The article looks into the soundscape structure in fiction. The soundscape of a literary text (the acoustic environment as perceived by the listener) consists of two components: sounds of the character’s acoustic environment, and sounds produced by people. Representations of acoustic phenomena in the text may perform various functions: informative, attractive, expressive, aesthetic, etc. Soundscapes are created by various means such as onomatopoeic and sound-descriptive vocabulary, alliteration and assonance, graphic devices, etc. Elements representing sounds in a literary text typically come in clusters rather than as single sound-imitating or sound-descriptive units. They serve to create a complex sound picture given in the perception of the characters.
soundscape, literary text, sound studies, onomatopoeia
Термин soundscape (звуковой ландшафт), впервые предложенный Р.М. Шейфером [7] еще в 1967 г., в наши дни широко используется представителями самых разных областей знания. Под звуковым ландшафтом обычно понимается звуковая среда в восприятии человека. При этом данный термин применяется не только по отношению к реальному акустическому окружению человека, но и его отображению в произведениях искусства – от театра и кинематографа до музыки, литературы и даже живописи.
В нашем исследовании мы рассматриваем, какими средствами и с какой целью автор изображает звуковую среду, которая окружает героев литературного произведения. Для иллюстрации полученных выводов был выбран короткий рассказ А.П. Чехова «Ночь на кладбище» [3: 293-296], так как небольшой объем рассказа позволяет охватить сразу всю структуру его звуковой составляющей.
Звуковой ландшафт художественного текста складывается из двух компонентов: звучаний внешнего мира, окружающих героя, и звучаний, производимых человеком (речи персонажей и др. антропофонических элементов). Так, в вышеупомянутом рассказе звуки производят как одушевленные, так и неодушевленные объекты, создавая звуковую среду, в которой происходит основное действие. Самые разные звуки издает и сам рассказчик, пересказывая слушателям свою историю:
- Вглядываясь в потёмки и слыша над собой жалобный вой ветра, я торопился...
- Гляжу, а он сидит и обнимает памятник, а около него чей-то пёс воет...
- Иван Иваныч покрутил ус, кашлянул, причмокнул губами и, придвинувшись к барышням, начал…
- «Извозчик!» — закричал я.
- «Где ты его взял?» — допрашивал чей-то бас.
Изображаемые автором звучания могут выполнять различные функции в тексте: чаще всего информирующую, аттрактивную, экспрессивную и эстетическую.
Так, в нижеприведенном отрывке из чеховского рассказа рассказчик сообщает слушателям информацию об отсутствии каких-либо звучаний – «не услышал ни одного живого звука» (информирующая функция). Далее в тексте используется метафора, иллюстрирующая звуки, производимые калошами – «начали жалобно всхлипывать». Рассказчик уподобляет калоши живым существам, которые страдают от дождя и холода, при этом сохраняя достоверность звучания (экспрессивная функция):
- Шёл я с Мещанской на Пресню – дистанция для выпившего почтенная... Пробираясь по тёмным и узким переулкам, я не встретил ни одной живой души, не услышал ни одного живого звука. Боясь набрать в калоши, я сначала шёл по тротуару, потом же, когда, несмотря на предосторожности, мои калоши начали жалобно всхлипывать, я свернул на дорогу: тут меньше шансов наткнуться на тумбу или свалиться в канаву...
Для создания звукового ландшафта произведения используются самые разнообразные звукоизобразительные средства: звукоподражательная и звукодескриптивная лексика, аллитерация и ассонанс, графические средства (курсив, заглавные буквы) и др.
Например, в следующем отрывке Чехов использует для создания атмосферы ненастной зимней ночи и ономатопы (выл, стонал, визжал, всхлипывала), и звукодескриптивные элементы (выводил ужасные нотки; точно в оркестре природы дирижировала сама ведьма), и аллитерацию (всхлипывала слякоть):
- Холодный и резкий ветер выводил ужасные нотки; он выл, плакал, стонал, визжал, точно в оркестре природы дирижировала сама ведьма. Под ногами жалобно всхлипывала слякоть…
Для художественного текста более характерны не единичные звукоизобразительные элементы, а их скопления – так называемые агломераты звукоизобразительных единиц. Они служат для создания комплексной звуковой картины, данной в восприятии героя. Вот пример такого агломерата в рассказе «Ночь на кладбище»:
- Но, пока наступило утро, мне пришлось пережить один невыразимый и не поддающийся описанию ужас. Сидя на плите и слушая вой обитателя могилы, я вдруг услышал новые шаги... Кто-то, тяжело и мерно ступая, шёл прямо на меня... Поравнявшись со мной, новый выходец из могилы вздохнул, и минуту спустя холодная, костлявая рука тяжело опустилась на моё плечо... Я потерял сознание.
Звуковая составляющая имеет немалое значение для данного рассказа, что подтверждается и тем фактом, что среди первых 10 слов (лемм) в рейтинге частотности, полученном с помощью программы статистической обработки текста AntConc [4], два слова относятся к звукоизобразительной лексике: «выть» (1 место, частотность 8) и «услышать» (9 место, частотность 5).
Выявив в рассказе все звукоизобразительные элементы, мы построили диаграмму их распределения в тексте, схематически отобразив таким образом количественную составляющую общего звукового ландшафта произведения (см. рис. 1).
Как можно видеть из диаграммы, наибольшая концентрация звукоизобразительной лексики приходится на завязку и кульминацию рассказа. В первом случае звукоподражательные и звукодескриптивные средства используются, как уже упоминалось выше, для создания атмосферы ненастной ночи, когда путник невольно испытывает безотчетный страх перед силами тьмы. Во втором случае автор еще больше сгущает краски: герой рассказа слышит загадочные и пугающие его звуки: сначала тихие шаги в темноте, потом вой – «ужасный, могильный, тянущий за душу».
Рис. 1. Распределение звукоизобразительных элементов в тексте рассказа «Ночь на кладбище»
Как показали наши предыдущие исследования [1], ключевыми элементами всего арсенала звукоизобразительных средств, используемых в тексте, являются слова «звук», «шум» и «голос». По нашему мнению, их можно рассматривать как своего рода маркеры звукоизображения, так как они чаще всего применяются для указания на то или иное звучание, т.е. вводят акустическую информацию в текст. Подобными маркерами, но указывающими на прямую или косвенную речь, могут служить также глаголы говорения «сказать» и «говорить», однако здесь все не так однозначно, так как они не всегда связаны именно со звучащей речью. Используя набор маркеров (ключевых слов) услыш*|слыш*|сказа*|звук*|звуч*|голос*|слуш*|шум*, с помощью онлайн-сервиса для статистической обработки текста Voyant Tools [8] мы получили следующий график количественного распределения компонентов звукового ландшафта рассказа «Ночь на кладбище» (рис. 2).
Рис. 2. Распределение звукоизобразительных маркеров в тексте рассказа «Ночь на кладбище»
Данный график в значительной степени коррелирует с диаграммой на рис.1, построенной на основе сплошной выборки всех звукоизобразительных элементов текста.
Сравним график на рис. 2 с графиком распределения звукоподражательной и звукодескриптивной лексики (рис. 3), построенным в сервисе Voyant Tools с использованием полного набора звукоизобразительных элементов, встречающихся в рассказе (выть| вой| услышать| слышать| сказать| бас| вздохнуть| всхлипывать| звук| плакать| стонать| тихий| визжать| выводить| голос| дуть| закричать| заплакать| кашлянуть| крякнуть| причмокнуть| слушать| слушая| хлестал| шлёпать). Мы видим, что два графика схожи между собой, хотя полного совпадения при этом не наблюдается.
Рис. 3. Распределение звукоподражательной и звукодескриптивной лексики в тексте рассказа «Ночь на кладбище»
Таким образом, перечисленные выше маркеры звукоизображения могут использоваться для получения первичного, упрощенного представления о структуре звукового ландшафта произведения. Более детальная картина требует тонкой настройки с использованием большего числа звукоизобразительных компонентов. Вопрос, как получить детализированную схему звукового ландшафта произведения большого объема – например, романа, – на данный момент остается открытым.
1. Gorohova L.A. Ispol'zovanie vozmozhnostey setevogo analiza v issledovanii zvukoizobrazitel'noy leksiki // Universitetskie chteniya – 2019. Materialy nauchno-metodicheskih chteniy PGU. – 2019. – S. 56-62.
2. Zvukovoy landshaft. Chto takoe sound studies i kak oni pomogayut ponyat' gorod // Elektronnyy resurs: https://iq.hse.ru/news/227703157.html. (Data posescheniya 21.03.2021).
3. Chehov A.P. Noch' na kladbische // Polnoe sobranie sochineniy v tridcati tomah. Tom 4. Rasskazy, yumoreski 1885-1886. – M.: Nauka, 1976. – S. 293-296.
4. Anthony L. AntConc (Version 3.5.8) [Computer Software]. – Tokyo: Waseda University. – https://www.laurenceanthony.net/software. (Data posescheniya 21.03.2021).
5. Calanchi A. Searching for Sounds in U.S. Literature: a Multisensorial, Multidisciplinary Project. – European Scientific Journal February. – 2015. – Vol.3. –https://eujournal.org/index.php/esj/article/view/5202/5000 (Data posescheniya 21.03.2021).
6. Eram C. In Search of Lost Soundscapes. – https://arcade.stanford.edu/ blogs/search-lost-soundscapes. (Data posescheniya 21.03.2021).
7. Schafer R.M. Ear Cleaning. Notes for an Experimental Music Course. – Toronto: Clark & Cruickshank, 1967. – 46 p.
8. Sinclair S., Rockwell G. Voyant Tools. – 2021. – http://voyant-tools.org. (Data posescheniya 21.03.2021).
9. Soundscapes of the Kehä Vihreä Urban Park / Scientific Figure on ResearchGate. –https://www.researchgate.net/figure/Definitions-of-soundscapes-in-the-literature_fig3_324168186. (Data posescheniya 21.03.2021).
10. Stanev M. On Record: Soundscapes as Metaphor and Physical Manifestation of Memory in Early Holocaust Novels and Contemporary Criticism // FIU Electronic Theses and Dissertations. 1907. – 2015. – https://digitalcommons. fiu.edu/ etd/1907. (Data posescheniya 21.03.2021).
