой сельский деревенский и хуторской «статус». Точно так же, сотни километров древних дорог стали городскими улицами, или сохранили значение пригородных дорог. На карте современного Санкт-Петербурга в трассировке фрагментов десятков улиц, проспектов и магистралей можно увидеть память о дорогах допетербургского времени.

За двадцать лет преобразований при Петре Первом произошло удивительное – практически все допетербургские элементы сельской системы были включены в создававшуюся столичную городскую агломерацию. Каким образом? – Методами управляемой пространственной реконструкции и преобразования ландшафтной неурегулированной системы в регулярную и ансамблевую агломерацию.

Таким образом, формирование города на Неве не было случайным созданием города "на пустом месте". Определение места будущей российской столицы, сверхбыстрое формирование огромного сверхгорода (вернее, сразу Санкт-Петербургской агломерации) на территориях в сотни квадратных километров было во многом предопределено многовековой историей (по крайней мере с XII–XVвв.) заселения этих территорий и устойчивостью в пространстве и времени системы расселения Приневья [17, 18].

1703-1725 гг. Основание Санкт-Петербурга и Санкт-Петербургской агломерации при Петре Первом. Целенаправленное сознательное создание по воле российского царя Петра Первого столичного Санкт-Петербурга с Санкт-Петербургской агломерацией и Санкт-Петербургской губернией велось на основе существовавшей до этого сельской системы расселения Приневья (объединяя исконно русские территории и частично – завоеванные в 1703–1710 гг. земли) и прошло в 1703–1720-е гг. три этапа первичного формирования. Удивительно, что территориальное развитие губернии и основных элементов агломерации шло с опережением по сравнению с возникновением и кристаллизацией их единого центра. Этом будущий единый центр агломерации (сначала крепость со слободами вокруг нее, затем - центр губернии, наконец - столичный российский город Санкт-Петербург) формировался с некоторым хронологическим отставанием от развития самих территорий [19]. С 1702 г. русские войска начали отвоевывать у Швеции древние русские территории. В 1703–1710 гг. одновременно с военными действиями велось формирование территории Санкт-Петербургской губернии. Параллельно возникала система разных территориально-функциональных объектов, постепенно объединявших русские и завоеванные объекты. Эта система очень быстро включила расселенческие, фортификационные, производственные объекты, коммуникационные объекты. По Губернской реформе 1708 г. была образована Ингерманландская (с 1710- г. Санкт-Петербургская) губерния, включившая огромнейшие территории от Нарвы и Иван-Города (на западе) до Ярославля и Костромы (на востоке), с 29 городами и площадью в 490 000 кв. км, что суммарно значительно больше, чем площади современных Бельгии (30 528 кв. км), Германии (357 021 кв. км), Дании (43 094 кв. км), Нидерландов (41 526 кв. км) вместе взятых. Но на этой территории с несколькими поясами пространственно-функциональных узлов в эти годы еще не было центра этой губернии (!). Вплоть до 1709–1710 гг. возникший Санкт-Петербург с его крепостью и столь же возникавшим городом не мог претендовать на центральные роли. Лишь в 1711–1725 гг. в составе губернии началась кристаллизация ее центра, – таким центром по разным причинам стал именно Санкт-Петербург, геополитическая энергия которого позволила ему стянуть на себя территориальный, функциональный, символический и т.д. потенциал этой безграничной территории. И вокруг этого возникавшего центра начали формироваться три возможных пояса – будущих (?) узлов агломерации: ближний (от Нарвы и Ямбурга до Олонца), средний (включая зоны Гдова, Пскова, Старой Руссы, Торжка-Твери, Ярославля-Углича-Романова, Каргополя, Заволочья, Повенца-Петрозаводска), дальний (Архангельск, Вологда, Владимир, Москва).

При развитии Санкт-Петербургской агломерации создавали осознанно и сразу (с 1710–1712 гг.):

Город-метрополию Санкт-Петербург с его ближними предместьями и ближними зонами усадеб почти сразу на многих островах и территориях дельты Невы (от берегов Черной речки и Каменного, Елагина и Крестовского островов на севере до берегов реки Фонтанной на юге), – идеального по общей композиции и в единстве "регулярности" и "ансамблевости", сформированного из регулярных прямоугольных и радиальных пространственно-композиционных сегментов (слобод), которые уже в первые годы жизни города стали занимать территории в 15–20 км в окружности.

Обширнейшие полосы и зоны пригородов (по отношению к городу-метрополии и его ближним предместьям), также на основе "регулярности" и "ансамблевости" (от Сестрорецка на севере до Гатчины на юге, от Ораниенбаума на западе до Шлиссельбурга на востоке), композиционно «идеальные» сами по себе и последовательно формировавшие "регулярные" прямоугольные, звездчатые и радиальные композиции. В эти «полосы» входили поселения разной значимости, парадности и функциональности – ремесленно-фабричные (Сестрорецк, Красное Село и другие), царские дворцово-парковые (Петергоф, Стрельна, Екатерингоф, Царское Село мыза и т. д.), загородные усадебные «мызы», «забавные домы» высшей знати (Гостилицы, Ораниенбаум, Монкураж и иные), ленты средних по величине и амбициям загородных дворянских и сановных усадеб (полосы усадеб вдоль Петергофской дороги, Черной речки на Выборгской стороне, Черного ручья на Большой Охте, вдоль рек Мойки и Фонтанной, вдоль обоих берегов Невы...). Систему таких осваиваемых загородных пространств объединяли огромные создаваемые с 1717 г. «этуали» в лесопарковых композициях в южной части санкт-петербургских предместий: например, знаменитая «этуаль» южнее Стрельны (1717–1719 гг., арх. Ж.-Б.-А. Леблон), объединившая 12 просек (простиравшихся, по воспоминаниям очевидцев на многие десятки км), часть из которых сохранилась до нашего времени, в т.ч.: дорога Стрельна – Гатчина (сохранилась частично, была длиною более 40 км), «Волхонское шоссе» от Стрельны до Царского Села (сохранилась полностью, длиною более 30 км), Вся эта система пригородных полос охватила пространства, диаметром в 100–150 км.

Фортификационную систему, очень развитую, включая несколько «идеальных» по военно-техническим характеристикам и формам крепостей, редутов, фортов, оборонительных линий. Состояла из сухопутных фортеций центра и периферии самого города (Петропавловскую и Адмиралтейскую крепости, Кронверк, крепостные сооружения на Санкт-Петербургском, Васильевском островах, на Выборгской стороне), систему фортеций в истоках и вдоль русла Невы (Шлиссельбург и его окрестности), многочисленные батареи и форты вдоль южного и северного побережий Финского залива, систему морских крепостей, шанцев, морских фортов на острове Котлин (Кронштадт, Александр-Шанец, батареи) и вокруг него (форты Кроншлот, Цитадель и т. д.). Эта система пространственно распространилась почти на 100 км в диаметре.

Систему коммуникаций (сухопутных и водных). Часть из сухопутных коммуникаций проходила по дорогам допетербургского времени (древние Нарвский и Выборгский тракты, старая Петергофская дорога, дорога от Большой Охты на Шлиссельбург, дороги и бечевник вдоль берегов реки Невы), постепенно реконструируемых, но сохранявших живописные ландшафтные очертания и трассировки. Но значительная часть магистралей создавалась «с нуля», уже на принципах "регулярных" (прямолинейных, в единых габаритах и конструктивных решениях) дорог и трактов. Таковы, например, дороги («прешпективы») от Санкт-Петербурга до Москвы (1706–1718 гг., длиною почти 700 км, с 1718 г. она уже действовала и включала 24 ямских селения), Санкт-Петербург – Пулково – Царское Село (длиною почти в 30 км), Царское Село - Гатчина (длиною почти в 40 км) и т. д. Одновременно сформировалась система судоходных водных коммуникаций-фарватеров (осуществленных частично или полностью), в которую были объединены фарватеры на акватории Финского залива между Санкт-Петербургом и Кронштадтом, судоходные трассы по Неве и крупнейшим рекам всего региона. Одновременно сооружались крупнейшие рукотворные судоходные трассы: каналы вдоль южного берега Финского залива (1721–1723 гг., выполнен частично), Ладожский канал (1718–1730 гг., длиною в 110 км, с 10 крупнейшими шлюзами и водонакопительными бассейнами). Были построены также водоводные каналы для подводки воды к царским резиденциям и районам города и пригородной зоне: Ропшинский (1720–1721 гг., длиною более 40 км), Лиговский (1718–1720 гг., длиною более 30 км).

Систему визуальных, символических, знаковых, общекультурных доминант на всем осваиваемом пространстве. Пространственно объединяющую сотни элементов. В том числе многочисленные объекты и ансамбли, а также дороги и фарватеры как фрагменты пространственной системы визуальных и символических связей.

Если учесть, что скоординированно формировались и громадные пригородные зоны от Сестрорецка до Ораниенбаума и от Кронштадта до Шлиссельбурга, то этот ареал единого регулярного пространственного развития станет вообще грандиозным. Речь пойдет о территориях единовременного регулярного освоения сразу в сотни квадратных километров, с параллельным созданием на этой единой территории многих композиционных узлов крупнейшего ансамблевого развития. Практически по единой «идеальной» стратегической программе освоения этих пространств. Такого размаха единых градостроительных действий не было в других странах Европы.

Таким образом, для 1703–1724 гг. в процессах эволюции самого Санкт-Петербурга, всей Санкт-Петербургской губернии и Санкт-Петербургской агломерации можно выделить следующие качественные этапы:

1703–1711 годы. Формирование единой административно-хозяйственной территории Санкт-Петербургской губернии в наиболее масштабных ее границах и постепенная кристаллизация самого Санкт-Петербурга от конгломерата слободских и сельских поселений до уровня губернской столицы.

1712–1721 годы. Сохранение уникальных пространственных границ Санкт-Петербургской губернии. Кристаллизация и общественно-политическое и функциональное осознание возникавшего в структуре губернии Санкт-Петербурга как столицы Российского государства. Начало процессов превращения главнейших узлов губернии в первичные узловые элементы столичной Санкт-Петербургской агломерации. Проведение нескольких волн масштабных реконструкций Санкт-Петербурга и многих окружавших его городов и поселений на принципах «регулярности» и «ансамблевости», с преобразованием Санкт-Петербурга в «идеальный город».

1722–1724 годы. Рождение полноценной столичной Санкт-Петербургской агломерации (пространственным размахом более 300×150 км), структурно и территориально объединяющей город-ядро Санкт-Петербург, систему внешних («вылетных») магистралей и проявившихся уже узлов и зон на этих магистралях. Начало преобразования формирующейся агломерации в «идеальную агломерацию» на принципах "регулярности" (с прямыми и геометрически четкими магистралями и прямоугольной планировкой городов и селений) [20–24] (рис. 2).

Рис. 2. 1710–1725 гг. Ближний пояс Санкт-Петербургской агломерации

1725–1800 гг. Формирование столичного Санкт-Петербурга и столичной Санкт-Петербургской агломерации. Санкт-Петербург как российская столица формировался не сразу, постепенно, усиливая свою общероссийскую и европейскую политическую, функциональную, культурную, фортификационную и т.д. значимость. Столь же постепенно проявлялось и административное оформление его территории и окружавших его зон влияния. Хотя губернским городом Санкт-Петербург стал с 1708 г., а российской столицей (де-факто) с 1711-1712 гг., административное упорядочение застройки и освоения пространств Санкт-Петербурга началось только с 1718 г., когда по высочайшему указу Петра Первого от 25 мая (5 июня) 1718 г. впервые была обозначена единая территория столичного города, включившая 5 полицейских частей (сейчас эти части назвали бы районами): «...1. Адмиралтейскiй островъ. 2. Васильевскiй островъ. 3. Выборгская сторона съ Охтой. 4. Московская сторона. 5. Петербургскiй островъ...» [25].

Впервые в истории возникавшего столичного города в городскую территорию были соединены зоны строительства всех ближних (к крепости Санкт-Питерс-Бурх) ведомственных слобод, сооружавшихся с 1703 г. Этим указом город впервые получил официальное разделение на части, но еще не получил свою городскую границу (которую исследователи XX в. приблизительно, ориентировочно и интуитивно показывали в разных местах, чаще всего - бездоказательно трассировали южную городскую границу по р. Мойке, а западную, северную и восточную границы вообще не указывали ). Но и этот момент оказался в истории столицы важнейшим.

Следующие этапы уточнения (значительного!) административно-территориального деления Санкт-Петербурга отмечены на всем протяжении XVIII в. Они отражали процессы территориального развития города (в неразрывном единстве с его предместьями), усложнения его функциональной структуры и развития городского каркаса. Выдающимся этапным шагом в административном оформлении (и уточнении) территории Санкт-Петербурга стало крупное изменение территорий полицейских частей в процессе постоянного расширения непрерывно реконструируемого города. В самом начале деятельности «Коммиссiи о Санктпетербургскомъ строенiи» (действовала в 1737-1746 гг.) императорским указом от 27 октября (7 ноября) 1737 г. территория столицы включила следующие полицейские части: «...1. Адмиралтейская [часть]. 2. Васильевская [часть]. 3. Санктпетербургская часть съ Выборгской стороной. 4. Литейная часть съ Большой и Малой Охтами. 5. Московская [часть]...» [26]. Но опять еще без четкой трассировки границ частей и всего города - их еще нужно было профессионально установить. С мая 1740 г., после разработки десятков проектов реконструкции уже застроенных территорий, а также проектов освоения новых периферийных и предместных гражданских и военных территорий, официально введено новое административное деление территорий, состоящее уже из 4 частей: «...1. Адмиралтейская [часть]. 2. Литейная [часть] съ Большой и Малой Охтами. 3. Московская [часть]. 4. Санктпетербургская [часть] съ Выборгской стороной...». Значительные территории Васильевского острова и Санкт-Петербургского острова были объявлены предместьями. Из территорий бывших Литейной и Московской частей также в качестве предместий выделены 4 зоны слобод лейб-гвардии полков: Конного, Преображенского, Семеновского, Измайловского. С 1742 г. на севере, на Санктпетербургском острове, также вне городских территорий возникли предместные слободы гарнизонных полков.

При Екатерине II в первые годы деятельности «Коммиссiи о каменномъ строенiи Санктпетербурга и Москвы» (или - «Коммиссiи для устроенiя городовъ Санктпетербурга и Москвы», действовала в 1762-1796 гг.) было подтвержено административное деление Санкт-Петербурга на 4 полицейские части: «...1. Адмиралтейская часть. 2. Литейная часть съ Большой и Малой Охтами. 3. Московская часть. 4. Санктпетербургская часть с Выборгской стороной... ». А в качестве предместных территорий: «...Слобода Лейбъ-Гвардiи Измайловскаго полка. Слобода Лейбъ-Гвардiи Коннаго полка. Слобода Лейбъ-Гвардiи Преображенскаго полка. Слобода Лейбъ-Гвардiи Семеновскаго полка. Слобода Галерной Гавани. Васильевскiй островъ (без Галерной гавани)...». Указом от 26 апреля 1767 г. это административное деление столицы существенно уточнено, определено разделить территории на 3 городские части и 7 предместий. В том числе, полицейские части самого города: I-я Адмиралтейская [часть]. II-я Адмиралтейская [часть]. Васильевская [часть]. А предместья: Александроневское [предместье]. Лифляндское [предместье]. Московское [предместье]. Каретная и Московская Ямская слободы. Рожественские слободы. Санктпетербургское [предместье]. Слободы Галерной Гавани [27]. В связи с этим, городская граница Санкт-Петербурга была проложена по р. Фонтанке (на юге города), по оси между 12-й и 13-й линиями Васильевского острова (на западе города). Вся Санкт-Петербургская сторона, западная часть Васильевского острова, зоны восточнее и южнее р. Фонтанки остались предместными (внегородскими), но, уже традиционно подлежащими наравне со всеми городскими территориями безусловному проектному решению и контролю за всеми строительными работами со стороны Императрицы, Высших органов государственного управления (Правительствующий Сенат, Коллегии), городского управления в лице Военного Губернатора.

Наконец, после утверждения императрицей Екатериной II Реформы городского управления и введения Городской Думы и Городской Управы указом от 8 апреля 1782 г. определено значительное расширение территорий города с четкой трассировкой на местности городской границы, разделение всей территории на 10 полицейский частей: «...I-я Адмиралтейская часть, II-я Адмиралтейская часть, III-я Адмиралтейская часть, Литейная часть, Рожественская часть, Московская часть, Каретная Ямская часть, Васильевская часть, Выборгская часть...». С четким обозначением 6 предместий: «...Слобода Лейбъ-Гвардiи Преображенскаго полка, Слобода Лейбъ-Гвардiи Коннаго полка, Слобода Лейбъ-Гвардiи Семеновскаго полка, Слобода Лейбъ-Гвардiи Измайловскаго полка, Большое и Малое Охтенскiе селенiя, Слобода Галерной Гавани...». А также определением городских выгонных земель, не подлежащих застройке [28].

Все градостроительные и административно-управленческие действия осуществлялись на основе разрабатываемых (практически в ритме через 15-30 лет) проектных генеральных планов (как тогда говорили - «планов урегулирования») и высочайше утверждаемых («конфирмуемых») всеми императрицами. В первое время в качестве единых "планов урегулирования" выступали комплекты проектных планов на крупные территории. Здесь можно упомянуть о выполненных на протяжении всего XVIII в. таких планах: серия проектных планов Д. Трезини (1712–1724 гг.)
и, одновременно – «Плана Ж.-Б.-А. Леблона» (1717 г.); серия планов «Коммиссiи о Санктпетербургскомъ строенiи» (1737–1746 гг.) и других ведомств, объединенных в «Плане И.Ф. Трускота» (1748–1749 гг.); серии «Новыхъ плановъ Столичнаго города Санктпетербурга» (1776 г.; 1792 г. и его редакции 1794 г.). Это последовательное распространение в рамках единого градостроительного, транспортно-коммуникационного, функционального и образного переустройства городских и предместных территорий сопровождалось уточнением границ города и специальным осуществлявшимся процессом усиления особенностей градостроительно-композиционного разнообразия разных типов его среды.

Таким образом, на протяжении всего XVIII в. территория российской столицы и окружавших ее предместий неуклонно расширялась, проявляя процессы «взросления» столичного организма и кристаллизации в нем столичных функций. Одновременно, в рамках этого процесса осознанно велась линия на последовательную многоэтапную реконструкцию создаваемых планировочного каркаса и ткани, а также сопутствующих им правил застройки для создания особых, преднамеренно режиссируемых типов среды: ЦЕНТР ГОРОДА, ПЕРИФЕРИЯ ГОРОДА, ПРЕДМЕСТЬЯ, и все более проявляя главные типологические комплексные их качества, причем в единстве городского и предместного сосуществования. Для каждой из этих зон императорскими указами были определены не только «образцовые проекты» для строительства именно в каждой конкретной зоне, но и ПРАВИЛА прокладки улиц, устройства площадей, разбивки кварталов и участков в них, правила размещения зданий на участках и застройки самих участков [29–32].

А также проявляя «мозаичность» построения всех этих территорий. И, конечно, в рамках традиционных уже «регулярности» и «ансамблевости». Это уже тогда привело к градостроительной и визуальной дифференциации осваиваемых территорий. Столь важной при процессах регулируемого формирования среды обитания [33].

В эти же десятилетия, в 1720-е–1790-е гг. территория Санкт-Петербургской губернии неуклонно сокращалась. Как известно, в 1711– 1725 гг. была проведена 2-я Губерская реформа, в 1726-1744 г. – новая губернская реформа. С 1765-1768 гг. велось масштабное «Генеральное межевание» всей территории Санкт-Петербургской губернии, третье по счету межевание со времен Петра Первого: сначала – «Ингерманландское межеванiе» (с 1720 г., не закончено) [34], затем – «Елизаветинское межевание» (с 1744 г., не закончено) [35], наконец – в рамках всероссийского«Генерального межевания» (начато с 1765 г.) указом объявлено о проведении с 1768 г. землеустроительных (межевых, землемерных) работ в Санкт-Петербургской губернии (Ингерманландии) [36]. Все эти межевания и данные стали фундаментом для проведения на основе указа Екатерины II от 7 ноября 1775 г. новой Губернской реформы, которая значительно перекроила административную карту всей России, в том числе и самой Санкт-Петербургской губернии.  В Российской Империи стало 40 губерний, причем размеры губерний были значительно уменьшены. Высочайшим указом от 1 января 1780 г. утверждены новые границы столичной Санкт-Петербургской губернии, в ее состав вошли 7 уездов, среди них 4 пригородные уезда: Санктпетербургский, Шлиссельбургский, Софийский, Ораниебаумский. А также 3 дальних (периферийных) уезда: Рожественский, Ямбургский, Нарвский [37]. По проведенным на основе указов Правительствующего Сената указов переписей, к 1780 г. в Санкт-Петербургской губернии насчитывалось 367 200 душ оброчного населения. Через год территории губернии и ее население были немного увеличены за счет присоединения по указу от 11 декабря 1781 г. Олонецкой области, а также Новоладожского, Гдовского, Лужского уездов [38].

Так вся Санкт-Петербургская губерния за эти десятилетия «сократилась», пройдя «путь» от грандиозной губернии 1708–1725 гг. до губернии достаточно локального размера конца XVIII в., объединившей пространства «только» между Ладожским и Чудским озерами, став соизмеримой по территории с современной Ленинградской областью [39] (рис. 3).

Уже в эти десятилетия в пригородных уездах шли удивительные процессы, направленные на создание идеальных территорий и идеальной застройки. Так, в 1780 г. южнее императорского дворцово-паркового ансамбля "Царского Село" определено создать образцовый для всей России уездный город Софию, с показательной планировочной системой и «образцовыми» проектами пригородной застройки. А для размещенного на острове Котлин военно-морского города также разрабатывали альбомы «образцовых проектов» застройки в традиционном для всей санкт-петербургской среды духе «регулярности» и «ансамблевости». Но с другими параметрами, чем для застройки города, его периферии и предместий. Эти различия проявлялись в модулях размещения улиц, в размерах кварталов и участков, в правилах размещения зданий на участках, в различной степени озелененности, в этажности построек и разрешенных материалах конструкций и т.д. Одновременно, в зонах сельского освоения вокруг пригородов также с первых десятилетий XVIII в. стали применять особые правила выделения участков (и их размеров), застройки, размещения зданий вдоль улиц и т.д. Здесь можно вспомнить о созданных в 1730-е гг. селениях вдоль Ладожского канала, жители которых должны были обеспечивать проводку судов по новопостроенному каналу. Они получили участки размерами в 50×500 саженей, а также «образцовые» чертежи разрешенных к сооружению построек на этих участках - одноэтажных отдельно стоящих деревянных жилых домов, которые можно строить вдоль красной линии улицы, а также одноэтажных деревянных вспомогательных сараев и сооружений в глубине дворов (размещаемых по желаниям владельцев). Для сравнения: в зоне ЦЕНТРА САНКТ-ПЕТЕРБУРГА разрешены были участки, размерами в 20–25×30–40 саженей, но с плотной брандмауэрной кирпичной застройкой по красной линии и высотою до 2–3 этажей, а также 1–2 этажных кирпичных флигелей внутри дворов, размещаемых в соответствии си «образцовыми проектами». Так, на протяжении всего XVIII в. осознанно формировались вокруг столичного города, его периферии и предместий еще два пояса с разными типами среды: ПРИГОРОДЫ, ОКРУЖАВШИЙ ИХ СЕЛЬСКИЙ ПОЯС. В каждом из которых возникала особая рукотворная среда с особыми ее параметрами.

Рис. 3. 1798 г. "Карта Ст. Петербургской Губернии. Соч. Алек. Вильбрехтъ. Грав. Алекс. Савинковъ".
Санкт-Петербург, РНБ. ОК 1-Зап 2/57. (С прорисовкой границ губернии)

Совместные специальные, осознанные, целенаправленные (!) усилия императриц, высшей российской исполнительной и законодательной власти, губернских и городских властей, представителей ведомств, архитекторов и строителей и т.д... привели к тому, что на протяжении даже первого столетия городской жизни параллельно сформировались и начали шлифоваться пять типов среды: ЦЕНТР ГОРОДА, ПЕРИФЕРИИ ГОРОДА, ПРЕДМЕСТЬЯ, ПРИГОРОДЫ, СЕЛЬСКОЕ ОКРУЖЕНИЕ (СЕЛЬСКИЙ ПОЯС). Зоны этих типов среды вполне хорошо коррелируются с границами ближнего пояса Санкт-Петербургской агломерации. Так, на протяжении всего XVIII в. были осознанно сформированы и закреплены в императорских и сенатских указах идеи формирования осваиваемых пространств агломерации на основе принципа создания пяти взаимо дополнительных типов среды (центр, периферия города, предместья, пригороды, сельское окружение), качественно различающихся своими градостроительно-композиционными параметрами и создающих иерархическую систему рукотворных, воспринимаемых всем сообществом территорий от наиболее урбанизированной, сконцентрированной и наиболее плотной (центр) до наиболее дисперсной и близкой к природным ландшафтам (сельское окружение).

В эти же десятилетия были проведены значительные работы по усовершенствованию всей губернской дорожно-транспортной системы, включая создание «вылетных магистралей» за Гатчину, вдоль западного берега р. Волхов и т.д. Сам Санкт-Петербург приобрел явные черты «идеального» регулярного города. Столь же «регулярными» становились и окружавшие его территории. И эти идеи «идеальности» и «регулярности» усилиями «Коммиссiи о каменномъ строенiи Санктъ-Петербурга и Москвы» стали распространяться по всей России – с 1763 г. вплоть до 1796 г. в «Коммиссiи» были разработаны и императрица Екатерина II высочайше конфирмовала проектные генеральные планы 306 русских городов (предназначенных как для реконструкции старинных городов, так и для создания новых городов во всех губерниях страны).

К концу XVIII в. агломерационные процессы усилились. Внешнее кольцо агломерации продолжало охватывать отдельные узлы на далеких от столичного города и Санкт-Петербургской губернии территориях (Ярославль и Кострома, например, уйдя из состава губернии, продолжали оставаться ежегодными крупнейшими партнерами Санкт-Петербурга в области строительства, откуда в столицу направлялись многочисленные бригады строителей). Средний пояс приобрел более плотные очертания, объединяя территории низовий Назии, Лабы, Мги, Тосно, среднего и нижнего течения р. Луги, на юге объединяя Новгород, Псков, Старую Руссу, а на северных направлениях доходя до Кексгольма и Выборга. Ближний пояс, фактически само плотное ядро агломерации соединило территории вдоль р. Невы, единые пространстве Царского села и Гатчины, территории вдоль южного берега Финского залива вплоть до Ораниенбаума (и даже дальше), а также вдоль северного берега Финского залива вплоть до Сестрорецка и "Дыбунов" (Дибунов). Вокруг Санкт-Петербурга уже устойчиво развивались не только узлы императорских резиденций и дворцово-парковых ансамблей, но и пояса усадеб высшей знати (включая великняжеские усадьбы), а также – фортификационные узлы и промышленные пояса. Западная и восточная границы агломерации оставались вполне стабильными (на западе – охватив Нарву и Иван-Город, на востоке включив Устье р. Свирь). Вдоль Невы один из лучей агломерации шел вдоль Невы, еще севернее по трассе Санкт-Петербург – Морье возник и усиливался еще один агломерационный луч. Одновременно, агломерация значительно продвинулась в южном направлении: охватив территории южнее уездного города Рожествено, усадеб Орлино, Выра, Суйда, Извары. В структуре агломерации (внутренний пояс) начинали возникать почки роста будущих субагломераций, в том числе: Ораниенбаум-Петергоф-Стрельна, Царское Село-Павловск, Кронштадт с фортами и батареями (рис.4).

До настоящего времени не выявлено исследований, в которых бы изучались этапы возникновения и развития столичной Санкт-Петербургской агломерации. В представленной статье показаны особенности развития агломерации на протяжении XVIII в., когда происходили процессы качественного пространственного, функционального, транспортно-коммуникативного совершенствования территорий губернии. При этом отмечено, что пространства Санкт-Петербурга и окружавших его поясов пригородов последовательно расширялись, в то время как территория самой Санкт-Петербургской губернии значительно сократилась. В эти десятилетия устойчиво сформировалась иерархия пяти типов пространственно-градостроительной среды, охвативших территории от центра города до сельского окружения: центр, периферия города, предместья, пригороды, сельское окружение. За рассматриваемое столетие территория Санкт-Петербургской агломерации получила более широкие географические очертания, объединив все пять поясов на принципах «регулярности», «ансамблевости», «мозаичности». В структуре агломерации продолжались процессы развития трех суб-агломераций.

Выводы. Таким образом, анализируя осознанно (специально) проводившиеся в 1720-е - 1800 гг. на территориях уже в значительной мере сформировавшейся Санкт-Петербургской губернии градоформирующие процессы, можно выделить следующие качественные моменты:

На протяжении десятилетий XVIII в. последовательно шли процессы значительного уменьшения территории Санкт-Петербургской губернии, при одновременных процессах еще более значительного развития территорий Санкт-Петербурга, его пригородного кольца и всего ближнего пояса Санкт-Петербургской агломерации. А внешний и средний пояса агломерации практически оставались прежними.

На протяжении всего XVIII в. были осознанно сформированы и закреплены в императорских и сенатских указах идеи формирования осваиваемых пространств агломерации на основе принципа создания пяти взаимо дополнительных типов среды (центр, периферия города, предместья, пригороды, сельское окружение), качественно различающихся своими градостроительно-композиционными параметрами и создающих иерархическую систему рукотворных, воспринимаемых всем сообществом пространств от наиболее урбанизированной и сконцентрированной (центр) до наиболее близкой к природным ландшафтам (сельское окружение).

Материалы и выводы статьи могут быть интересны для всех, кто занимается вопросами исторического и современного формирования и развития крупнейших городов и окружающих их агломераций, в первую очередь - для историков градостроительства и архитектуры, а также современным градостроителям, архитекторам, урбанистам, дизайнерам городской среды, ландшафтным архитекторам.