Реформирование полиции России в новых внешнеполитических условиях, интегрирование российских органов охраны правопорядка в мировую правоохранительную систему, предоставление широкого спектра прав и свобод гражданам без дифференциации по гендерному признаку делают возможным привлечение к работе в полиции женщин. Отсутствие научной разработки вопросов, касающихся привлечения женщин на службу в полицию Российской империи, советскую милицию, полицию современной России, требует их научного исследования и осмысления последствий вовлечения правоохранительных органов в сферу профессиональных интересов женщин. В научной литературе сегодня можно обнаружить лишь отдельные упоминания о биографиях женщин, в различное время проходивших службу в органах внутренних дел, комплексное историко-правовое исследование монографического характера, посвященное привлечению женщин к службе в российской полиции, до настоящего времени отсутствует. Сложно определить источники такого исследования: нормативной специфики привлечение женщин на службу в полицию не имело ранее и не имеет сейчас; отчетная статистика, как правило, при оценке деятельности сотрудников органов охраны правопорядка не делает различий по половому признаку. Пожалуй, лишь скрупулезная работа с материалами документооборота органов внутренних дел и периодической печатью могут помочь выявить детерминанты привлечения женщин на службу в полицию и организационно-правовые основания участия женщин – сотрудников полиции/милиции в решении социально значимых проблем.

Возможность работать в органах полиции женщины России получили в годы Первой мировой войны, когда проблема обеспеченностью производства кадрами стала острой и сложно решаемой, когда положение женщины в российском обществе претерпело существенные перемены. На основании Постановления Совета министров «Об усилении полиции в 50 губерниях империи и об улучшении служебного и материального положения полицейских чинов» от 23 октября 1916 г. [1, с. 345–346] женщины, наравне с мужчинами, смогли занимать должности в канцеляриях уездных исправников, полицмейстеров и приставов до VIII класса Табели о рангах включительно. Служебные права сотрудников мужского и женского пола Постановление не различало, но перспективы карьерного роста имели существенные различия: производство женщин-сотрудников в чины и на награждение их орденами нормативным актом предусмотрено не было.

Февраль 1917 г. принес кардинальные перемены в жизнь России: Российская империя на политической карте мира существовать перестала, царская полиция была упразднена. Попытки Временного правительства создать новый орган охраны правопорядка привели к созданию народной милиции, правила комплектования которой не успели получить развернутого урегулирования. Новеллами Октября 1917 г., «до основания» разрушевшего весь существовавший ранее в России «мир насилия», стали новая форма правления и новые органы управления страной.

Становление первого в мире социалистического государства проходило в крайне сложной обстановке: внутренняя контрреволюция и наступление иностранных интервентов стали серьёзной угрозой для существования молодой Республики Советов. В этих условиях очевидной явилась необходимость создания специального органа, деятельность которого была бы направлена на борьбу с контрреволюцией, бандитизмом и уголовной преступностью, охрану фронтового тыла и поддержание революционного порядка. Таким органом в революционной России должна была стать советская милиция. 28 октября 1917 г. Народным комиссариатом внутренних дел РСФСР было принято постановление «О рабочей милиции», согласно которому все советы рабочих и солдатских депутатов учреждали рабочую милицию [2]. Характеристиками советской милиции в первые месяцы ее существования были волонтёрство, отсутствие постоянных кадров и безвозмездность работы [11, с. 7], но напряжённая социальная борьба внутри государства и нарастающая опасность со стороны внешних врагов требовали создания штатного государственного органа для охраны революционного порядка и борьбы с преступностью. На проходившем в июле 1918 г. I Всероссийском съезде председателей губернских советов и заведующих губернскими отделами управления была принята резолюция «Об организации Советской Рабоче-Крестьянской милиции», в которой говорилось о необходимости организации милиции, имеющий штат сотрудников, постоянно выполняющих возложенные на них обязанности [18, с. 50]. Через несколько месяцев была принята «Инструкция по организации Советской Рабоче-Крестьянской милиции», в соответствии с которой при отделе управления каждого губернского исполнительного комитета совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов учреждалось губернское управление милиции, в каждом уезде губернии, с уездными и безуездными городами, посадами, местечками и селениями, находящимися в нём, создавалась уездная милиция [6, № 23. с. 2].

Укомплектование советской милиции надёжными кадрами стало основной задачей в период её организации. В условиях военного времени советской власти необходимы были дисциплинированные и преданные делу революции милиционеры, требования к которым были определены: на должности в милиции могли быть назначены лица, имевшие гражданство РСФСР, достигшие 21 года, грамотные, пользующиеся активным и пассивным избирательным правом в соответствии с советской Конституцией, признающие советскую власть [6, № 23, с. 3].

К службе в советской милиции, наряду с мужчинами, были допущены и женщины. «Какая милиция нужна нам, пролетариату, всем трудящимся? – задавал вопрос В. И. Ленин. ‑ Действительно народная, то есть … состоящая из всего поголовного населения, из всех взрослых граждан обоего пола…» [17, с. 20]. «Не привлекая женщин к общественной службе, к милиции … не вырывая женщин из их отупляющей домашней обстановки, нельзя обеспечить настоящей свободы, нельзя строить даже демократии, не говоря уже о социализме», – подчеркивал вождь мирового пролетариата [17, с. 20]. Социальная активность женщин в советской России приобретала новые характеристики: женщины впервые появились «на арене политической и общественной жизни на началах полного и абсолютного равноправия» [9, 1919, № 5, С. 3]. «Великая Пролетарская Октябрьская Революция раскрепостила и привлекла к делу государственного строительства новую, свежую, до сих пор еще неиспользованную силу, – русскую трудящуюся женщину-работницу» [9, 1919, № 5, С. 3]. Служба в милиции попала в сферу профессиональных интересов женщин.

Организационно-правовое становление советской милиции существенно осложняла Гражданская война и мобилизации в действующую армию, которым милиционеры подлежали на равных со всеми трудящимися основаниях [6, № 21–22, с. 2]. Из числа сотрудников только что созданной милиции формировались отряды для участия в боевых действиях на фронтах. В Петрограде, находившемся в непосредственной близости к трём боевым фронтам, феврале 1918 г. был создан отряд из 107 милиционеров, в 1919 г. завершили формирование ещё семи отрядов общей численностью более 1000 человек, отправившихся на фронт [21, с. 62].

Одной из серьезных проблем организации работы милиции в таких условиях стало обеспечение ее кадрами. В милиции Петрограда нехватка кадров ощущалась очень остро. «В последнее время милиционеру приходится бессменно дежурить несколько суток. Трудно это, что и говорить, но другого выхода нет», – сожалели петроградские корреспонденты журнала «Красный милиционер» [9, 1919, № 3]. Требовались меры для привлечения дополнительных сил в милицию. 2 мая 1919 г. Отдел управления Петроградского Совета возбудил ходатайство перед Народным комиссариатом внутренних дел об организации в Петрограде женской милиции [21, с. 67].

«Призыв Петроградского совета: "Работницы, на охрану тыла, в милицию!" встретил дружный отклик среди т. т. женщин, – сообщала «Красная газета» 27 мая 1919 г. – Вчера началась и весь день велась работа комиссии по записи в милицию (площ. Урицкого, 6). В желающих поступить в милицию не чувствовалось ни малейшего недостатка; едва успевали регистрировать и принимать явившихся» [8, № 116, с. 2]. В первый день работы комиссии по записи в милицию явилось около 100 женщин [8, № 116, с. 2], столько же – во второй [8, № 117, с. 3] и в два раза больше – в третий [8, № 118, с. 2].

Чтобы из всех кандидаток отобрать лиц, соответствующих требованиям, комиссия по записи в милицию провела несколько мероприятий. Во-первых, женщины заполнили опросные листы, сообщив сведения о своем семейном положении, профессии и партийной принадлежности. Во-вторых, кандидатки должны были выдержать испытания, написав диктант. Член приемной комиссии в течение всего рабочего дня без перерывов читал текст, который женщины должны были написать под диктовку. Прибывшая с заявлением женщина садилась за общий стол, за которым находился и диктующий, и кандидаты на службу, и начинала писать диктант с первой услышанной фразы. Когда испытуемая исписывала лист до конца, она шла к следующему столу, где диктант проверяли другие члены приемной комиссии. По результатам диктанта делался вывод о грамотности кандидатки. В-третьих, работницы предоставляли рекомендации партийных организаций или комитетов бедноты, а также проходили собеседование, отвечая на такие вопросы, как, например: «Куда вы денете, если найдете, утерянную продовольственную карточку?», «Какой строй называется монархическим?».

Малосообразительным в приеме на службу сразу отказывали. Тех, кто справлялся со всеми испытаниями и соответствовал иным требованиям, направляли на медицинский осмотр. После прохождения медицинского осмотра, в случае полной годности по всем параметрам, работница получала удостоверение, свидетельствующее о том, что она стала слушательницей отделения советской милиции Рабоче-крестьянского университета [8, № 116, с. 2].

В Рабоче-крестьянском университете, образованном в Петрограде летом 1918 г. на базе краткосрочных курсов агитаторов как инструкторской школы с трехмесячным сроком обучения, вели подготовку агитаторов из среды петроградских рабочих и иногородних партийных и советских работников для практической работы на местах [19]. Система обучения включала в себя общеобразовательный курс и специальные курсы, соответствующие отделениям советского управления, сельскохозяйственному, транспортному, радиотелеграфическому, отделению городского благоустройства, а также отделениям советской милиции, уголовного розыска и советской юстиции [19]. На одном из общих собраний учащиеся этой инструкторской школы, в которой с лекциями часто выступали В. И. Ленин, Г. Е. Зиновьев и Л. Д. Троцкий, приняли решение о переименовании их образовательной площадки в Рабоче-крестьянский университет имени тов. Зиновьева [13] (его имя Университет носил в 1919–1927 гг. [19]). Первым ректором университета был М. Горький [13].

Будущие милиционерки посещали лекционные и практические занятия отделения советской милиции Университета по учебным дисциплинам: «Государственное право и Конституция РСФСР», «Законоведение», «История революционного движения в России», «Теория и практика охраны», «Теория уголовного розыска», «География Петрограда», «Скорая помощь», «Гимнастика». Занятия по общеобразовательным предметам (13 часов в неделю) дополнялись строевой подготовкой (18 часов строевых занятий в неделю) [11, с. 19]. Во время обучения курсантки обеспечивались бельём, обмундированием, котловым довольствием, получали пособие в размере 300 руб. [21, с. 68]. В первом выпуске женщин-милиционерок были две группы: первая (152 человека) – направлена в районные отделения милиции, вторая (370 человек) – пополнила сводный боевой отряд Управления городской милиции. 40 лучших выпускниц были назначены старшими милиционерами, выполнявшими в то время обязанности участковых уполномоченных [21, с. 69].

В середине ноября 1919 г. был осуществлен новый набор в Петроградский Университет имени тов. Зиновьева [9, 1919, № 4, с. 4]. В декабре 1919 г. состоялся выпуск 138 курсантов (25 мужчин и 113 женщин) [9, 1919, № 6, с. 4]. 31 декабря 1919 г. из Университета в петроградскую милицию прибыли 84 милиционерки, которые с 1 января 1920 г. были зачислены на все виды довольствия [4, д. 67, л. 75], участки пополнились ещё 50 милиционерками, переведенными из Управления уголовного розыска [4, д. 67, л. 70].

21 февраля 1920 г. в Петроградском Университете имени тов. Зиновьева состоялся третий выпуск отделения советской милиции. Несмотря на то, что курс окончили 149 человек, всего было выпущено 92 человека (43 мужчины и 49 женщин) [9, 1920, № 9, с. 4], 51 милиционерка из которых на следующий после выпуска день были зачислены в петроградскую милицию [4, д. 67, л. 76]. Всего за лето 1919 г. и зиму 1920 г. отделение советской милиции Университета окончили 982 человека, подавляющая часть которых были женщинами (183 милиционера-мужчины и 799 сотрудников милиции – женщин) [7, № 8, с. 6].

После обучения милиционерки получали установленный по должности милицейский оклад с обеспечением обмундированием и красноармейским пайком и направлялись на участки для дальнейшего прохождения службы [21, с. 68].

Только за июнь–июль 1919 г. на службу в петроградскую милицию было принято более 600 женщин [11, с. 19]. Женщины, принятые на службу в милицию – милиционерки, – наравне с мужчинами несли постовую и патрульную службы в трудных условиях военного времени. Они охраняли промышленные объекты, общественные склады и учреждения, детские приюты и места заключения женщин, работали в подразделениях уголовного розыска, тщательно выполняли возложенные на них обязанности по борьбе с детской преступностью и проституцией, выполняли другие служебные поручения [21, с. 70].

После обучения милиционерки получали установленный по должности милицейский оклад с обеспечением обмундированием и красноармейским пайком и направлялись на участки для дальнейшего прохождения службы [21, с. 68]. Были участки, на которых женщины стали основной рабочей силой. Так, в 1-м участке милиции, управление которого располагалось по адресу: Петергофское шоссе, д. 88, из 92 милиционеров по списку реально числилось всего лишь 27, из которых 18 – женщины [9, 1920, № 7, с. 4]. На 6-м участке службу несли 27 человек, 14 из которых – милиционерки [9, 1920, № 8, с. 6]. Только за 2 месяца (июнь–июль 1919 г.) петроградская милиция пополнилась 522 милиционерками [11, с. 19]. На 1 декабря 1919 г. в списках личного состава петроградской милиции из 5064 сотрудников числилось 687 женщин (447 – в строевом и 240 – в нестроевом составе) [4, д. 52, л. 2].  

Никаких различий в условиях службы милиционеров мужчин и женщин не было за исключением некоторых преимуществ при получении отпусков и увольнении со службы [11, с. 19].

Трудности службы в милиции в первые годы советской власти, в условиях Гражданской войны были очевидными. Продолжительность службы милиционеров в период с 1 июля по 15 октября 1919 г. составляла 12 часов в сутки, а с 15 октября по 12 ноября ‑ 24 часа [11, с. 15.]. «Вот уже около месяца, ‑ писал "Красный милиционер", ‑ начиная с того времени, как белые душители нашего молодого рабочего движения подошли к Питеру, мы, милиционеры, дежурили ежедневно 24 часа. Портянки на ногах сопрели, завелись неприятные насекомые» [9, 1919, № 3, с. 3].

В зимнее время жизнь постовых милиционеров усложняли погодные условия: ветра, морозы при высокой влажности, короткая продолжительность светового дня. В ноябре 1919 г., когда в Петрограде стояли сильные морозы, а на складах обмундирования ватников и валенок на всех не хватало [9, 1920, № 9, с. 4], милиционерки стояли на посту в лёгком пальто без смены по четыре часа. Отдыхать и обогреваться после дежурства часто было негде: помещения участковых управлений милиции плохо отапливались [9, 1919, № 3, с. 2]. В управлении 9-го участка милиции караульное помещение не было оборудовано нарами, из-за чего сотрудникам из резерва приходилось спать, где придётся [9, 1919, № 2, с. 4]. В управлении 3-го участка нары для отдыха имелись, но тюфяков на них не было. В управлении 18-го участка казарма для милиционеров состояла из одной комнаты с выбитыми окнами, пол в которой не мылся со дня основания управления [9, 1919, № 3, с. 5–6].

Такие условия службы способствовали росту заболеваемости среди милиционеров и уменьшению численного состава милиции. В сентябре 1919 г. нетрудоспособными из-за болезни были 6,5 % сотрудников петроградской милиции, а в ноябре – 11,2 % [9, 1919, № 6, с. 2]. Увольнения из-за болезней и трудностей службы снижали численность милиции Петрограда: если на 1 июля 1919 г. всего по списку в городской милиции состояло 5712 человек [4, д. 51, л. 2], то на 1 декабря 1919 г. ‑ 5064 человека (687 женщин) [4, д. 52, л. 2].

На милиционерок возлагались сложные, а подчас и непосильные, задачи. Тем не менее, женщины, придя на службу в милицию, не только освоили профессию милиционера, но и демонстрировали большую самоотдачу, веру в значимость своего труда на благо светлого будущего. В июне 1919 г. петроградская «Красная газета» писала, что «милиционерки ревностно выполняют все возложенные на них обязанности… Своим примером они даже положительно влияют на милиционеров-мужчин» [23, с. 57].

Журнал «Красный милиционер» в 1919 г. опубликовал восторженные стихи милиционера 19-го участка М. Бокова, посвященные милиционеркам первых лет советской власти:

Пришла зима суровая, –

Морозно на мосту.

А ты стоишь безропотно

С винтовкой на посту.

Тебя призвала Родина

Исполнить долг святой,

И ты стоишь на страже

Как верный часовой [9, 1919, № 6, с. 1].

Образцовые поступки милиционерок становились поводом для поощрения их руководством. Милиционерка 16-го участка милиции Петрограда Лариса Цветкова, сопровождая арестованного в Комиссариат труда, заметила стоящего у трамвайной остановки бежавшего накануне из участка арестанта Голофеева. Она подошла к нему и предложила следовать за ней в участок. Голофеев снова попытался бежать, но под угрозой оружия был доставлен Цветковой в участок. Другой арестованный при этом был предварительно сдан на место назначения. За умелые и энергичные действия милиционерке Л. Цветковой была объявлена благодарность [4, д. 67, л. 34]. Милиционерка 36-го участка Хильда Рюзак нашла на территории участка платок, в котором было завернуто 2470 руб. Деньги милиционерка сдала в управление участка. За честное и ревностное отношение к служебным обязанностям Х. Рюзак была объявлена благодарность [4, д. 67, л. 90].

Сотрудник НКВД, делегированный с поездом «Октябрьская революция» по линии Москва – Пенза – Самара – Оренбург для проверки работы милиции в регионах, 27 сентября 1919 г. в отчёте о работе милиции посещенных городов писал, что женщины-милиционеры вполне справляются со своими обязанностями, удачно заменяя мужчин [10, с. 46]. Осенью 1919 г. «женская милиция» существовала уже не только в Петрограде и Москве, но и в иных городах Советской Республики, правда, не получив в провинции широкого распространения.

Плохое материальное обеспечение, кадровый голод, обусловленный мобилизациями и увольнениями по болезни, ненормальные условия службы и быта способствовали росту числа дисциплинарных проступков и уголовных преступлений работников петроградской милиции. Только за пять месяцев (август–декабрь) 1919 г. сотрудниками петроградской милиции было допущено 756 должностных правонарушений, из которых 134 были совершены милиционерками [4, д. 53, л. 6]. За три месяца (январь–март) 1920 г. сотрудниками петроградской милиции было допущено 415 должностных правонарушений, из которых 116 были совершены женщинами [17, л. 2‑11, 13‑21, 23‑29, 32‑36, 38‑46, 48‑49, 54‑57, 64‑66, 72‑74, 77‑78, 81‑83, 90‑91, 94, 97, 99, 100, 105, 110]. Из 116 взысканий были наложены: 34 – за самовольный уход с поста или из караульного помещения [17, л. 3‑4, 15, 17, 19, 21, 26, 38, 43‑46, 56, 66, 83], часто для того, чтобы согреться от мороза; 13 ‑ за опоздание; 11 – за упуск арестованного; по 8 – за неявку на службу без уважительной причины и манкирование службой; по 4 – за кражу, самовольный уход из караульного помещения и передачу записок от арестованных; по 3 – за «спань на посту» и отобрание лепёшек от торговок в свою пользу; по 2 – за неподчинение приказам начальника, побег при перестрелке и оставление товарища, принятие от арестованных взятки, хулиганское поведение, позорящее милицию и советскую власть, грубое отношение к начальникам и расхищение дров; по 1 – за непроверку печатей при вступлении на пост, небрежное отношение с казённым обмундированием, выдачу неправильной расписки в принятии папирос, подозрение в краже, присвоение найденного чемодана, несвоевременную явку из отпуска, выдачу фиктивного удостоверения, поощрение воров, способствование побегу арестованных, систематическое нарушение служебных правил, налёт, неоднократное нарушение постовой службы и безнравственное поведение [4, д. 67, л. 3–5, 8–10, 14–15, 17, 19, 21, 24–29, 32–34, 36, 38, 41, 43–46, 48, 56, 66, 73–74, 78, 83, 90, 91, 94, 97, 99, 100, 105, 110.]. Иногда милиционеркам в одиночку, хотя по правилам конвоирования полагалось два конвоира, приходилось конвоировать арестованного. Когда конвоир-женщина выполняла задание одна, часто происходил побег [4, д. 67, л. 39].

За допущенные дисциплинарные проступки работницы петроградской милиции подвергались серьёзным наказаниям: за опоздание на службу и самовольный уход ‑ аресту сроком от 3 до 15 суток; за неоднократные самовольные отлучки с поста ‑ увольнялись и передавались суду военно-революционного трибунала; за упуск арестованных ‑ аресту на срок до 15 суток или передавались народному суду, суду военно-революционного трибунала [4, д. 67, л. 3–5, 8–10, 14–15, 17, 19, 21, 24–29, 32–34, 36, 38, 41, 43–46, 48, 56, 66, 73–74, 78, 83, 90, 91, 94, 97, 99, 100, 105, 110]. После того, как милиционерки отбывали наказание в виде ареста от 3 до 15 суток, они приступали к выполнению своих обязанностей. В случае повторного допущения дисциплинарного проступка, увольнялись или подвергались более суровому наказанию. 7 милиционерок в течение первых трёх месяцев 1920 г. совершили повторные дисциплинарные проступки [4, д. 67, л. 5, 14, 19, 21, 24, 28, 34, 38, 45, 46, 74, 78, 83, 91, 100], отдельные из них уволены «как неисправимый элемент» [4, д. 67, л. 24, 46, 83]. Имели место случаи, когда попытки милиционерок, переданных народном суду или суду военно-революционного трибунала, объяснить причины своего недолжного поведения находили понимание органов правосудия. В таких случаях женщины могли быть оправданы и восстановлены в должности со дня отстранения (например, милиционерки 30-го участка Е. Антонова, М. Храброва, Ф. Глинская, отстраненные от должности за расхищение дров, были оправданы народным судом и восстановлены в правах милиционеров со дня отстранения [4, д. 67, л. 57]. Милиционерка 16-го участка Е. Сидорова, отстранённая от должности за присвоение чемодана, найденного на лестнице, была оправдана и восстановлена в должности [4, д. 67, л. 27]).

К началу 1920 г. в результате ликвидации Северного и Северо-Западного фронтов с милиции Петрограда были сняты специфические функции, возложенные на неё в условиях военного времени. Это позволило с 15 февраля 1920 г. перейти к 8-ми часовому рабочему дню [4, д. 65, л. 158]. Перед милиционерами были поставлены задачи по улучшению наружной охраны города и снижению уровня преступности. Особое внимание при этом уделялось дисциплине при несении постовой и патрульной служб. В Приказе № 32 по Управлению петроградской Советской Рабоче-Крестьянской милиции от 18 февраля 1920 г. подчеркивалось: «… новый порядок дежурства требует более добросовестного отношения к выполнению своих прямых обязанностей по охране города» [4, д. 67, л. 36]. За неисполнение требований Приказа и уклонение «карались беспощадным образом» не только виновные в том милиционеры, но и персонально начальники участков [4, д. 67, л. 36].

С 24 января 1920 г. с введением прифронтового пайка значительно улучшилось продовольственное снабжение милиции [4, д. 65, л. 158], снизилась заболеваемость петроградских милиционеров (с 12 % в декабре 1919 г. до 7 % в июне 1920 г.) [4, д. 65, л. 158]. Но условия службы облегчились не на много: сказывались незавершенность государственного строительства Советской Республики и разрушительные последствия Гражданской войны (на 12-м участке, например, в результате наступления белых банд коллектив милиционеров почти распался, требовалось создавать новый коллектив и заново налаживать работу [9, 1920, № 7, с. 4]).

В тяжёлых условиях военного времени милиционерки, занимая должности конторщиц, делопроизводителей, караульных, старших милиционеров, выполняли на участках самые разнообразные обязанности. Были такие сферы деятельности, где милиционерки, по свидетельствам современников, тщательнее, чем мужчины, выполняли возложенные на них обязанности. «Работница и вдумчивей, и с большей любовью, ‑ писал журнал "Красный милиционер", ‑ будет вести, например, наблюдение по внешнему порядку, по борьбе с детской преступностью и торговлей, по предупреждению и развитию преступности и проституции» [9, 1919, № 1, с. 5].

Деятельность отдельных милиционерок и женской милиции в целом у корреспондентов и редакции журнала «Красный милиционер» получили высокую оценку. В статьях на страницах «Красного милиционера» говорилось о том, что милиционеры-мужчины, относившиеся с иронией к женщинам в своих рядах в первые дни создания женской милиции, спустя месяц перестали снисходительно смотреть на них. В любую погоду, днём и ночью женщины стояли на своём посту, стойко и мужественно они переносили тяготы нелёгкой милицейской службы, ничем не уступая милиционерам. Милиционерки своей самоотверженностью и трудолюбием заслужили уважение мужчин [9, 1919, № 1]. «Несмотря на то, – писал "Красный милиционер", ‑ что в большинстве своём милиционерки мало грамотны и почти не затронуты культурой, несмотря на то, что многие из них пришли к нам из далеких глухих деревень и местечек, ‑ их высоко развитое сознание и глубокое понимание долга служат залогом того, что в ближайшем будущем, приобщенная к культурной жизни, милиционерка займет видное место в деле строительства государства на новых началах» [9, 1919, № 5].

6 сентября 1919 г. коллегия Народного комиссариата внутренних дел под председательством Ф. Э. Дзержинского, заслушав сообщение о результатах создания женской милиции в Петрограде, постановила: «1. Признать опыт Петрограда о введении женской милиции вполне удовлетворительным. 2. Предложить отделу управления Советской рабоче-крестьянской милиции содействовать введению женской милиции в других городах, где это представляется возможным, для чего выработать соответствующую инструкцию» [18, с. 90–91]. Женская милиция обрела свою жизнь не только в Петрограде и Москве, но и в других городах Советской Республики. [10, с. 46]. В частности, в Иваново-Вознесенске женщины, пришедшие на службу в милицию, полностью справлялись с возложенными на них обязанностями и «своим отношением к службе показывали пример всему личному составу, положительно влияя на общую дисциплину» [9, 1928, № 11, с. 55].

Деятельность отрядов женской милиции свидетельствовала, что милиционерки смогли заменить ушедших на фронт милиционеров-мужчин. Но после окончания Гражданской войны перед милицией были поставлены новые задачи, связанные с переходом советской Республики к восстановительной работе [21, с. 86]. Из-за тяжёлого материального положения, вызванного Гражданской войной, был взят курс на упрощение и удешевление аппарата управления, «ликвидацию излишних звеньев, волокиты и бюрократизма» [23, с. 79].

Перестройка работы органов милиции осуществлялась по нескольким направлениям. Одновременно с реорганизацией проводилась чистка рядов милиции, направленная на её «оздоровление» и ликвидацию в её рядах неблагонадёжных элементов, принятых в условиях военного времени. В результате чистки только из Петроградской милиции было уволено около 900 человек [11, с. 28], из органов милиции по всей стране в 1922‑1923 гг. было уволено до 20–25 % личного состава [23, с. 85]. К концу 1925 г. личный состав милиции сократился по сравнения с 1921 г. более чем в 6 раз [16, с. 28].

В таких условиях, несмотря на то, что, на первый взгляд, создание женской милиции полностью себя оправдало – милиционерки сумели заменить ушедших на фронт милиционеров-мужчин, после окончания Гражданской войны женская милиция была упразднена, приём женщин на службу в милицию фактически был прекращен. К 1928 г. женщины в милиции уже не служили (единицы женщин-сотрудников составляли исключение) [15, с. 35–37]. По решению НКВД РСФСР от 30 июля 1928 г. привлечение женщин на службу в органы милиции осуществлялось в количестве, не превышающем 10 % штатного состава работников данного органа [5, 1929, № 10, с. 61]. В Иваново-Вознесенском губадмотделе, например, летом 1928 г. было принято на службу 19 женщин, что составило 7 % от общего числа сотрудников [5, 1928, № 11, с. 55].

Рассмотрев представленные с мест материалы о результатах работы женщин в милиции, НКВД признал нецелесообразность ограничения приёма женщин в ряды милиции и рекомендовал производить их приём наравне с мужчинами [5, 1929, № 10, с. 61]. Однако практика привлечения женщин в органы милиции широкого распространения не получила, и к началу 1930 г. количество женщин в органах милиции составляло всего 1,8 % от общего числа сотрудников [5, 1930, № 5, с. 6–9].

Таким образом, с установлением Советской власти женщины освоили новую для них сферу профессиональной деятельности – службу в милиции. Массовое привлечение женщин на службу в органы милиции в первые годы Советской власти было обусловлено расширением круга поставленных перед милицией задач, предоставлением женщинам права на труд и образование, равного с правом мужчин, отсутствием необходимого для решения социально значимых вопросов сотрудников милиции.

Опыт использования труда женщин в годы Гражданской войны и иностранной интервенции полностью себя оправдал. Женщины, придя на службу в милицию в трудные годы войны, не только смогли освоить профессию милиционера, но и проявили мужество, продемонстрировали большую самоотдачу и работоспособность при выполнении своих служебных обязанностей.

Пафос перемен в жизни женщины, вырвавшейся из рутины быта и тяжелого труда царской России и ставшей в советской России государственным чиновником – сотрудником милиции, романтику участников строительства нового мира и их уверенность в предстоящих переменах отразили незамысловатые искренние строки стихотворения, написанного в 1919 г., посвященного женщине-милиционеру:

Ты помнишь время царское:

Прислугою была,

Питалась лишь отбросами

С господского стола.

И против слова барского

Не смела отвечать,

Ни в чем не виноватая,

Должна была молчать.

Ложилась спать, измучена

Работой трудовой,

Но тень свободы-равенства

Вилась уж над тобой.

И вот пришла желанная,

Которой так ждала:

Ты гражданкой свободною

Навеки зажила.

В лице твоем уверенность –

Всю нечисть победим

И знамя с красным лозунгом

В Европе водрузим.

Тот лозунг – Власть советам!

Долой капитализм!

Да воссияет в мире

Везде социализм! [9, 1919, № 6, с. 1]

Сегодня в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации над реализацией задач, определенных Федеральным законом «О полиции» [3], работает свыше 170 тыс. женщин [12, с. 2]. Ежегодно число сотрудников полиции – женщин увеличивается. На должностях рядового и младшего начальствующего состава в ведомстве состоят свыше 34 тыс. женщин, а на должностях среднего и старшего начальствующего состава ‑ более 143 тыс. [22, с. 2]. В подразделениях по делам несовершеннолетних доля сотрудников-женщин составляет свыше 80 % [20, с. 14‑15], в подразделениях по работе с личным составом – 77 %, в подразделениях дознания – 72 %, в следственных подразделениях – 58 % [22, с. 2]. 30–40 % курсантов и слушателей образовательных учреждений системы МВД России – девушки, которые в ближайшей перспективе будут составлять треть российских полицейских [14, с. 14]. Более 700 сотрудниц замещают руководящие должности, а 8 из них возглавляют органы внутренних дел [12, с. 2]; женщины есть в руководстве Министерства внутренних дел, ведомственных образовательных учреждений и территориальных органов.

Возрастающая роль женщин и в работе органов полиции прослеживается и в других странах: растет число женщин-полицейских, расширяется круг их профессиональных возможностей, увеличивается роль женщин в решении важных государственных задач в правоохранительной сфере. Полиция в XXI в. приобретает женское лицо.

1. Resolution of the Council of Ministers "on strengthening the police in the 50 provinces of the Empire and on improving the official and material status of police officers." October 23, 1916 / / Russian Police: Documents and materials. 1718-1917 gg. / Ed.-comp. A. Y. Malygin, R. S. Molokeev etc. Saratov: SUI of the MIA of Russia, 2002. P. 345-346.

2. Resolution of The people's Commissariat for internal Affairs of the RSFSR"on the working police". October 28, 1917 / / Assembly of laws and orders of the government. 1917. M., 1942. No. 1. St. 15.

3. Federal law No. 3-FZ of 7 February 2011 (amended on 7 March 2018)" on the police " / / Assembly of legislation of the Russian Federation. 2011. No. 7. St. 900; № 27. St. 3880, 3881; № 30. Part 1. St. 4595; № 48. St. 6730; № 49. Part 1. St. 7018, 7020, Part 5. St. 7067; No. 50. St. 7352; 2012. No. 26. St. 3441; № 50. Part 5. St. 6967; 2013. No. 14. St. 1645; № 26. St. 3207; № 27. St. 3477; № 48. St. 6165; № 52. Part 1. St. 6953; 2014. No. 6. St. 558, 559, 566; № 30. Part 1. St. 4259; № 42. St. 5615; № 52. Part 1. St. 7542; 2015. No. 7. St. 1021, 1022; № 10. St. 1393; № 29. Part 1. St. 4374; 2016. No. 26. Part 1. St. 3870; No. 27. Part 1. St. 4160; № 27. Part 2. St. 4238; 2017. No. 22. St. 3071; № 25. St. 3591; № 31. Part 1. St. 4821; № 50. Part 3. St. 7562; 2018. No. 7. St. 900.

4. Central state archive of St. Petersburg. 33. Op. 1.

5. Administrative Bulletin.

6. Bulletin of The people's Commissariat of Internal Affairs. 1918.

7. Soviet power. 1920.

8. The red paper. 1919.

9. Red policeman.

10. Bilenko S. V. Soviet militia of Russia: organization of the Soviet workers 'and peasants' militia of the RSFSR and its activity on protection of revolutionary order (1917-1920): textbook. Moscow: Akad. USSR, 1976. 96 p.

11. For 8 years: Materials on the history of the Soviet Workers 'and peasants' militia and criminal investigation for 1917 November 12, 1925 L.: Ed. journal. "On duty", 1925. 178 p.

12. Bells. Dear women! Dear coleagues! // Shield and Sword. 2018. March 7. P.2.

13. Communist University. Zinoviev (Leningrad) – http://economics-lib.ru/books/item/f00/s00/z0000040/st027.shtml (date accessed: 18.12.2018).

14. Kuznetsova E. Best women in uniform / / Shield and Sword. 2018. March 7. P.14.

15. Lobanov S. on the service of women in the police / / Administrative Bulletin. 1928. No. 5. P. 35-37.

16. Molokai R. S., Malygin A. Y., the Soviet police: stages of development / Under the editorship of A. P. kositsyna (in Russian. and English. yaz.). Moscow: Akad. THE MVD OF THE USSR, 1985. 149 p.

17. About proletarian militia. From tov's letter. Lenin from abroad in March 1917 / / Delegate. 1925. № 2 (23). P.20.

18. Prokopenko V. N., Romanov V. M. Soviet police (1917-1920). M.: "Legal literature", 1965. 112 PP.

19. Guide to the funds of the Central state archive of historical and political documents of St. Petersburg. – http://portal.rusarchives.ru/guide/cgaipd_spb/yp1.shtml (date accessed: 18.12.2018).

20. Work, not sparing the soul / / Police of Russia. 2015. No. 3. P.14-15.

21. Silagin A. T., Woods, V. M., Pimenov Yu. f., Savchenko I. K. Affairs and men of the Leningrad militia: essays on the history. L.: Lenizdat, 1967. 376 p.

22. How many women serve in the Ministry of internal Affairs of Russia // the Shield and Sword. 2014. № 9 (1409). P.2.

23. Soviet police: history and modernity (1917-1987). M.: Yurid. Lit., 1987. 336 p.