Abstract (English):
The article attempts to study the cultural problems mediating the behavior of the parties to mandatory pension relations. The author draws conclusions about the relationship of the content of the works of oral folk art and fairy tales of A. Pushkin with the will of Russian citizens as a party to the relations of compulsory pension insurance.

Keywords:
social contract, pension insurance, commitment, folklore, tales, anthropomorphism, Pushkin's Poetry

В январе 2019 г. Первый заместитель председателя Банка России С.А. Швецов в ходе заседания комитета Госдумы по финансовому рынку отметил, что «…даже в условиях определенной финансовой грамотности люди все равно будут делать неправильные вещи <…> Вот смотрите: старший брат работает - он дурак, средний брат работает - дурак, младший сидит на печи, дальше он ловит щуку - у него все хорошо. Это с детства переходит с возрастом в плоскость отношений с финансовым рынком. Поэтому надо сказки менять. Мы должны отказаться от этого бэкграунда - обучать детей халяве. Это очень важно» [61].

Данное заявление на фоне других многочисленных реплик государственных служащих, содержащих разнообразные рекомендации российскому обществу, осталось бы незамеченным, так как по разделяемому автором мнению члена Совета при Президенте России по развитию гражданского общества и правам человека Н.К. Сванидзе «внезапные всплески искренности у чиновников не что иное, как признак невеликого ума» [62], однако еще в XIX в. выдающийся этнограф Д.Н. Анучин обратил внимание на то, что «незнакомство с этнографическими данными, непонимание быта, состояния и потребностей народа было и у нас причиною многих административных и законодательных ошибок как по отношено к инородцам, так и к собственно русской народности» [15, с. 34].

Поскольку одной из актуальных проблем финансовой деятельности государства является пенсионное обеспечение российского населения (ст.ст. 7, 39 Конституции России), мы считаем целесообразным обратить внимание на существующие в обществе явления, признание которых способствовало бы более гармоничному регулированию распределения денежных ресурсов, предназначенных для пенсионного обеспечения российского населения.

В связи с тем что отношения в России между человеком и государством по поводу пенсионной защиты населения менялись на протяжении двухвекового исторического периода, в течение которого российское общество использовало достижения европейской цивилизации (от определения лиц, получающих пенсии из эмеритальных касс XVIII − XIX вв. [60] до создания федерального законодательства о страховых пенсиях, в основе которого лежит интерес человека в полноценном формировании ресурса, обеспечивающего его старость и зависящего от социальной (трудовой) активности на протяжении всего возраста трудоспособности [10]), представление позиции россиянина о своем месте в системе финансовых отношений, обеспечивающих в перспективе ресурс, необходимый для жизнеобеспечения, видится нами исторически нестабильным. Кроме этого, нестабильности взглядов современных поколений россиян на систему пенсионного обеспечения также способствуют следующие аспекты:

1. Проблемность оценки страховых взносов в бюджет Пенсионного фонда России как платежей, регламентированных ст. 57 Конституции России, по поводу чего Конституционный Суд России неоднократно менял свою правовую позицию:

• в Постановлении от 24.02.1998. № 7-П Конституционный Суд РФ отмечает, что «страховые взносы в ПФ РФ представляют собой установленные законом особые обязательные платежи, являющиеся формой отчуждения денежных средств страхователей и застрахованных на началах безвозвратности и индивидуальной безвозмездности» [3];
• в Определении от 05.02.2004. № 28-О Конституционный Суд РФ указывает, что «в отличие от налога <…> страховые взносы на обязательное пенсионное страхование отвечают признакам возмездности и возвратности» [7];
• в Постановлении Конституционного Суда РФ от 30.11.2016. № 27-П можно прочесть, что «отдельные правовые позиции Конституционного суда по поводу налогообложения распространяются и на обязательные страховые взносы» [5], а
• в Постановлении Конституционного Суда РФ от 31.10.2019. № 32-П излагается правовая позиция, согласно которой «правовая регламентация отдельных аспектов администрирования страховых взносов на обязательное пенсионное страхование в порядке, отличном от режима, используемого в отношении налогов и сборов <…> сама по себе допустима - с учетом того, что выбор организационно-правовых форм и механизмов реализации конституционного права на пенсионное обеспечение относится к компетенции законодателя, который обладает в связи с этим широкими полномочиями по формированию финансово-правовой основы для выплаты пенсий» [6].

2. Периодические изменения в законодательстве об обязательном пенсионном страховании (именуемые в обществе «пенсионными реформами»), влияющие на величины потенциально-приобретаемых россиянами пенсионных прав [58].
3. Неопределенность позиции государства по поводу личного участия российских граждан в формировании индивидуальных пенсионных накоплений за счет инвестиционных институтов [53].

Таким образом, российское государство, создавая нормативные предписания и побуждая человека, как члена общества заботиться о личном будущем путем внесения обязательных и добровольных платежей в денежные фонды, и далее – к ожиданию получения необходимых страховых выплат при наступлении пенсионного возраста, может рассматриваться в качестве участника хозяйственных общественных отношений, второй стороной которого являются члены общества. Данная социально-правовая конструкция восходит к доктрине «общественного договора» Ж.Ж. Руссо, отмечавшего по этому поводу, что «у людей нет иного средства самосохранения, как, объединившись с другими людьми, образовать сумму сил, способную преодолеть противодействие, подчинить эти силы одному движителю и заставить их действовать согласованно» [49, с. 160-161], наличие которого (т.е. договора), как базы для создания российского государства закреплено в Преамбуле к Конституции России и подтверждено Конституционным Судом, отмечавшим в Постановлении от 16 июля 2007. № 11-П, что «коллективное участие в осуществлении власти в Российской Федерации граждан, составляющих в своей совокупности многонациональный народ Российской Федерации, предполагает формирование политической воли народа, определяющей деятельность публичной власти» [4].

Следует заметить, что мотивация россиян как стороны договора пенсионного страхования к добросовестному поведению опосредована не только формально-правовыми причинами ответственности за нарушение предписаний нормативных актов, или напротив − невозможностью защиты своего интереса от недобросовестности государства [27], но и в силу существования в обществе так называемого «перформатива», т.е. некой вербальной конструкции, значимость которой признается социальной средой, правом [26, с. 133], а содержание которой обеспечивается народной традицией, о чем писал в свое время Д.С. Лихачев, отмечая, что «национальные особенности - достоверный факт» [32, 65].

Обращает на себя внимание и то, что некоторые исследователи выделяют «русский перформатив», непосредственно формирующий уровень социальной активности членов российского общества, отличительной особенностью которого является побуждение к действию [51, с. 128-129].

Но если вербальное обязательство высшего должностного лица государства, заставляющее российское государство добросовестно выполнять все условия общественного договора, публично оглашалось при вступлении в должность (речь идет о присяге Президента РСФСР, в которой согласно ст. 121.4 Конституции РСФСР от 12.04.1978. (в ред. 24 мая 1991 г.) отражалась «клятва (т.е. абстрактное обязательство) при осуществлении полномочий добросовестно исполнять возложенные народом обязанности [2]), а вербальное обязательство российского омбудсмена «добросовестно» служить интересам защиты интересов общества согласно ст. 9 Федерального конституционного закона от 26.02.1997. № 1-ФКЗ «Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации» по причине отсутствия в российском законодательстве дефиниций «справедливость» и «голос совести» носит по нашему мнению формально-правовой характер [8], то содержание народного перформатива, определяющего отношения людей к своим обязательствам по отношению к государству, публичным финансам и в том числе – правам и обязанностям в системе пенсионной защиты теряется в истории российского фольклора.

Одним из проявлений этнографических особенностей народа является его творчество, передаваемое либо в виде мифов и сказок, которым присуща фантастическая функция (т.е. осознанная установка на художественный вымысел), либо – так называемые былички и бывальщины (для которых характерна установка на достоверность, веры в сверхъестественное), а также – в виде литературного наследия, обладающего предметным авторством. Несмотря на формальное различие перечисленных выше жанров народного творчества [43, с. 60-63], следует отметить, что реальность четких границ, разделяющих друг от друга произведений разных повествовательных жанров оценивается специалистами в качестве сомнительной [39, с. 66-67]. Соответственно, исследование устного творческого наследия россиян независимо от его жанра позволяет изучить не только вербальные конструкции, которыми мыслил человек того времени, как представитель социальной общности, но и видение обществом разнообразных общественных отношений, историческая преемственность которых позволяет сделать оценку современных социальных и финансовых отношений по мнению автора более достоверной.

Переходя к исследованию российской фольклористики, как фактора, создающего перформатив в пенсионных отношениях, следует отметить, что в ней имеется большая доля так называемого «антропоморфизма» (перенесение человеческого образа и его свойств на сверхъестественных существ), которая присуща народному творчеству всех времен и народов. По этому поводу антрополог Б. Малиновский, исследуя жизнь туземцев Тробрианских о-в в Тихом океане отмечал, что «вера в магию является одной из тех основных психологических сил, которые позволяют организовать и систематизировать экономические усилия» [35, с. 387], а Дж. Фрезер в Предисловии к исследованиям Б. Малиновского писал, что «сама по себе магия является воображаемой силой контроля над силами природы <….> в этом отношении магия находится в том же положении, что и наука, побочной сестрой которой она является» [35, с. 15].

Так, россияне конца XIX − начала XX в., давая оценку разнообразным общественным отношениям, активно обсуждали разнообразные поверья (сказки и былички), содержавшие в себе не просто информацию о встречах человека с представителями мира зла, обладающими антропоморфными свойствами (например, с бабой-ягой, русалками и пр.), вследствие чего у человека создавались разнообразные «убытки», но и допускающие возможность заключения людьми с антропоморфными существами обоюдовыгодных сделок, и в том числе – по инициативе последнего.

Э.В. Померанцева, исследуя и систематизируя богатый эмпирический материал российского фольклора указанного периода времени, приводит примеры быличек, в которых человек соглашался оказывать помощь:

• лешему (сделка, в результате которой леший, будучи повешенным на дерево другим лешим, обращается за помощью к охотнику и за это награждает его освобождением от службы в армии (охотник получил от лешего «хвитанцию») или, например, помощь человека при помощи молитвенника лешему, которому допекали черти и получение в качестве награды коня (оказавшимся на деле давно пропавшим стариком) [39, с. 40-43];
• водяному (откуп водяного от мельника, поймавшего водяного в облике рыбы (распространенный фольклорный сюжет о золотой рыбке) [39, с. 58-59];
• домовому (по просьбе домового хозяева дома оказывают ему помощь в борьбе с домовыми, оставшимися в доме от старых хозяев, и за это получают от него защиту от хозяйственных неурядиц) [39, с. 100-101].

Несмотря на длительный период насильственного внедрения материалистического восприятия бытия, упоминаемая С.А. Швецовым вера россиян в фактор «чуда», создаваемого по воле антропоморфного существа в результате акта человеческой помощи по нашему представлению влияет на современное восприятие россиянами своей жизни. В частности, это подтверждают проведенные в XXI в. (2012 г.) Институтом социологии РАН исследования «О чем мечтают россияне», выявившие, что 60% женщин и 16% мужчин мечтают, чтобы их судьба (судьба их детей) сложилась аналогично судьбе «Золушки»; на втором месте по уровню популярности россиян является сказка «По щучьему велению» (19% женщин и 28% мужчин из числа респондентов верят, что они станут участниками сюжета этой сказки), а третье место занимают сказки о русских богатырях (20% опрошенных отождествляют себя с богатырями) [59].

Популярность устного народного творчества, формирующая подобный культурный код современного россиянина, заставляет обратиться к исследованиям В.Я. Проппа, который писал, что «уже само название быличек говорит, что в них верят» [43, с. 60-63], а также отмечал, что «сказка вообще не знает сострадания. <…> Если герой отпускает животное, то он делает это не из сострадания, а на некоторых договорных началах, убежденный в выгодности сделки» [42, с. 129]. Историческая преемственность россиян веры в «чудо» произошедшего по воле лица, наделенного волшебной властью, воспринимается нами как фактор, формирующий перформатив, мотивирующий россиян на некую субъективную пассивность в общественных отношениях, выражаемую в пословицах и поговорках (например, «на золоте стоим, а поднять ленимся»; «дал Бог нашему сидню ноги» и т.п.) и в том числе – к изысканию средств к существованию.

Иной особенностью российского социума является устойчивая система взглядов на отношения между человеком и государством, имеющая самостоятельный культурный код: в России общество придерживается этических норм имеющего многовековую историю «неписанного договора» между так называемой «властью» и обществом, формирующим основы идеального государства (теория жизни «по Правде» И.Т. Посошкова [40, с. 93]). Данный «договор», будучи протоформой, изложенной выше концепции «общественного договора», предполагая отказ общества от «многоглания» при выполнении им своих обязанностей устанавливает, что человек, индивид вторичен по отношению к обществу, а «власть» в свою очередь не должна злоупотреблять своими правами, так как безответственность в случае признания обществом государственного акта / действия несправедливым может вызывать негативную реакцию (что, на наш взгляд, выражается в том, что ч.1. ст. 82 Конституции РФ, содержащая «клятву Президента России» не упоминает о «добросовестности» как критерии исполнения Президентом РФ своих обязательств [1]).

Данные утверждения основываются на тезисе Н. Костомарова, отмечавшего, что российская особенность вербального общения своей предпосылкой имеет такое «общее качество, как привычка к повиновению» [31, с. 51-52] и В.Г. Белинского, писавшего, что «Общество всегда правее и выше частного человека, и частная индивидуальность только до той степени и действительность, а не призрак, до какой она выражает собою общество» [18, с. 90].

Названный же (неписанный) договор между обществом и властью, передаваясь из поколения в поколение в форме традиции, основанной на фольклористике (в том числе – устном творчестве), религиозных воззрениях [17, с. 24-25], значимости для общественного бытия категорий «Бог» и «Царь» [46, с. 195], представлениях о допустимом и запретном формирует поведение общества при соблюдении требований легального законодательства независимо от того к какой из сторон «договора» принадлежит его член (индивид).

В результате, фактор признания лицом, обладающим неограниченной властью (антропоморфным существом, волшебником) по отношению к человеку личного обязательства, подкрепленный взглядами традиционного общества на договорную природу отношений между обществом и государством сформировал систему уникальных взглядов россиян на место человека в публичных правоотношениях (в том числе – финансовых) и своих возможностях (своих субъективных правах), что воплощается в формировании человеком своей позиции в пенсионном правоотношении.

В частности, нравственной проблемы выбора современного работодателя между приумножением прибыли и расходами на формирование пенсионных начислений в пользу работника рассматривалась российским населением начала ХХ в. в содержании былички, в которой черт в ходе диалога с работником (молотобойцем) демонстрировал свою мощь, делая старуху – молодой, но не мог сделать заводчика (работодателя) «человеком»: «хозяина сделать человеком не могу» [39, с. 153-154].

Напротив, популярный у нескольких поколений россиян и разошедшийся на афоризмы (например, знаменитый «пинджак с кармана́ми» [22, с. 261]) мультфильм «Волшебное кольцо» (1979 г.) основан на сюжете одноименной поморской сказки [37, с. 254-265], главный герой которой – социально незащищенный «Ванька из слободки», занимая социально-пассивную позицию, «лежит на печи», живет на пенсию (цена которой составляла три копейки, что с точки зрения ценообразования начала XIX выглядело сатирично, о чем писал И. Бунин в своем рассказе «Капитал» [23]) и получив ее в очередной раз выкупает из неволи плененную дочь змеиного царя Скарапею (в мультфильме происходит – обмен на одежду), в процессе чего получает от нее (в сказке – от царя змеиного царства – отца Скарапеи) волшебное кольцо, выполняющее для владельца любое материальное желание и круто меняющее Ванькину судьбу (по сюжету сказки Ванька женится на царской дочери), что можно рассматривать не только как несклонность российского этноса к сбережениям (статистика подтверждает, что в начале 2019 г. инвестиционная активность россиян с накоплениями 50-100 тыс. руб. колебалась в пределах 5−10% рынка [33]), но и упование «на чудо», сбывающееся по воле лица, обладающего властью и магическими способностями. Как нам представляется, данный тезис подтверждается в частности следующей статистикой современного общества: по информации ПФ РФ в 2017 г. в системе обязательного пенсионного страхования (ОПС) участвовало 75,7 млн россиян, однако 41,3 млн россиян оставались «молчунами». По данным Центробанка на 30 сентября 2017 г. в НПФ перевели накопления 34,4 млн чел. [55].

Взгляды населения на бюджет, как институт финансовой системы, предназначенный для финансирования социальных / пенсионных обязательств, а равно – взгляды на возможности человека на реализацию прав по отношению государственным денежным фондам могут формироваться не только благодаря фольклорной традиции, но и устойчиво вошедшим в культурную среду литературным произведениям, к числу которых относятся сказки, сюжет которых создан автором (в том числе – на основе переработки народных сказаний).

Взяв за основу исследований творчество А.С. Пушкина, как лица, который «тогда уже знал то, что нам еще только предстоит узнать в будущем» [29, с. 36], мы должны обратить внимание, что в сказках этого автора присутствует универсальный для сказки закон «сказано – сделано». Например, отношения героев сказки «О Золотой рыбке» (рыбак и волшебная рыбка) аналогичны представлениям, характерным для народной сказки: поведению рыбака, отпустившего Золотую рыбку, предшествует заявленное ей обязательство, обладающее неограниченной стоимостью («Отпусти ты, старче, меня в море, Дорогой за себя дам откуп…»), что само по себе аналогично вербальной конструкции народного фольклора − речь антропоморфного персонажа содержит принимаемое и впоследствии исполненное им обязательство (персонаж сказки – старуха получает неограниченный набор материальных благ) [44, с. 123].

Формирование взглядов на происхождение власти, государственное управление и обеспечение социальных гарантий, по нашему мнению, излагаются А.С. Пушкиным в сказке «О Царе Салтане…» (1831 г.), также ставшей основой для многочисленных мультфильмов и театральных постановок, рассчитанных на юного зрителя, и формирующей социальную и финансово-правовую позицию членов российского общества. Так, в данной сказке (в основе которой лежит бродячий сюжет о Царевне-Лебеде), Царевна, обязанная князю Гвидону своим спасением и по традициям народного фольклора дающая ему вербальное обязательство оказывать помощь («Ввек тебя я не забуду: Ты найдешь меня повсюду…»), восстанавливает утраченное княжение Гвидона («…царевича венчают / Княжей шапкой, и главой / Возвышают над собой…»), а жители острова в последующем получают от Гвидона за счет поддержки Царевны-Лебедь неограниченное количество материальных благ («Все в том острове богаты / Изоб нет, везде палаты»), что позволяет российскому обществу не задумываться о возможных проблемах, связанных с реализацией органами управления государством социальной функции (ст. 7 Конституции РФ).

В названной сказке обращает на себя внимание и то, что для обеспечения финансовой устойчивости княжеской власти на острове Буяне имеется иной антропоморфный персонаж − волшебная «белка-певунья», добывающая изумруд из золотых скорлупок, формируя финансовую политику государства (к белке приставлен для учета доходов «дьяк приказный»; «…Девки сыплют изумруд / В кладовые, да под спуд…»). Рассматривая историю возникновения у А.С. Пушкина этого персонажа, как лица, позволяющего поддерживать устойчивость как в социальной так и международной финансовой политики государства («…Из скорлупок льют монету, / Да пускают в ход по свету») сразу следует оговориться о неоднозначности его происхождения и истолкования, так как «внетекстовые структуры пушкинской поры которыми живет текст по определению не восстановимы», а для их понимания надо быть как минимум жителем той эпохи [34, с. 91-92]. Соответственно, исследователи-пушкинисты (Е. Аничкова [14, с. 92-138], О. Седакова [50], М. Арадовский [16, с. 14-15] и Д.Н. Медриш [37, с. 57]) по-разному подходят к анализу сказки «О царе Салтане» и происхождению данного персонажа. Признавая допустимой каждую из перечисленных точек зрения и принимая во внимание позицию С.Л. Франка о том, что злоупотребление исследованиями творчества Пушкина может повлечь опасность «потонуть в какой-то безмерности, и раствориться в дурной бесконечности» [54, с. 47], мы останавливаемся на взглядах авторов Сборника «Язык и литература», которые аргументировали происхождение данного персонажа воздействием на А. Пушкина взглядов декабристов [14, с. 7]: беседами А. Пушкина в 1821 с П.И. Пестелем «на темы метафизические, политические, нравственные и проч.» [45, Т.7, с. 304], а также дружбой Пушкина с В.Ф. Раевским [56, с. 46; 34, с. 148]. По данным причинам функции «белки-певуньи» в данной сказке можно рассматривать как следствие заочного диалога автора сказки с указанными лицами о дальнейшем развитии экономики и социальной политики российского государства: П.И. Пестель в своих политических работах был активным сторонником эмиссии исключительно металлических денег, так как «действие бумажных денег чудесно на одно мгновенье <…> не будь ассигнаций, не было бы французской революции» [38, с. 39-40], а В.Ф. Раевский заявлял, что «Цель политики – благоденствие народное» [47, с. 374]. Однако, данные экономические исследования в эпоху банковских, т.е. кредитных денег теряют свое значение, формируя у россиян только представление о безграничных возможностях казны и неоправданно завышенных ожиданиях на получения денежных благ из средств бюджетов.

Взгляды общества на сущность возникновения и исполнения частных денежных обязательств в пользу органа власти как стороны общественного договора для последующего договорного получения денежных же благ, могут быть основаны на содержании сказки А.С. Пушкина «О попе и работнике его Балде», в которой автор создал персонаж (Балду), который по поручению попа наделялся правом истребовать от чертей в пользу попа недоимку с «оброка за три года».

Отношения между человеком и антропоморфным существом по поводу выплаты некоей формы фискального платежа известна народному творчеству: в одной из быличек рыбаки кормят водяного табаком (платят дань), признавая его «царем» водной стихии и получают за это разрешение собрать богатый улов (произносят заклинание: «на тебе водяной табаку – давай мне рыбку») [39, с. 64]. Однако А.С. Пушкин в диалоге попа и Балды рассматривает антропоморфных существ не как кредиторов, а как должников, давая читателю понять, что черти изначально заключив с попом, как субъектом, наделенным властными полномочиями, сделку, надлежаще исполняли (у Пушкина − «платили исправно») свое обязательство (платили оброк), рассматриваемый попом в качестве «дохода» за исключением последних трех лет.

Представляется, что А.С. Пушкин, описывая отношения между попом и чертями в отношении оброка и истребования с этой суммы недоимки, обращает внимание читателя не столько на противоречие существующей в эпоху написания данного произведения (1830 г.) практики повсеместных злоупотреблений священниками своими имущественными / фискальными правами в отношении крестьянства (на что Николай I требовал от обер-прокурора обратить свое внимание [30, с. 264]) − правилам формирования средств религиозной общины и их распределением, содержащихся в каноническом памятнике христианской мысли III в. Didascalia Apostolorum: «не требуй отчета от епископа, и не наблюдай как он управляет» [41, с. 70], сколько признает чертей жертвами обмана со стороны попа [39, с. 145-146], что находит выражение в репликах чертей о том, что они (черти) об оброке («ввек не слыхали /не было чертям такой печали <…> делать нечего - черти собрали оброк»). По нашим представлениям, обман лицом, наделенным властными полномочиями должников, создает у читателя аллегорию принуждения лиц к исполнению заявленной публичным кредитором (в сказке – попа) недоимки по ранее отсутствующему обязательству, которое не могут обжаловать / не исполнить даже антроморфные существа − представители мира Зла.

Данное обстоятельство, учитывая, что в эпоху написания данного произведения существовали нормы Свода законов Российской империи, устанавливающие, что в Российской империи господствующей признавалась Христианская Кафолическая Православная вера Восточного исповедания; Император, обладающий Всероссийским Престолом, не мог исповедовать никакой иной веры кроме Православия, и обладая статусом «Христианского государя» выполнял функции защитника и хранителя догматов веры, блюстителя догматов веры и всякого в церкви святого благочиния (п. 62-64 Гл.7 раздела 1 Ч.1. Т.1) [13], а по сюжету сказки платеж от антропоморфных существ истребовался попом (священником) в нарушение своих функций спасения, делало при жизни А.С. Пушкина публикацию данного произведения невозможной, вынудило к замене персонажа попа (т.е. публичного кредитора) на купца «Кузьму Остолопа» (т.е. кредитора частного), и в свою очередь делало невозможным получение читателем ответа на вопрос о существе сделки между попом, как носителем государственных интересов и чертями, а также особенностях ее оформления, содержания и исполнения [24].

По итогам краткого анализа произведений народного творчества и художественных произведений А.С. Пушкина мы можем сделать вывод о том, что в традиционном российском обществе из поколения в поколение передаются следующие представления:

1. О «чуде», как факторе, благодаря которому человек может приобрести за счет лица наделенного особыми свойствами (так называемому «волшебнику») неопределенное количество благ.
2. Об отказе человека от активной позиции в возможных финансовых отношениях, вторым участником которых является представитель государственного управления.
3. О табуировании отказа от платежей в пользу носителя власти, независимо от регулятора, определяющего право требования.
4. О возможности обеспечения государственных институтов лицами, наделенными волшебными свойствами (антропоморфными существами).
5. О неиссякаемом государственном богатстве, обеспечивающем социальную политику.
6. О вере в принцип социальной справедливости, лежащем в основе деятельности органа государственного управления при распределения благ, и, наконец –
7. О признании того, что злоупотребление частным лицом своим правом (правом требования) по отношению к «волшебнику» (в том числе органу власти, обязательства которого могут быть обеспечены обязательством антропоморфного субъекта), принявшим, в свою очередь, обязательство по обеспечению благосостояния индивида приведет к его прекращению (возврату субъекта к «разбитому корыту», которое на протяжении двух веков является аллегорией краха экономического проекта).

Переходя от анализа литературных персонажей, наделенных антропоморфными свойствами к анализу восприятия их поведения современным российским обществом, как участниками пенсионных отношений следует обратить внимание на следующие аспекты:

1. Согласно ст. 5 Федерального закона от 006.2005. № 53-ФЗ «О государственном языке Российской Федерации» поддержка русского языка как государственного языка способствуют приумножению и взаимообогащению духовной культуры народов Российской Федерации [11], а как следует из норм ст. 14 Федерального закона от 29.12.2012. № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации», граждане России имеют право на получение дошкольного, начального общего и основного общего образования на родном языке из числа языков народов России, в пределах возможностей, предоставляемых системой образования, в порядке, установленном законодательством об образовании [9].
2. По результатам проведенных исследований лингвистом Б. Уорфом (Benjamin Lee Whorf) было высказано утверждение о том, что родной язык не только выражает мысли, но и в значительной степени определяет их ход, вследствие чего русский видит мир иначе, чем француз, поскольку он говорит по-русски, а не на ином языке [25, с. 214-219].
3. Настоящее время, особенностью которого стало постоянное использование сетевых коммуникаций, объединяющих в себе приватное и публичное пространство, позволило филологам Оксфордского университета еще в 2016 г. заявить, что «словом года» стал термин «post-truth» («постправда» − англ.), обозначающий «обстоятельства, при которых объективные факты оказываются менее значительными для формирования общественного мнения, чем обращения к эмоциям и личным убеждениям» [57], и кроме того
4. Физиологически, восприятие любым человеком общественных норм формируется при помощи индивидуального воспитания и закрепляется памятью, вследствие чего у «взрослых заповеди превращаются в мозгу в затверженную матрицу - ограду, не позволяющую преступать их, а муки совести, трагедия раскаяния - все это, активированное через детекторы ошибок, ожившее в мозгу преступившего, вместе со «страшными карами», обещанными уже в раннем детстве за преступление заповедей, в обществе в целом работает сильнее судебных взысканий» [21, с. 58].

Перечисленные аргументы позволяют заявлять, что восприятие в первую очередь русскоязычной частью российского общества бытия, основанного на формировании у нее взглядов в раннем возрасте, обусловленного мощной литературной традицией, закрепляемой дошкольным и школьным образованием на фоне специфического лингвистического фактора (перформатива) влечет за собой при кажущейся формальной алогичности первичность традиции в оценке представителем российского общества перераспределения денежных потоков на финансирование социальных процессов, обладающих по словам профессора МГИМО В. Соловей «не очень понятной нам логикой» [28] и соответственно − вторичность норм Закона, регулирующего данные отношения.

Показательно, что современное российское общество, получив от предшествующих поколений в качестве культурного наследия набор данных этических установок, не только не может их изменить по причине изучения в программе литературы начальной школы персонажей, наделенных антропоморфными характеристиками, но и не хочет этого.

В частности, «Стандарт начального общего образования по литературному чтению в образовательных учреждениях с русским языком обучения», утв. Приказом Минобразования РФ от 05.03.2004. № 1089 включает в себя изучение малых фольклорных жанров, народных и литературных сказок (в том числе А.С. Пушкина); изучение понимания содержания литературных произведений (тема, идея, последовательность событий); восприятие и понимание эмоционально-нравственных переживаний героев произведений, оценку характера героев, их поступков и мотивации [12].

Исследования же, проведенные в 2007 г. В.Е. Семёновым, показали, что порядка 90% представителей современной молодежи (18-25 лет) считает для себя важным изучение в школе русской литературы по причине формирования представлений о традиционном поведении в разных жизненных ситуациях [52, с. 37-39].

По итогам краткого изложения вышеперечисленных авторских наблюдений следует отметить, что российский этнос, как и любая социальная общность не отказывается от восприятия бытия посредством оценки литературных произведений, персонажи которых могут быть наделены антропоморфными свойствами, так как благодаря этому формируется порождающая модель, т.е. некая «идея», являющаяся причиной выбора действий индивида в экономических отношениях, которые по словам Н. Бердяева «активность людей и отношения людей» [19, с. 534] и в частности – в формировании обеспечения своего будущего, гарантированного российским государством.

Отказ от признания данного утверждения не только не способствует развитию концепции «экологии культуры», об отсутствии которой, как научного направления сожалел Д.С. Лихачев [32, с. 89, 100], а напротив заставляет рассматривать социальные явления, одним из которых является восприятие жизни человека в формально-материалистическом контексте, определяемой Д. Берналом как «частичная, непрерывная, прогрессирующая, многообразная и взаимодействующая со средой самореализация потенциальных возможностей электронных состояний атомов» [20, с. 391]. Подобное восприятие жизни в эпоху цифровой среды может повлечь за собой не просто вовлечение общности в социальный конфликт, трансформируемый в примитивную борьбу индивида за существование, о котором писал Артуро Перес Реверте в конце ХХ в. [48], а сделает функционирование финансовой системы (и в том числе – системы социального обеспечения населения за счет государственных ресурсов) неработоспособной, стремящейся, по мнению М. Казинника, к саморазрушению [29, с. 37], а в итоге − влекущей разрыв многовековых социальных связей и новые кризисные явления, на что обращал внимание Д.Н. Анучин в конце XIX в. [15, с. 34-35].

 

1. Konstituciya Rossiyskoy Federacii ot 12.12.1993. // [Elektronnyy resurs] / Oficial'nyy tekst // Oficial'nyy internet-portal pravovoy informacii. - Rezhim dostupa: http://www.pravo.gov.ru, (1 avgusta 2014).

2. Konstituciya (Osnovnoy Zakon) Rossiyskoy Sovetskoy Federativnoy Socialisticheskoy Respubliki 12.04.1978. (v red. 24 maya 1991 g.) // Vedomosti VS RSFSR, 1978, № 15, st. 407.

3. Postanovlenie Konstitucionnogo suda RF ot 24.02.1998. № 7-P «Po delu o proverke konstitucionnosti otdel'nyh polozheniy statey 1 i 5 Federal'nogo zakona ot 5 fevralya 1997 goda «O tarifah strahovyh vznosov v Pensionnyy fond RF, Fond social'nogo strahovaniya RF, Gosudarstvennyy fond zanyatosti naseleniya RF i v Fondy obyazatel'nogo medicinskogo strahovaniya na 1997 god» v svyazi s zhalobami ryada grazhdan i zaprosami sudov» // Rossiyskaya gaz. – 1998 – 10 marta.

4. Postanovlenie Konstitucionnogo Suda RF ot 16.07.2007. № 11-P «Po delu o proverke konstitucionnosti otdel'nyh polozheniy st. 3, 18 i 41 Federal'nogo zakona «O politicheskih partiyah» v svyazi s zhaloboy politicheskoy partii «Rossiyskaya kommunisticheskaya rabochaya partiya - rossiyskaya partiya kommunistov» // SZ RF. 2007. № 30. St. 3989.

5. Postanovlenie Konstitucionnogo suda RF ot 30.11.2016. № 27-P «Po delu o proverke konstitucionnosti punkta 1 chasti 8 stat'i 14 Federal'nogo zakona «O strahovyh vznosah v Pensionnyy fond RF, Fond social'nogo strahovaniya RF, Federal'nyy fond obyazatel'nogo medicinskogo strahovaniya» i stat'i 227 Nalogovogo kodeksa RF v svyazi s zaprosom Kirovskogo oblastnogo suda» // Rossiyskaya gaz. – 2016 – 16 dekabrya.

6. Postanovlenie Konstitucionnogo suda RF ot 31.10.2019. № 32-P «Po delu o proverke konstitucionnosti polozheniy punkta 5 stat'i 18, statey 20 i 21 Federal'nogo zakona «O vnesenii izmeneniy v otdel'nye zakonodatel'nye akty RF i priznanii utrativshimi silu otdel'nyh zakonodatel'nyh aktov (polozheniy zakonodatel'nyh aktov) RF v svyazi s prinyatiem Federal'nogo zakona «O vnesenii izmeneniy v chasti pervuyu i vtoruyu Nalogovogo kodeksa RF v svyazi s peredachey nalogovym organam polnomochiy po administrirovaniyu strahovyh vznosov na obyazatel'noe pensionnoe, social'noe i medicinskoe strahovanie», chasti 22 stat'i 26 Federal'nogo zakona «O strahovyh vznosah v Pensionnyy fond RF, Fond social'nogo strahovaniya RF, Federal'nyy fond obyazatel'nogo medicinskogo strahovaniya» i punkta 6.1 stat'i 78 Nalogovogo kodeksa RF v svyazi s zaprosom Verhovnogo Suda RF» // Rossiyskaya gaz. - 2019 – 15 noyabrya.

7. Opredelenie Konstitucionnogo suda RF ot 05.02.2004. № 28-O «Ob otkaze v prinyatii k rassmotreniyu zhaloby obschestvennoy organizacii Tverskoy oblastnoy obschestvennoy organizacii Vserossiyskogo obschestva invalidov Zavolzhskogo rayona goroda Tveri na narushenie konstitucionnyh prav i svobod stat'yami 3 i 34 Federal'nogo zakona «Ob obyazatel'nom pensionnom strahovanii v RF» i stat'ey 10 Federal'nogo zakona «O vnesenii dopolneniy i izmeneniy v Nalogovyy kodeks RF i v nekotorye zakonodatel'nye akty Rossiyskoy Federacii o nalogah i sborah» // SZ RF, 2004, № 12, st. 1109.

8. Federal'nyy konstitucionnyy zakon ot 26.02.1997. № 1-FKZ «Ob Upolnomochennom po pravam cheloveka v Rossiyskoy Federacii» // Rossiyskaya gaz. - 1997 – 4 marta.

9. Federal'nyy zakon ot 29.12.2012. № 273-FZ «Ob obrazovanii v Rossiyskoy Federacii» // Rossiyskaya gaz. - 2012- 31 dekabrya.

10. Federal'nyy zakon ot 15.12.2001. № 167-FZ «Ob obyazatel'nom pensionnom strahovanii v Rossiyskoy Federacii» // Rossiyskaya gaz. - 2001 – 20 dekabrya.

11. Federal'nyy zakon ot 01.06.2005. № 53-FZ «O gosudarstvennom yazyke Rossiyskoy Federacii» // Rossiyskaya gaz. - 2005 - 07 iyunya.

12. Prikaz Minobrazovaniya RF ot 05.03.2004. № 1089 «Ob utverzhdenii federal'nogo komponenta gosudarstvennyh obrazovatel'nyh standartov nachal'nogo obschego, osnovnogo obschego i srednego (polnogo) obschego obrazovaniya» // Vestnik obrazovaniya Rossii, 2004. № 12 – 15.

13. Svod Zakonov Rossiyskoy Imperii. Neofic., pod. red. i s prim. I. D. Mordugsay-Boltovskogo. SPb., 1912. [Elektronnyy resurs] / Tekst // Sayt internet-portala «Istoricheskaya biblioteka russkoy civilizacii». - Rezhim dostupa: https://russportal.ru/index.php?id=imperial_laws.svod_zakonov1912_01_009 (10 noyabrya 2019).

14. Anichkova, E. Opyt kriticheskogo razbora proishozhdeniya Pushkinskoy skazki o Care Saltane S. 92-138. V kn. Sbornik «Yazyk i literatura». T.2 vyp. 2 L.: Izd. NII Sravnitel'nogo izucheniya literatury i yazykov zapada i vostoka pri LGU. 1927. – 205 s.

15. Anuchin D.N. O zadachah russkoy etnografii: (Neskol'ko spravok i obschih zamechaniy) − Moskva: «Russkaya» tipo-lit., 1889 – 35 s.

16. Aradovskiy, M. Skazka o Care Saltane i ee istochniki. V kn. Skazka o Care Saltane: opera N.A. Rimskogo-Korsakova. L.: Iskusstvo, 1937. − 50 s.

17. Bachinin, V.A., Nikitin I.Yu. Istoki konflikta mezhdu vizantizmom i evangelizmom. Istoricheskie portrety Iosifa Volockogo i Nila Sorskogo. − Sankt-Peterburg, 2003. − 120 s.

18. Belinskiy, V.G. «Gore ot uma». Komediya V 4-h deystviyah, v stihah. Sochinenie A.S. Griboedova. Vtoroe izdanie. – Sankt-Peterburg: Burg. 1839.

19. Berdyaev, N.A. Samopoznanie; Russkaya ideya: (sbornik) / Nikolay Berdyaev (sost., predisl., prim. P. Ryabov). − Moskva, 2009. – 702 s.

20. Bernal, D. Vozniknovenie zhizni. − Moskva, «Mir», 1969. − 392 s.

21. Behtereva, N.P. «Mozg cheloveka – sverhvozmozhnosti i zaprety» / N.P.Behtereva // Nauka i zhizn'. − 2001. − № 7. − S. 55−60.

22. Borodin G. «V bor'be za malen'kie mysli. Neadekvatnost' cenzury» (glava iz knigi «Animaciya podnevol'naya») / G.Borodin // Kinovedcheskie zapiski. − 2005. − № 73. − S. 261-309.

23. Bunin, I.A. Rasskazy. − Moskva: Pravda, 1983. – 576 s.

24. Vasil'ev, Yu. «RPC vnov' ohotitsya na Baldu» [Elektronnyy resurs] / Yu.Vasil'ev // Sayt informacionnogo agentstva «Radio svobody». - Rezhim dostupa: https://www.svoboda.org/a/2324750.html (1 marta 2011).

25. Veretennikov A.A. Yazyk i soznanie Bendzhamina Uorfa / A.A. Veretennikov // Epistemologiya i filosofiya nauki. − 2016. − № 4. − S. 214-219.

26. Volkov, V. Silovoe predprinimatel'stvo. – Sankt-Peterburg: Letniy sad, 2002. – 283 s.

27. Gayva, E. Zhizn' bez raboty. Tat'yana Golikova o nespravedlivyh pensionnyh ballah i nizkih social'nyh posobiyah / E. Gayva // Rossiyskaya gaz. – 2018. – 25 fevralya.

28. Gorin, V. «Eto budet masshtabnyy obschenacional'nyy krizis, imenno politicheskiy» [Elektronnyy resurs] / V. Gorin // Sayt informacionnogo agentstva «Meduza». - Rezhim dostupa: https://meduza.io/feature/2019/06/24/eto-budet-masshtabnyy-obschenatsionalnyy-krizis-imenno-politicheskiy (24 iyunya 2019).

29. Kazinik, M. Tayny geniev. IP. Karelin. 2011. − 420 s.

30. Kondakov, Yu.E. Gosudarstvo i pravoslavnaya cerkov' v Rossii: evolyuciya otnosheniy v pervoy polovine XIX veka [Tekst] : [monografiya] / Yu. E. Kondakov. − Sankt-Peterburg: Ros. nac. b-ka, 2003 (Rossiyskaya nacional'naya biblioteka, OP). − 360 s.

31. Kostomarov, N. Istoricheskie monografii i issledovaniya. V dvuh knigah. − Moskva: Kniga, 1989 - 237 s.

32. Lihachev, D.S. «Zametki o russkom» (sbornik). – Moskva: KoLibri, 2014. – 480 s.

33. Lomskaya, T. Brokery zayavili o pritoke na birzhu rossiyan s nebol'shimi nakopleniyami [Elektronnyy resurs] / T.Lomskaya // Sayt informacionnogo agentstva «RBK». - Rezhim dostupa: https://www.rbc.ru/finances/28/11/2019 (28 noyabrya 2019).

34. Lotman, A.Yu. Analiz poeticheskogo teksta. Struktura stiha. Posobie dlya studentov. L., 1972. – 270 s.

35. Malinovskiy, B. Izbrannoe: Argonavty zapadnoy chasti Tihogo okeana. – Moskva, 2016. − 584 s.

36. Medrish, D.N. Puteshestvie v Lukomor'e. Skazki Pushkina i narodnaya kul'tura. Volgograd: Peremena, 1992 – 144 s.

37. Ozarovskaya, O.E. «Pyatirechie». Skazki russkogo severa / O.E. Ozarovskaya. Moskva: 2019. − 451 s.

38. Pestel', P.I. Prakticheskie nachala politicheskoy ekonomii. S. 73-162. V sb. Izbrannye social'no-politicheskie i filosofskie proizvedeniya dekabristov. Izd. v treh tomah. – Moskva: 1951. − T. 2. – 568 s.

39. Pomeranceva, E.V. Mifologicheskie personazhi v russkom fol'klore. − Moskva, Nauka. 1975. – 190 s.

40. Pososhkov, I.T. «Kniga o skudosti i bogatstve» i drugie sochineniya. − Moskva: Izdatel'skiy dom «Ekonomicheskaya gazeta». 2011. – 424 s.

41. Prokoshev, P.A. Didaskaliya t.e. kanonicheskoe uchenie dvenadcati apostolov i svyatyh uchenikov nashego Spasitelya. − Tomsk. 1913. – 197s.

42. Propp, V.Ya. Istoricheskie korni volshebnoy skazki. L., 1986. – 364 s.

43. Propp, V.Ya. Zhanrovyy sostav russkogo fol'klora. / V.Ya Propp // Russkaya literatura. − 1964. − № 4. − S. 55−70.

44. Putilo, O.O. «Put' v Lukomor'e: skazki Pushkina v issledovaniyah D.N. Medrisha» / O.O. Putilo // Izvestiya VGPU. Filologicheskie nauki. − 2017. − № 9 (122). − S. 120−125.

45. Pushkin, A.S. Sobranie sochineniy v 10 tomah. − Moskva: GIHL, 1959. – 1962.

46. Radzinskiy E.S. Stalin. Vsya zhizn'. /Radzinskiy E.S. – Moskva: AST, 2018. – 544 s.

47. Raevskiy, V.F. «O politike». S. 374. V sb. Izbrannye social'no-politicheskie i filosofskie proizvedeniya dekabristov. Izd. v treh tomah. T.2 Moskva: 1951. − 568 s.

48. Reverte Arturo Peres «Chelovek huzhe parazitov» / Arturo Reverte // Novaya gaz. - 2019 - 22 maya.

49. Russo, Zh.Zh. Ob Obschestvennom dogovore, ili Principy politicheskogo prava. S. 151-257. Cit. po: Russo Zh.Zh. Traktaty. − Moskva, 1969. – 705s.

50. Sedakova, O. «Mysl' Pushkina» – lekciya, prochitannaya 6 iyunya 2015 g. v lektorii «Pravoslavie i mir». Tekst lekcii. [Elektronnyy resurs] / O. Sedakova // Sayt izdaniya «Pravmir». - Rezhim dostupa: https://www.pravmir.ru/myisl-pushkina-lektsiya-olgi-sedakovoy-video/ (28 avgusta 2019).

51. Sergeeva, A.V. Russkie. Stereotipy povedeniya, tradicii, mental'nost'. Moskva: «Nauka». 2004 – 320 s.

52. Semenov V.E. «Cennostnye orientacii sovremennoy molodezhi» / V.E. Semenov // Sociologicheskie issledovaniya. – 2007. − № 4. − C. 37−43.

53. Starostina, Yu. Vlasti raskryli parametry novoy nakopitel'noy pensionnoy sistemy [Elektronnyy resurs] / Yu. Starostina // Sayt informacionnogo agentstva «RBK». - Rezhim dostupa: https://www.rbc.ru/economics/25/10/2019/5db2074c9a79476aefaa24da (25 oktyabrya 2019).

54. Frank, S.L. Etyudy o Pushkine. Myunhen. 1957. – 127 s.

55. Holyavko A. Pensionnyy fond obnaruzhil 19 mln «lakomyh» dlya NPF «molchunov» [Elektronnyy resurs] / A.Holyavko // Sayt informacionnogo agentstva «RBK». - Rezhim dostupa: https://www.rbc.ru/society/04/04/2019/5ca526f19a794734c12179bf (4 aprelya 2019).

56. Eydel'man N.Ya. Pushkin i dekabristy. Iz istorii vzaimootnosheniy. − Moskva, Hudozh. lit. 1979. − 422 s.

57. Eydel'man, D. «Postpravda» - slovo goda [Elektronnyy resurs] / D.Eydel'man // Izrail'skiy sayt publicistiki na russkom yazyke «ReLevant». - Rezhim dostupa: https://relevantinfo.co.il/post-truth/ (2 dekabrya 2016).

58. Kuzbass vstretil pensionnuyu reformu passivnoy agressiey - sociologi [Elektronnyy resurs] / Redakcionnyy material // Sayt informacionnogo agentstva «Krasnaya vesna». - Rezhim dostupa: https://rossaprimavera.ru/news/d0c53f18 (23 sentyabrya 2019).

59. «O chem mechtayut rossiyane» (Razmyshleniya Sociologov). Analiticheskiy doklad Podgotovlen v sotrudnichestve s Predstavitel'stvom Fonda imeni Fridriha Eberta v Rossiyskoy Federacii M., 2012 – 171 s. [Elektronnyy resurs] // Sayt Instituta sociologii RAN. - Rezhim dostupa: http://www.isras.ru/analytical_report_o_chem_mechtayut_rossiyane.html (10 sentyabrya 2019).

60. Pensii do revolyucii: social'noe obespechenie v Rossii na rubezhe XIX - XX vekov [Elektronnyy resurs] / Redakcionnyy material // Sayt Pensionnogo fonda RF. - Rezhim dostupa: http://pfr.pba.su/Content/Read/271 (10 avgusta 2019).

61. Centrobank: Russkie skazki o zolotoy rybke i volshebnoy schuke meshayut povyshat' finansovuyu kul'turu grazhdan [Elektronnyy resurs] / Redakcionnyy material // Sayt informacionnogo agentstva «Agentstvo gorodskih novostey Moskva». - Rezhim dostupa: https://www.mskagency.ru/materials/2854053 (10 fevralya 2019).

62. Stenogramma peredachi «Osoboe mnenie» ot 01 fevralya 2019 g. [Elektronnyy resurs] // Sayt radiostancii «Eho Moskvy». - Rezhim dostupa: https://echo.msk.ru/programs/personalno/2362597-echo/ (1 fevralya 2019).