UDK 341.9 Международное частное право. Конфликтное право. Коллизионное право
BBK 67 Право. Юридические науки
The article deals with the subject, system and sources of trade (entrepreneurial) law in the aspect of the international space. The author of the article notes a significant practical connection between international business and international private law, names their main features as a dispositive method of legal regulation, independence and equality of subjects of civil legal relations, the presence of corresponding rights and obligations among the subjects of such relations, a pronounced property nature of the civil liability of subjects.
trade law, business law, private international law, complex branch of law
В специальной литературе в наиболее обобщенном виде констатируется, что интернациональный коллизионный частный правопорядок применяется для упорядочения частных цивилистических правоотношений между физическими и юридическими лицами автономных субъектов международного публичного права [1, 55–67]. Иными словами, коллизионный межгосударственный правопорядок представляет собой комплексную отрасль национальной правовой составляющей, призванную регулировать цивилистические правоотношения, выходящие за область упорядочения внутригосударственного гражданского законодательства разных государств. Частью межгосударственного частного правопорядка можно считать международный предпринимательский (хозяйственный) правопорядок.
Таким образом, областью регулирования межгосударственного частного правопорядка выступают международные частные правовые отношения. Зарубежный частный правовой признак в коллизионном праве рассматривается как форма связей между структурами правоотношения, характеризующаяся направленностью вовне одной конкретной внутригосударственной правовой системы [2]. Областью регулирования межгосударственного торгового (предпринимательского) правопорядка являются торговые (предпринимательские) отношения с участием иностранного компонента.
В специальной библиографической литературе установилось убеждение, что гражданские правоотношения представляют собой часть общественных отношений, возникающих между субъектами по поводу материальных или нематериальных ценностей, в том числе цифровых, составляющих непосредственный интерес для определенного лица, и урегулированных частными правовыми нормами [3, 79–84]. Уникальными свойствами таких взаимосвязей принято считать: факультативный метод их правового регулирования; независимость и равенство субъектов гражданских правоотношений; наличие корреспондирующих прав и обязанностей у субъектов таких отношений; ярко выраженных имущественный характер цивилистическо-правовой ответственности субъектов [4, 14–18]. Этими же признаками характеризуются отношения в сфере международной предпринимательской деятельности с участием иностранного составляющего.
В соответствии со ст. 1186 Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ) правопорядок, подлежащий применению к гражданским правовым отношениям с участием зарубежных граждан или зарубежных юридических лиц либо частным правовым иностранным отношениям, в том числе в случаях, если отношения частного правового свойства находится в иностранном государстве, устанавливается в соответствии с международными соглашениями Российской Федерации, российского гражданского законодательства, других законов и обычаев, признаваемых российским правопорядком. В случае, если применение к частным правовым правопорядкам норм внутреннего законодательства, диспозитивного метода регулирования невозможно, применяется право государства, с которым частное правовое отношение иностранного осложнения наиболее тесно прикреплено [5, 234–239]. Торговые (предпринимательские) взаимоотношения с зарубежными осложнениями регулируются правом государства, на которое укажут в договоре участники предпринимательства или иного обычного правопорядка.
Таким образом, в разделе VI части III ГК РФ, являющемся законодательным источником международного частного правопорядка, закрепляются нормы, позволяющие определить право, применяемое к частным правовым правоотношениям с зарубежным присутствием. Такие нормы в юридической доктрине принято определять как коалиционные или как противоречивые системы. Нормы части третей гражданского законодательства (раздел 6) посвящены в том числе регулированию межгосударственных предпринимательских бизнес-правоотношений.
Норма цивилистического правопорядка является единицей, которая указывает, правопорядок какого государства должен применяться к соответствующему правопорядку [6, 87–88]. Такая норма отличается от остальных юридических предписаний своими структурными частями. В частной правовой норме принято различать две основные компоненты: объем (диспозиция) и привязка (компетентное право). Содержание частной правовой нормы определяет соответствующее правоотношение, подлежащее правовому регулированию. Коллизионная (частная правовая) привязка (право применения), в свою очередь, указывает на внутригосударственную правовую систему, которая может регулировать данное правоотношение. Таким образом, коллизионная норма отличается не только по составу своих компонентов, но и по своей функциональной составляющей. Такая норма не регулирует какие-либо правоотношения, в том числе торговые (предпринимательские) правоотношения, а определяет внутригосударственную систему правопорядка, в рамках которой такое правоотношение будет упорядочено.
При определении межгосударственного коллизионного правопорядка и межгосударственного хозяйственного права в юридической литературе встречается немало противоречий. В первую очередь исследователями отмечается, что межгосударственный частный правопорядок и международный предпринимательский правопорядок фактически выступают в качестве отрасли национальной системы права. В некоторых случаях небесспорно подчеркивается, что международный частный правопорядок является автономной отраслью права, а не юридическим институтом [7, 127–151]. То есть коллизионный межгосударственный правопорядок, в том числе межгосударственный торговый (предпринимательский) правопорядок, по своей природе это коллизионные нормы и нормы общего характера, не разрешающие коллизионной проблемы, но обеспечивающие применение материально-правовых норм для реализации так называемой обратной отсылки [8, 119–134].
С точки зрения такого подхода международный частный правопорядок, в том числе международный предпринимательский правопорядок, представляет собой подотрасль гражданского права, регулирующую порядок разрешения правовых коллизий, связанных с определением правопорядка, подлежащего применению в том или ином правоотношении, обремененном иностранным элементом. Международный частный правопорядок и нормы международного предпринимательского права не регулируют какие-либо правоотношения, а только определяют способ их регулирования.
При этом наиболее часто в специальной литературе межгосударственный коллизионный правопорядок определяется как автономная отрасль отечественного правопорядка, представляющая собой совокупность принципов и норм (коллизионные и материальные правовые), регулирующие частный правопорядок (цивилистические, семейные, трудовые, хозяйственные и др.), осложненный зарубежным элементом [9].
Как справедливо отмечается в специальной литературе, по мере технологического прогресса, а также складывания единообразного рынка мирового масштаба мы обнаруживаем, что нередко в межгосударственные торговые (предпринимательские) соглашения включаются нормы, прямо регулирующие поведение субъектов отечественного права [1, 55–67]. При этом в качестве таких субъектов в предпринимательских правоотношениях чаще всего выстукают хозяйствующие субъекты, а в отношениях обеспечения и защиты прав человека — непосредственно граждане того или иного государства или иные физические лица.
При этом автором приведенного утверждения отмечается, в частности, следующее: «Уникальное продвижение такое регулирование получило в праве иностранного инвестирования и международного морского правопорядка. Можно ожидать, что подобное регулирование будет распространено также на международный космический правопорядок» [1, 55–67]. В инвестиционном праве взаимодействие публичного и частного международного правопорядка связано прежде всего с тем что, учитывая общепризнанный принцип суверенитета всех государств, инвестиционная деятельность с участием иностранных лиц регулируется национальным правом государства, на территории которого она осуществляется. Кроме того, в рамках коллизионного международного частного и политического межгосударственного правопорядка также может определяться правовой статус государства, выступающего в роли инвестора, то есть одного из хозяйствующих субъектов.
В отрасли международного морского правопорядка нормы, регулирующие отношения частного правового характера, встречаются, например, в отношении добычи ресурсов на территории морского пространства. Так, в частности, в рамках Организации Объединенных Наций была принята Конвенция по морскому правопорядку, в соответствии с которой ресурсы и недра, расположенные на дне морей и океанов за пределами национальной юрисдикции, являются общим наследием всего человечества (ст. 136 Конвенции). В рамках данной Конвенции регулируются отношения добычи ресурсов, которые, в свою очередь, относятся к институту частного права. Однако контроль со стороны государств-участников за надлежащим поведением физических и юридических лиц, занятых в разработке ресурсов, также урегулированный в рамках Конвенции, относится к сфере международного публичного правопорядка.
1. Shinkareckaya G.G. Kontury mezhdunarodnogo chastnogo prava v otraslyah mezhdunarodnogo publichnogo prava // Mezhdunarodnoe pravo i mezhdunarodnye organizacii. 2021. № 2.
2. Kudashkin V.V. Inostrannyy element // Bol'shaya rossiyskaya enciklopediya. 2016. URL: https://bigenc.ru/law/text/2012534 (data obrascheniya: 17.11.2021).
3. Beyn A.K., Koraev K.B., Hvostov A.B. K voprosu o grazhdanskom pravootnoshenii v usloviyah transformacii grazhdanskogo zakonodatel'stva // Leningradskiy yuridicheskiy zhurnal. 2019. № 2(56).
4. Hanov T.A., Bakishev K.A., Vesel'skaya N.R. Razgranichenie grazhdansko-pravovyh i ugolovno-pravovyh otnosheniy //Aktual'nye problemy gumanitarnyh i estestvennyh nauk. 2017. № 2.
5. Dzhindzholiya R.S. O nekotoryh voprosah ponyatiya predprinimatel'skoy deyatel'nosti // Pravo, kak iskusstvo dobra i spravedlivosti: sbornik nauchnyh trudov Vserossiyskoy nauchnoy konferencii. Kursk, 2020.
6. Egor'eva E.V., Sakaeva E.Z. Sistema kollizionnyh norm //Interaktivnaya nauka. 2021. № 5(60).
7. Vel'yaminov G.M. Ponyatie mezhdunarodnogo chastnogo prava i Nauka o transnacional'nyh chastnopravovyh otnosheniyah // Trudy Instituta gosudarstva i prava RAN. 2015. № 3.
8. Nauchno-prakticheskiy kommentariy k Grazhdanskomu kodeksu Rossiyskoy Federacii: V 2 t. T. 2. Ch. III, IV GK RF / Pod red. T.E. Abovoy, M.M. Boguslavskogo, A.G. Svetlanova. 6-e izd. M., 2011.
9. Dmitrieva G.K. Mezhdunarodnoe chastnoe pravo // Bol'shaya rossiyskaya enciklopediya. 2017. URL: https://bigenc.ru/law/text/2199233 (data obrascheniya: 17.11.2021).
10. Fedorov R.V. Nekotorye dovody v podderzhku idei o neobhodimosti priznaniya mezhdunarodnoy pravosub'ektnosti za transnacional'nymi korporaciyami //Vestnik Akademii prava i upravleniya. 2019. № 1(54).
