T.N. Kramareva1, N.S. Gorbunova2, A.I. Gromovik3, E.V. Kulikova4 

1Voronezh State University of Forestry and Technologies named after G.F. Morozov, Voronezh, Russia

2, 3Voronezh State University, Voronezh, Russia

4Voronezh State Agrarian University, Voronezh, Russia

Annotation. The geochemical feature of the study area is the enrichment of soil-forming and underlying rocks with Ni, and, as a consequence, a high metal content in groundwater and surface sources, the water of which is used for irrigation. The regular supply of the element with irrigation water leads to an increase in the total content of Ni and its exchange compounds in the upper humus horizons of the studied leached chernozems. Irrigation contributes to the accumulation of Ni in grain and phytomass of crop production. It is shown that long-term irrigation leads to the transformation of organic matter, a change in the pH of the soil solution and the values of hydrolytic acidity.

Key words: geochemistry, biogeochemistry, nickel, gross content, exchangeable compounds, irrigation, leached chernozem.

ВВЕДЕНИЕ

Вопросам геохимического и биогеохимического поведения тяжелых металлов (ТМ), в том числе Ni, в почвах уделено достаточно внимания. Так на заре становления геохимии как науки, А.П. Виноградовым были установлены кларки данного элемента в литосфере и в почвах, в том числе и в черноземах [3]. Полученные ранее значения постоянно уточняются и обновляются другими исследователями [9, 18]. Геохимической особенностью Ni является то, что он входит в состав кристаллических решеток силикатов, карбонатов, оксидов, сульфидов, арсенидов. Процесс выветривания сопровождается сорбцией Ni органическим веществом, глинами, оксидами Fe и Mn [9]. Кларки Ni в литосфере и почвах составляют 20 и 29 мг/кг соответственно [18].

В исследуемых лесостепных ландшафтах, Ni является малоподвижным элементом, слабо мигрирующем по почвенному профилю. Такая особенность поведения определяется физико-химическим строением ядра атома металла. Атом Ni представлен следующей электронной конфигурацией 3d⁸4s², заполненность внешней орбитали определяет его малую химическую активность. Но в тоже время, элемент активно сорбирует органическое вещество черноземов. Сорбция Ni гумусом происходит при помощи карбоксильных и фенольных групп, входящих в его состав, путем замещения катиона водорода на Ni. Результатом таких реакций являются хелаты, в которых Ni входит в анионную часть молекул органического вещества. Данное соединение осуществляется координационными связями и Ni не проявляет себя как катион. В дальнейшем, в таком положении, элемент не проявляет активность в реакциях обмена. Кроме того, Ni – поливалентный металл, поэтому способен образовывать комплексные гетерополярные соли при взаимодействии с гуминовыми кислотами, которыми обогащены верхние горизонты черноземов [10]. Существует и «обратное» взаимодействие, так по данным Ю. Н. Водяницкого [4], при увеличении содержания Ni в черноземах более чем 40 мг/кг происходит уменьшение содержания гумуса. Другие авторы отмечают накопление Ni в иллювиальном карбонатном горизонте черноземов [9]. Но скорое всего такое происходит в результате накопления Ni в илистой фракции, обогащенной минералами типа монтмориллонита, а не карбонатами. С точки зрения химической активности и электронной конфигурации атомов металл не способен вступать в обменные реакции с карбонатом кальция, зато интенсивно сорбируется глинистыми минералами.

Ni достаточно распространенный элемент как земной коры, так и различных компонентов биосферы. Обычно количество Ni в растениях не превышает десятки мг/кг, но растения – эндемики, которые накапливают металл в своих органах и тканях [1]. В литературе нет единого мнения, - относить Ni к биоэлементам или токсикантам. Так по данным ряда авторов [1, 16, 17] относительно низкое содержание Ni вызывает хлорозы и некрозы растительных организмов. Металл участвует в активации целого ряда ферментов. Например, входит в состав уреазы, которая катализирует превращение мочевины в аммиак, тем самым, предотвращая ее накопление до токсичных концентраций. Но в то же время Ni, при избыточных концентрациях является фитотоксичным элементном. При высоком содержании Ni также вызывает хлорозы и некрозы. Фитотоксичность проявляется в отрицательном геотропизме листьев, в изменении водного баланса растений. На клеточном уровне избыток металла нарушает нормальное функционирование ядра, ДНК, а также провоцирует сбой митоза и цитокинеза. Данные по содержанию Ni в различных растениях весьма противоречивы: от 0,1-1,0 (Ильин, 1991) ) [7] до 8,1 мг/кг (Beker, Chesnin, 1975) [15]. Такой разброс данных связан с геохимическими особенностями районов исследований. Известно, что растения способны адаптироваться к внешним факторам, накапливая одни элементы и испытывая дефицит в других. Очень часто растительные организмы являются биоиндикатором окружающей среды и общего геохимического фона.

Все вышесказанное подчеркивает важность цели исследования, но большинство работ посвящено биогеохимическим особенностям поведения Ni в почвам естественных ценозов или вовлеченных в сельскохозяйственное производство, но без применения мелиоративных приемов. А в настоящее время получение высоких урожаев невозможно без регулярных мелиораций, и в первую очередь без орошения. Поскольку орошение очень часто выступает лимитирующим фактором почвенного плодородия. Но вместе с тем, орошение способствует трансформации не только почвенных свойств, но и всего почвенного покрова, чаще всего в сторону его деградации [2, 14]. Кроме того, крайне мало освещено в литературе влияние орошения на миграционную способность ТМ, в том числе Ni в почвенном профиле, в ландшафтах, в растительных организмах. Поэтому целью настоящей работы было исследование биогеохимических особенностей Ni, в черноземах выщелоченных, вовлеченных в интенсивное сельскохозяйственное производство с регулярным орошением.

ОБЪЕКТЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Объектом исследования послужили черноземы выщелоченные среднемощные мало- и среднегумусные тяжелосуглинистые расположенные в Хлевенском районе, Липецкой области (ООО «Тербуны-Агро»). Изучаемые черноземы выщелоченные образовались на покровных карбонатных тяжелых суглинках и глинах. Исследования проводились на трех участках: на залежи, пашне без орошения и орошаемом поле.

На исследуемых участках закладывались почвенные разрезы, вскрывающие почвообразующую породу. Отбор почвенных образцов проводился через каждые 10 см (0-10, 20-30…140-150 см). В отобранных почвенных образцах определялись рН водной суспензии, гидролитическая кислотность Н⁺, содержание гумуса, по общепринятым методикам [13]. Данные показатели были выбраны, поскольку именно они наиболее активно определяют биогеохимические особенности поведения ТМ. Для получения данных по валовому содержанию Ni почву подвергали спеканию с Na₂CO₃, затем обрабатывали смесью HNO₃ (1:1) и Н₂О₂ (конц.). Обменные соединения Ni вытесняли из почвы ацетатно-аммонийным буфером (ААБ) с рН=4,8 в соотношении почва раствор 1:10. Для получения содержания Ni в растениях исследовались зерно и фитомасса кукурузы (Zea mays L.). Отобранный материал подвергался мокрому озолению, а золу растворяли в HNO₃ (1:1). Конечное определение металла в зерне, фитомассе растениеводческой продукции, в исследуемых почвах и пробах воды, используемой для орошения, проводили атомно-абсорбционным спектроскопическим методом на спектрофотометре КВАНТ–Z.ЭТА, чувствительность определения 0,01 мкг/л, точность измерения 4 % [11]. Помимо содержания Ni в поливной воде определяли следующие анионы и катионы: HCO₃^-, CI^-, SO₄^2-, Ca²⁺, Mg²⁺, Na⁺. Данное исследование необходимо для определения ионного состава и общей минерализации поливной воды, которое проводят с целью определения пригодности воды для орошения. Вариационно-статистическая обработка проводилась с использованием программы Microsoft Excel.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

Хозяйство для оросительных мелиораций использует воду из местных прудов. Исследование ее химического состава позволяет отнести ее к пресным, поскольку величина солей плотного остатка равна 0,4 г/л. С точки зрения ионного состава, вода используемая для орошения имеет гидрокарбонатно-кальциевый состав. Среднее содержание катионов Ca²⁺ составляет 2,6 смоль(экв)/кг, а анионов HCO₃^- - 3,1 смоль(экв)/кг. Исследуемый ТМ, также содержится в поливной воде, его количество составляет 0,017 мг/л, что не превышает ПДК = 0,02 мг/л принятых для водных объектов хозяйственно-питьевого и культурно-бытового водопользования [6]. В целом, вода, используемая для полива, имеет положительные химические характеристики и может использоваться для орошения всех сельскохозяйственных культур.

Любые мелиоративные приемы, в том числе и орошение – это мощное антропогенное воздействие, которое ведет к трансформации почвенного покрова. Наиболее резко все изменения отражаются на внешнем, морфологическом строении почвенного профиля. Так, длительное орошение привело к увеличению мощности гумусового горизонта (А + АВ) в среднем на 15 см (по сравнению с залежными и неорошаемыми участками). Данное явление подтвердилось и результатами лабораторных исследований, которые отражены на рисунке 1. Отчетливо видно, что в черноземах при орошении градиент падения отмечается глубже, чем у черноземов залежных и неорошаемых участков. Границы перехода между горизонтами стали еще более постепенными, растянутыми и размытыми. Поливная влага как бы «переносит» органическое вещество из верхних горизонтов в более глубокие, что также отразилось на его процентном содержании. Так, если в черноземах выщелоченных залежи содержание гумуса в верхнем горизонте составляет 7,11 % (среднегумусные почвы), то на пахотных участках значение падает до 5,90 %, при орошении – до 5,61 %. Черноземы в результате интенсивного сельскохозяйственного использования становятся малогумусными, чему способствует усиленная минерализация органического вещества при распашке, а также перераспределением органического вещества в профиле черноземов при орошении.

Интенсивной трансформации при сельскохозяйственном использовании и орошении подвергается и значение рН. Так, черноземы выщелоченные залежного участка имеют близкую к нейтральной реакция среды, рН составляет 6,8 единиц. В результате распашки, а особенно при орошении происходит подкисление почвенного раствора до 6,1 и 5,8 единиц, соответственно. Данное явление связано связанно с интенсивными процессами выщелачивания карбонатов, которые усиливаются при орошении. Вниз по профилю происходит постепенное увеличение рН до щелочных значений (рис. 2) в результате влияния карбонатных почвообразующих пород, на которых образовался исследуемый чернозем выщелоченный.

Рис. 1. Профильное распределение гумуса в исследуемых почвах, собственные вычисления авторов

Исследовалась также гидролитическая кислотность, которая является рН зависимой величиной. Полученные данные также подтверждают прохождение процессов выщелачивания на орошаемых участках. Поскольку в неорошаемых почвах на долю поглощенного Н⁺ приходится до 1,5 смоль(экв)/кг почвы, в то время как на орошаемых черноземах количество Н⁺ возрастает до 3,4 смоль(экв)/кг почвы. Более того, на орошаемых участках обменный Н⁺ проникает в более глубокие слои почвенного профиля, достигая глубины 70-80 см.

Никель. В почвообразующих породах, на которых сформировались изучаемые черноземы, относительно литосферы происходит концентрирование элемента (Кк Ni = 1,8). Данное явление связанно с  особенностями геохимической  провинции Центрально-Черноземного региона, в пределах которого проводились исследования [12]. По нашим данным, валовое содержание Ni в изучаемых покровных суглинках и глинах в среднем равно 35,8±0,98 мг/кг. При этом количество обменного Ni очень низкое – 0,61±0,05 мг/кг. Степень подвижности  металла составляет 1,71 % от валового. Данное явление объясняется слабой растворимостью соединений Ni в щелочной среде.

Рис. 2. Динамика рН почвенного раствора с глубиной по профилю исследуемых почв, собственные вычисления авторов

Результаты наших исследований показали, что содержание Ni в изучаемых почвах больше его кларка, что свидетельствует о концентрации элемента относительно литосферы (Кк = 1,05), а относительно почвообразующей породы происходит его рассеивание (Кр = 1,18). Коэффициент радиальной дифференциации R, представляющий собой отношение содержания химического элемента (Ni) в генетическом горизонте почвы к его содержанию в почвообразующей породе равен 0,86. Коэффициент латеральной дифференциации L – отношение содержания элемента в почвах подчиненных ландшафтов к автономным равен 0,98.

Полученные данные по содержанию Ni=0,017 мг/л в поливной воде, свидетельствуют об отсутствии загрязнения ее металлом, поскольку полученные данные не превышают значения ПДК = 0,02 мг/л [6]. Но обращает на себя внимание, то, что значения очень приближенны к ПДК, поэтому необходимо регулярно следить за состоянием поливных вод и почвенного покрова. Повышенное содержание Ni связано с геохимическими особенностями региона исследования. Природные воды, также как и породы несколько обогащены исследуемым элементом.

В исследуемых черноземах выщелоченных максимальное валовое содержание Ni (рис. 3) отмечается в верхнем 0-10 см слое черноземов орошаемого участка (в среднем 34,9±1,01 мг/кг), меньше его в черноземах залежи (32,7±1,05 мг/кг) и самое низкое содержание отмечено в черноземах пашни (30±0,99 мг/кг). Максимальное валовое содержание металла в верхних горизонтах орошаемых черноземов, связано с поступлением элемента с обогащенными Ni оросительными водами. Вниз по профилю происходит постепенное снижение валового содержания Ni. Как отмечалось выше, металл активно сорбируется гумусом, образуя труднорастворимые хелатные соединения, гетерополярные соли.

Далее, с различной глубины (рис. 3) отмечается постепенный рост в валовом содержании элемента к почвообразующей породе, которая обогащенная Ni. Такая динамика объясняется влиянием сельскохозяйственного использования почв. Так, орошение перераспределяет и выносит границу не только гумусового горизонта, но и илистую фракцию в более глубокие слои. Никель, в свою очередь способен сорбироваться илистой фракцией и проникать в более глубокие горизонты почвенного профиля. Таким образом, в профильном распределении валового содержания Ni отмечается два максимума: первый – в верхнем горизонте, за счет образования прочных органоминеральных комплексных соединений никеля с органическим веществом и второй – на уровне залегания почвообразующих пород. Ошибка среднего арифметического для валового содержания Ni не превышает ±1,90, что свидетельствует о достоверности полученных данных. Все полученные данные по валовому содержанию Ni не превышают ПДК = 100 мг/кг [4, 5], принятых для черноземных почв.

Рис. 3. Профильное распределение валового содержания Ni в исследуемых почвах, собственные вычисления авторов

Что касается обменных форм элемента, то они определяются геохимической особенностью Ni, его малоподвижностью в нейтральной и слабощелочной среде [1, 12]. Однако в работах Sposito [19] отмечается, что Ni может находиться в диффузном слое, что определяет его мобильность и способность к миграции. Кроме того, эти формы соединений, как отмечалось, во многом определяются биогенным фактором, сопровождающимся биогенно-аккумулятивным накоплением вещества. Вследствие этого профильное распределение обменного Ni носит аккумулятивный характер.

Количество обменных соединений Ni в исследуемых почвах колеблется в пределах от 1,07±0,06 до 1,29±0,09 мг/кг (рис. 4). При этом, также как и для валового содержания, наибольшее количество обменных форм соединений металла отмечается в орошаемых почвах, меньше их в почвах залежи и пашни. Кривая профильного распределения обменной формы Ni имеет аккумулятивный характер с максимумом содержания в верхнем слое (1,3 мг/кг) и постепенным снижением вниз по профилю. Такое поведение элемента объясняется его биогенной аккумуляцией, которая характерна как для валового содержания, так и для подвижных соединений металла. Кроме того, наличие в нижних горизонтах карбонатов, а также сорбирующая способность илистых частиц к ТМ, в том числе и к Ni, способствует более прочному удержанию элемента в малодоступном состоянии. Согласно полученным нами данным Ni в изучаемых черноземах имеет не высокую степень подвижности. Процент обменной формы колеблется в пределах от 1,5 до 3,6 % от валового содержания, причем степень подвижности закономерно уменьшается с глубиной. Ошибка среднего арифметического для этой формы Ni не превышает ±0,34, а коэффициент вариации обменных соединений элемента составляет 10-18 %.

Результаты исследования показали, что валовое содержание Ni и его обменных соединений во всех изучаемых черноземах не превышают ПДК, что говорит об отсутствии загрязнения почв данным элементом. Но достаточно высокое содержание металла в поливной воде может со временем вызывать накопление элемента в почвенном покрове. Поэтому необходим регулярный контроль содержания Ni как в поливной воде, так и в почвенном покрове.

Низкая степень подвижности металла свидетельствует о его слабой миграции по профилю почв и в ландшафте, что снижает возможность вторичного загрязнения местности в результате приминения оросительных мелиоративных мероприятий. Количество обменных соединений Ni не превышают ПДК=4 мг/кг, принятых для черноземных почв [4, 5], что позволяет считать исследуемые черноземы выщелоченные не загрязнёнными Ni.

Содержание Ni в зерне кукурузы находится в пределах от 2,75 до 4,78 мг/кг, и до 10±0,87 мг/кг в наземной фитомассе. Наибольшие его количества отмечаются при использовании орошения. С оросительными водами поступает дополнительное количество элемента, который далее поступает в растительные организмы. Орошение усиливает процессы, происходящие и в почвах, и в растительных организмах.

Рис. 4. Профильное распределение подвижных соединений Ni в исследуемых почвах, собственные вычисления авторов

Растения активно потребляют элементы минерального питания необходимые для активного роста. Ni в данном случае также может выступать как необходимый элемент, входя в состав уреазы. ПДК Ni в зерне продукции растениеводства составляет 5 мг/кг [7, 8], полученные нами данные не превышают показатель. Но следует очень внимательно следить за качеством продукции, поскольку регулярные поступления с оросительными водами на фоне повышенного геохимического содержания элемента способны приводить к накоплению металла.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Длительное орошение черноземов выщелоченных привело к увеличению мощности гумусового горизонта, границы перехода между горизонтами стали размытыми. Процентное содержание гумуса в пахотных почвах падает по отношению к залежи, вследствие повышенной минерализации органического вещества, а в орошаемых черноземах – в результате процессов его перераспределения. В условиях орошения происходит заметное увеличение катионов Н⁺, что связанно с явлением декарбонатизации и подкислением реакции почвенного раствора.

В исследуемых черноземах выщелоченных происходит концентрация Ni относительно литосферы, но относительно почвообразующей породы происходит его рассеивание.

За счет долгосрочного, регулярного поступления Ni с оросительными водами отмечается накопление элемента (как валового содержания, так и обменных соединений) в верхних горизонтах орошаемых черноземов.

В профильном распределении валового содержания Ni отмечается два максимума: первый – в верхнем гумусовом горизонте, за счет образования прочных органоминеральных комплексных соединений металла с органическим веществом и второй – на уровне залегания почвообразующих пород, обогащенных элементом. Профильное распределения обменного Ni характеризуются максимумом накопления в верхнем горизонте и постепенным снижением с глубиной. Степень подвижности металла невелика.

Содержание Ni в зерне возделываемой сельскохозяйственной продукции находится в пределах ПДК, но применение орошения усиливает поступление металла в растительный организм, тем самым способствуя накоплению элемента.

Валовое содержание Ni и его обменные соединения во всех исследуемых почвах не превышает ПДК, установленных для черноземных почв. Но в тоже время необходимо проводить мониторинговые биогеохимические исследования по содержанию металла в поливной воде, почвенном покрове орошаемого участка, а также в сельскохозяйственных растениях, выращиваемых на данной территории.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Андреева, И. В. Никель в растениях / И. В. Андреева, В. В. Говорина, С. Б. Виноградова, Б. А. Ягодин // Агрохимия. – 2001. – № 3. – С. 82-94. – Библиогр.: с. 82-94.
2. Бородычев, В. В. Особенности агротехники зерновой кукурузы на орошаемых землях нижнего Поволжья / В. В. Бородычев, Н. Н. Дубенок, А. Е. Новиков, Г. В. Коновалова // Плодородие. – 2016. – №1. – С. 35-37. – Библиогр.: с. 35-37.
3. Виноградов, А. П. Геохимия редких и рассеянных химических в почвах / А. П. Виноградов ; Изд-во АН СССР. – Москва, 1957. – 238 с. – Библиогр.: с. 110.
4. Водяницкий, Ю. Н. Загрязнение почв тяжелыми металлами и металлоидами и их экологическая опасность (аналитический обзор) / Ю. Н. Водяницкий // Почвоведение. – 2013. – №7. – С. 872-881. – Библиогр.: с. 877. – DOI: 10.7868/S0032180X13050171
5. Водяницкий, Ю. Н. Нормативы содержания тяжелых металлов и металлоидов в почвах / Ю. Н. Водяницкий // Почвоведение. – 2012. – №3. – С. 368-375. – Библиогр.: с. 370.
6. ГН 2.1.5.1315-03. Предельно допустимые концентрации (ПДК) химических веществ в воде водных объектов хозяйственно-питьевого и культурно-бытового водопользования. – Москва, 2003.
7. Ильин, В. Б. Тяжелые металлы в системе почва – растение / В. Б. Ильин ; Наука. – Новосибирск, 1991. 151 с. – Библиогр.: с. 89-127. – ISBN: 5-02-029422-5.
8. Минкина Т. М. Тяжелые металлы в почвах и растениях устья реки дон и побережья таганрогского залива / Т. М. Минкина, Ю. А. Федоров, Д. Г. Невидомская, Т. Н. Польшина, С. С. Манджиева, В. А. Чаплыгин // Почвоведение. – 2017. - № 9. – С. 1074-1089. – Библиогр.: с. 1074-1089. – DOI: 10.7868/S0032180X17070061.
9. Перельман А. И. Геохимия ландшафта / А. И. Перельман, Н. С. Касимов ; Астрея-2000. – Москва, 1999. – 768 с. – Библиогр.: с. 660-680.
10. Соколова, Т. А. Низкомолекулярные органические кислоты в почвах: источники, состав, содержание, функции в почвах (обзор) / Т. А. Соколова // Почвоведение. – 2020. – № 5. – С. 559-575. – Библиогр.: с. 559-575. – DOI: 10.31857/S0032180X20050159.
11. Спектрометр атомно-абсорбционный КВАНТ–Z.ЭТА. Техническое описание и инструкция по эксплуатации. ГКНЖ.0900.000Т0. – Москва, 1995. – 57 с. – Библиогр.: с. 3-56.
12. Шевырев, Л. Т. Эволюция тектонической структуры Воронежской антеклизы и ее эндогенный рудогенез / Л. Т. Шевырев, А. Д. Савко, А. В. Шишов ; ВГУ – Воронеж, 2004. – 191 с. – Библиогр.: с. 10-49.
13. Щеглов, Д. И. Основы химического анализа почв / Д. И. Щеглов, А. И. Громовик, Н. С. Горбунова ; Издательский дом ВГУ. – Воронеж, 2019. – 332 с. – Библиогр.: с. 110–145. – ISBN 978-5-9273-2738-6.
14. Щедрин, В. Н. Влияние регулярного и циклического видов орошения на почвенное плодородие и продуктивность чернозема обыкновенного Азовской оросительной системы / В. Н. Щедрин // Почвоведение. – 2016. – №2. – С. 249-256. – Библиогр.: с. 249-256. – DOI 10.7868/S0032180X16020118.
15. Bеker D. E. Chemical monitoring of soil for environmental quality animal and health / D. E. Bеker, L. Chesnin // Advances in Agronomy. – 1975. – V. 27. – P. 306-366. – Библиогр.: с. 306-366.
16. Dalton D. A. Nickel as a micronutrient element for plants / D. A. Dalton, S. A. Russel, H. J. Evans // Bio-Factors. – 1988. – V. 1. – № 1. – P. 11-16. – Библиогр.: с. 11-16.
17. Eskew D. Nickel in higher plants. Further evidence for an essential role / D. Eskew, R. M. Welch, W. A. Norvell // Plant Physiol. – 1984. – V. 76. – № 3. – P. 691-693. – Библиогр.: с. 691-693.
18. Kabata-Pendias A. Trace Elements in Soils and Plants / A. Kabata-Pendias. 4^th Edition. Boca Raton, Fl: Crc Press, 2010. – 548 p.  – Библиогр.: с. 236-252. – DOI: 10.1201/b10158.
19. Sposito G. The Chemistry of Soils / G. Sposito ; Oxford University Press. – New York. Oxford, 1989.  – 279 p. – Библиогр.: с. 53-87.

REFERENCES

1. Andreeva, I. V. Nikel' v rastenijah / I. V. Andreeva, V. V. Govorina, S. B. Vinogradova, B. A. Jagodin // Agrohimija. – 2001. – № 3. – S. 82-94. – Bibliogr.: s. 82-94.

2. Borodychev, V. V. Osobennosti agrotehniki zernovoj kukuruzy na oroshaemyh zemljah nizhnego Povolzh'ja / V. V. Borodychev, N. N. Dubenok, A. E. Novikov, G. V. Konovalova // Plodorodie. – 2016. – №1. – S. 35-37. – Bibliogr.: s. 35-37.

3. Vinogradov, A. P. Geohimija redkih i rassejannyh himicheskih v pochvah / A. P. Vinogradov ; Izd-vo AN SSSR. – Moskva, 1957. – 238 s. – Bibliogr.: s. 110.

4. Vodjanickij, Ju. N. Zagrjaznenie pochv tjazhelymi metallami i metalloidami i ih jekologicheskaja opasnost' (analiticheskij obzor) / Ju. N. Vodjanickij // Pochvovedenie. – 2013. – №7. – S. 872-881. – Bibliogr.: s. 877. – DOI: 10.7868/S0032180X13050171

5. Vodjanickij, Ju. N. Normativy soderzhanija tjazhelyh metallov i metalloidov v pochvah / Ju. N. Vodjanickij // Pochvovedenie. – 2012. – №3. – S. 368-375. – Bibliogr.: s. 370.

6. GN 2.1.5.1315-03. Predel'no dopustimye koncentracii (PDK) himicheskih veshhestv v vode vodnyh ob#ektov hozjajstvenno-pit'evogo i kul'turno-bytovogo vodopol'zovanija. – Moskva, 2003.

7. Il'in, V. B. Tjazhelye metally v sisteme pochva – rastenie / V. B. Il'in ; Nauka. – Novosibirsk, 1991. 151 s. – Bibliogr.: s. 89-127. – ISBN: 5-02-029422-5.

8. Minkina T. M. Tjazhelye metally v pochvah i rastenijah ust'ja reki don i poberezh'ja taganrogskogo zaliva / T. M. Minkina, Ju. A. Fedorov, D. G. Nevidomskaja, T. N. Pol'shina, S. S. Mandzhieva, V. A. Chaplygin // Pochvovedenie. – 2017. - № 9. – S. 1074-1089. – Bibliogr.: s. 1074-1089. – DOI: 10.7868/S0032180X17070061.

9. Perel'man A. I. Geohimija landshafta / A. I. Perel'man, N. S. Kasimov ; Astreja-2000. – Moskva, 1999. – 768 s. – Bibliogr.: s. 660-680.

10. Sokolova, T. A. Nizkomolekuljarnye organicheskie kisloty v pochvah: istochniki, sostav, soderzhanie, funkcii v pochvah (obzor) / T. A. Sokolova // Pochvovedenie. – 2020. – № 5. – S. 559-575. – Bibliogr.: s. 559-575. – DOI: 10.31857/S0032180X20050159.

11. Spektrometr atomno-absorbcionnyj KVANT–Z.JeTA. Tehnicheskoe opisanie i instrukcija po jekspluatacii. GKNZh.0900.000T0. – Moskva, 1995. – 57 s. – Bibliogr.: s. 3-56.

12. Shevyrev, L. T. Jevoljucija tektonicheskoj struktury Voronezhskoj anteklizy i ee jendogennyj rudogenez / L. T. Shevyrev, A. D. Savko, A. V. Shishov ; VGU – Voronezh, 2004. – 191 s. – Bibliogr.: s. 10-49.

13. SHCHeglov, D. I., Gromovik A. I., Gorbunova N. S. Osnovy himicheskogo analiza pochv [Fundamentals of soil chemical analysis] Izdatel'skij dom VGU. [Voronezh State University Publishing House]. Voronezh, 2019. - 332 p. – Bibliogr.: p. 110-145. - ISBN 978-5-9273-2738-6.

14. Shhedrin, V. N. Vlijanie reguljarnogo i ciklicheskogo vidov oroshenija na pochvennoe plodorodie i produktivnost' chernozema obyknovennogo Azovskoj orositel'noj sistemy / V. N. Shhedrin // Pochvovedenie. – 2016. – №2. – S. 249-256. – Bibliogr.: s. 249-256. – DOI 10.7868/S0032180X16020118.

15. Beker D. E. Chemical monitoring of soil for environmental quality animal and health / D. E. Beker, L. Chesnin // Advances in Agronomy. – 1975. – V. 27. – P. 306-366. – Bibliogr.: s. 306-366.

16. Dalton D. A. Nickel as a micronutrient element for plants / D. A. Dalton, S. A. Russel, H. J. Evans // Bio-Factors. – 1988. – V. 1. – № 1. – P. 11-16. – Bibliogr.: s. 11-16.

17. Eskew D. Nickel in higher plants. Further evidence for an essential role / D. Eskew, R. M. Welch, W. A. Norvell // Plant Physiol. – 1984. – V. 76. – № 3. – P. 691-693. – Bibliogr.: s. 691-693.

18. Kabata-Pendias A. Trace Elements in Soils and Plants / A. Kabata-Pendias. 4th Edition. Boca Raton, Fl: Crc Press, 2010. – 548 p.  – Bibliogr.: s. 236-252. – DOI: 10.1201/b10158.

19. Sposito G. The Chemistry of Soils / G. Sposito ; Oxford University Press. – New York. Oxford, 1989.  – 279 p. – Bibliogr.: s. 53-87.

Крамарева Татьяна Николаевна, доцент, Воронежский государственный лесотехническый университет, к.б.н., Воронеж, Россия, e-mail: tkramarewa@mail.ru

Горбунова Надежда Сергеевна, доцент, Воронежский государственный университет, к.б.н., Воронеж, Россия, e-mail: vilian@list.ru

Громовик Аркадий Игоревич, доцент, Воронежский государственный университет, к.б.н., Воронеж, Россия, e-mail: agrom.ps@mail.ru

Куликова Елена Владимировна, доцент, Воронежский государственный аграрный университет, к.б.н., Воронеж, Россия, e-mail: milenica@mail.ru

1. Andreeva, I. V. Nikel' v rasteniyah / I. V. Andreeva, V. V. Govorina, S. B. Vinogradova, B. A. Yagodin // Agrohimiya. – 2001. – № 3. – S. 82-94. – Bibliogr.: s. 82-94.

2. Borodychev, V. V. Osobennosti agrotehniki zernovoy kukuruzy na oroshaemyh zemlyah nizhnego Povolzh'ya / V. V. Borodychev, N. N. Dubenok, A. E. Novikov, G. V. Konovalova // Plodorodie. – 2016. – №1. – S. 35-37. – Bibliogr.: s. 35-37.

3. Vinogradov, A. P. Geohimiya redkih i rasseyannyh himicheskih v pochvah / A. P. Vinogradov ; Izd-vo AN SSSR. – Moskva, 1957. – 238 s. – Bibliogr.: s. 110.

4. Vodyanickiy, Yu. N. Zagryaznenie pochv tyazhelymi metallami i metalloidami i ih ekologicheskaya opasnost' (analiticheskiy obzor) / Yu. N. Vodyanickiy // Pochvovedenie. – 2013. – №7. – S. 872-881. – Bibliogr.: s. 877. – DOI: 10.7868/S0032180X13050171

5. Vodyanickiy, Yu. N. Normativy soderzhaniya tyazhelyh metallov i metalloidov v pochvah / Yu. N. Vodyanickiy // Pochvovedenie. – 2012. – №3. – S. 368-375. – Bibliogr.: s. 370.

6. GN 2.1.5.1315-03. Predel'no dopustimye koncentracii (PDK) himicheskih veschestv v vode vodnyh ob'ektov hozyaystvenno-pit'evogo i kul'turno-bytovogo vodopol'zovaniya. – Moskva, 2003.

7. Il'in, V. B. Tyazhelye metally v sisteme pochva – rastenie / V. B. Il'in ; Nauka. – Novosibirsk, 1991. 151 s. – Bibliogr.: s. 89-127. – ISBN: 5-02-029422-5.

8. Minkina, T. M. Tyazhelye metally v pochvah i rasteniyah ust'ya reki don i poberezh'ya taganrogskogo zaliva / T. M. Minkina, Yu. A. Fedorov, D. G. Nevidomskaya, T. N. Pol'shina, S. S. Mandzhieva, V. A. Chaplygin // Pochvovedenie. – 2017. - № 9. – S. 1074-1089. – Bibliogr.: s. 1074-1089. – DOI: 10.7868/S0032180X17070061.

9. Perel'man, A. I. Geohimiya landshafta / A. I. Perel'man, N. S. Kasimov ; Astreya-2000. – Moskva, 1999. – 768 s. – Bibliogr.: s. 660-680.

10. Sokolova, T. A. Nizkomolekulyarnye organicheskie kisloty v pochvah: istochniki, sostav, soderzhanie, funkcii v pochvah (obzor) / T. A. Sokolova // Pochvovedenie. – 2020. – № 5. – S. 559-575. – Bibliogr.: s. 559-575. – DOI: 10.31857/S0032180X20050159.

11. Spektrometr atomno-absorbcionnyy KVANT–Z.ETA. Tehnicheskoe opisanie i instrukciya po ekspluatacii. GKNZh.0900.000T0. – Moskva, 1995. – 57 s. – Bibliogr.: s. 3-56.

12. Shevyrev, L. T. Evolyuciya tektonicheskoy struktury Voronezhskoy anteklizy i ee endogennyy rudogenez / L. T. Shevyrev, A. D. Savko, A. V. Shishov ; VGU – Voronezh, 2004. – 191 s. – Bibliogr.: s. 10-49.

13. Scheglov, D. I. Osnovy himicheskogo analiza pochv / D. I. Scheglov, A. I. Gromovik, N. S. Gorbunova ; Izdatel'skiy dom VGU. – Voronezh, 2019. – 332 s. – Bibliogr.: s. 110–145. – ISBN 978-5-9273-2738-6.

14. Schedrin, V. N. Vliyanie regulyarnogo i ciklicheskogo vidov orosheniya na pochvennoe plodorodie i produktivnost' chernozema obyknovennogo Azovskoy orositel'noy sistemy / V. N. Schedrin // Pochvovedenie. – 2016. – №2. – S. 249-256. – Bibliogr.: s. 249-256. – DOI 10.7868/S0032180X16020118.

15. Beker D. E. Chemical monitoring of soil for environmental quality animal and health / D. E. Beker, L. Chesnin // Advances in Agronomy. – 1975. – V. 27. – P. 306-366. – Bibliogr.: s. 306-366.

16. Dalton D. A. Nickel as a micronutrient element for plants / D. A. Dalton, S. A. Russel, H. J. Evans // Bio-Factors. – 1988. – V. 1. – № 1. – P. 11-16. – Bibliogr.: s. 11-16.

17. Eskew D. Nickel in higher plants. Further evidence for an essential role / D. Eskew, R. M. Welch, W. A. Norvell // Plant Physiol. – 1984. – V. 76. – № 3. – P. 691-693. – Bibliogr.: s. 691-693.

18. Kabata-Pendias A. Trace Elements in Soils and Plants / A. Kabata-Pendias. 4th Edition. Boca Raton, Fl: Crc Press, 2010. – 548 p. – Bibliogr.: s. 236-252. – DOI: 10.1201/b10158.

19. Sposito G. The Chemistry of Soils / G. Sposito ; Oxford University Press. – New York. Oxford, 1989. – 279 p. – Bibliogr.: s. 53-87.