Москва, г. Москва и Московская область, Россия
Статья представляет интерес для специалистов, занимающихся современными проблемами общества и, в частности, гендерной проблематикой, социальными институтами, деятельность которых связана с регуляцией жизни индивидуумов, вопросами самоопределения мужчин и женщин, новыми социальными реалиями и проблемами, в связи с которыми возникает необходимость их изучения.
пол, гендер, пренатальный период, феминные и маскулинные качества, детерминация, культура.
Сегодня большую популярность имеют разнообразные вопросы и исследования, связанные с понятиями «пол» и «гендер». Попробуем разобраться с их значением в контексте российской культуры, базируясь на материалах российских ученых, непосредственно занимающихся этой проблематикой – М.Л. Бутовской и Н.Л. Пушкаревой.
Важным является само определение исходных понятий. Что же такое пол и в чем его отличие от гендера? Биологический пол – это характеристика организма, основанная на его морфофункциональном строении, позволяющем отличать самцов от самок. Биологический пол формируется в шесть этапов: генетический, гонадный, внутриутробный гормональный пол, внутренний морфологический пол, половая дифференциация головного мозга, пубертатный гормональный или внешний морфологический пол.
Формирование пола происходит и в дальнейшем, как бы добавляя две дополнительные ступени, не имеющие биологической природы – психологическую и социальную самоидентификации. Вот как раз на этом этапе можно обратиться к понятию гендера. Гендер можно употреблять в широком и узком смыслах. В самом широком смысле гендер – это социокультурная константа, которая обозначает различные социальные аспекты взаимоотношений между полами. В психологии понятие гендера используют для обозначения феминных или маскулинных качеств человека. В узком смысле понятие гендера часто встречается в значении социального пола – то есть ожидаемых поведенческих актов, соответствующих «мужскому или женскому характеру» в данной культуре.
Часто в феминистической литературе встречаются представления о том, что формирование гендера полностью зависит от культурных детерминант. Это неверно, так как гендер в этом случае, во-первых: употребляется исключительно в узком значении и на это необходимо указывать; а во-вторых: представляется сомнительным формирование гендера исключительно на основе воспитания, поскольку известно, что различные гормоны, воздействующие на мозг плода еще в утробе, определяют формирование и развитие его по мужскому или женскому типу.
Знаменитое высказывание Симоны де Бовуар: «Женщиной не рождаются, ею становятся», таким образом, не является верным, можно сказать точнее: женщиной сначала рождаются, а затем происходит становление в непрерывном развитии. Формирование гендерной идентичности полностью завершается к четырем годам. Это возраст, в котором ребенок осознает себя принадлежащим к определенному полу, который является характеристикой, неподдающейся изменениям внешними средствами. Пол и гендер соотносятся между собой, но даже внешнее определение пола не всегда однозначно (именно поэтому возникла необходимость в шестиступенчатом биологическом определении пола) и еще сложнее на практике оказывается определение гендера.
Мир стремительно меняется и то, что вчера казалось очевидным, сегодня подлежит совершенно новой интерпретации. Например, представления о том, что женщина является «недомужчиной» сменились сегодня знанием о том, что женский пол является базовым для развития особей и женского, и мужского полов. Критика врожденных поведенческих стереотипов, обусловленных биологически, очень убедительно разбивается о нарастающее количество исследований, демонстрирующих, какое значимое влияние на поведение индивидуумов, оказывает их предшествующее развитие в зависимости от преобладания женских или мужских гормонов в пренатальном периоде.
Можно отметить также, что, несмотря на социальное продвижение «мужского декрета», лишь незначительное количество мужчин действительно комфортно ощущают себя в роли матери, не говоря уже об автоматическом лишении ребенка, выращиваемого папой, грудного вскармливания.
Человек, Homo sapiens – наиболее полиморфный вид приматов, но его многие характеристики поведения, по утверждению М.Л. Бутовской, предопределены рамками эволюционировавших внутривидовых стратегий. Поведение индивидов различается, в том числе и в рамках половой детерминанты. Для мужчин и для женщин поведенческие стратегии на протяжении веков были различны, и у М.Л. Бутовской в работе «Антропология пола» мы находим интересную мысль, объясняющую очень незначительную представленность женщин во властных структурах. Она считает, что это последствия репродуктивно ориентированного поведения и там, где мужчина заинтересован в достижении власти посредством приобретения общественно значимого статуса, он одновременно получает и доступ к возможности достигнуть максимальной репродуктивной успешности, в то время как для женщин репродуктивная успешность никак не связана с обладанием властью. В истории много примеров женщин-правительниц, но они никогда не стремились передать свою власть по наследству дочерям.
Что касается вопросов различий женской и мужской ментальностей, то они представляются неизбежными, исходя из этих позиций, следовательно, нужно подробно изучать поведение всех членов социума для понимания и создания условий оптимального развития индивидуумов обоих полов. Очевидно, что сегодня модель современного динамического общества не приемлет фиксированных гендерных ролей, и, начиная с Америки XIX в. (где наиболее успешно прошла первая волна феминизма), происходят существенные сдвиги в мировоззрении, когда женщина, которая «просто сидит дома с детьми» представляется некой культурной аномалией.
В этой связи большой интерес вызывают исследования, о которых упоминает Н.Л. Пушкарева, касающиеся изучения домашней женской повседневности и ее корреляции с образом жизни горожанки, постепенное осуществление «признания ценности женской субъективности, преодоление патриархальных воззрений, критика андроцентризма в науке» [1, 16].
Развитие гендерного подхода к анализу истории – достижение феминисток второй волны феминизма. Они обратили, наконец, внимание публики на эмоциональное, микроскопическое, лишенное пафоса доминирующей над бытом социальной реальности, категории «женского». Удивительным образом от ученых долгое время ускользал не только факт необходимости существования женского пола для самой возможности осуществления социальных инвестиций в виде основной – человеческого ресурса, но и то, как говорится в поговорке, что: «дав образование мальчику, ты даешь образование мужчине; а дав образование девочке, дается образование всей общине». Взаимодействие образованной женщины с обществом, меняет его облик, придавая ему ту степень культуры, которой удалось напитать девочку. Игнорирование эмоционального, женского подхода к анализу отношений в обществе, часто оправдывалось тем, что таким образом не ограничиваются возможности для рационального (мужского) решения действительно значимых и крупных социальных проблем, например войны или иных глобальных социальных катастроф. То есть анализ общественных отношений совершался исключительно с применением маскулинного взгляда на историю. Что изменилось сегодня?
Наша страна имеет очень необычное прошлое в сфере решения гендерных вопросов. Несмотря на доступность для женщин практически любых сфер производства в течение практически ста лет, все же они до сих пор лишены реального политического влияния. Исторически, уже в 1908 г. в России сложились два феминистических лагеря: так называемые «равноправки» – сторонницы эгалитарного понимания феминистических задач и представительницы буржуазно-либерального феминизма, которые ратовали за равенство в различии. Затем, Конституция 1918 г. закрепила юридически равенство мужчин и женщин, а последовавшая за Конституцией череда декретов, была призвана осуществить полноценное освобождение женщин от власти патриархальных традиций. Впервые за всю историю Европы официально был признан гражданский брак, т.е. брак, заключенный вне церкви с сохранением девичьей фамилии. Кроме этого, признавался и так называемый фактический брак без регистрации в каком-то ни было порядке, так же был упразднен институт незаконнорожденных, так как для признания отцовства было достаточно заявления матери; были разрешены аборты; и была упрощена процедура развода. При этом патерналистскую роль, т.е. роль мужа и отца, как подчеркивали «равноправки», принимало на себя государство. Это был весьма шаткий для женщин союз. Появилась знаменитая «двойная нагрузка», которая и сейчас в России является актуальной проблемой. Репродуктивные стратегии государства оказались настолько провальными, что в 1936 запретили аборты, но это привело не к увеличению рождаемости, а к смертности среди женщин из-за криминальных абортов. Тотальное вовлечение женщин в производство, особенно в период Великой Отечественной войны, тоже не способствовало исправлению демографической ситуации, так, мы постепенно пришли к «русскому кресту» – стабильному и продолжающемуся из года в год превышению смертности над рождаемостью.
Нельзя сказать, что правительство ничего не предпринимает, в 2007 г. был введен «материнский капитал», в 2018 г. в Санкт-Петербурге планируют оказывать дополнительную материальную поддержку молодым матерям, в сумме 50 000 руб. за рождение ребенка в возрасте до 24 лет. Однако, думается, что единовременная выплата на второго ребенка в семье или выплата пособия в пределах одного административно-территориального округа не сможет исправить ситуацию во всей стране.
Очевидно, что сегодня косметические меры и пропаганда семейных ценностей – не являются действенным инструментом воздействия на социально-демографическую катастрофу. Страх перед внедрением нового законодательства, например, «Национальной стратегией действий в интересах женщин на 2017–2022 годы», подписанной 8 марта настоящего года премьер-министром Дмитрием Медведевым, и вызвавшей экстренное совещание, препятствует пониманию необходимости разрабатывать новые стандарты социальной жизни, прежде всего для женщин. Безусловно, отсутствие экспертов по стратегическому планированию государственной репродуктивной политики не приведет к положительным сдвигам и, с нашей точки зрения, такими экспертами должны быть в подавляющем большинстве женщины, для чего, в частности, необходимо их физическое, а не гипотетическое присутствие в органах власти. Именно поэтому пункт о гендерном квотировании мест в органы государственной власти – не самая бесполезная идея. Конечно, некоторые моменты в стратегии небезупречны, например, необходимость во всеобщей диспансеризации девочек, но подобные вопросы должны направляться специалистам-медикам, в компетенцию которых входит их всестороннее исследование и вынесение окончательного решения.
Пол и гендер представляют собой сложный социокультурный феномен в современном обществе. Специфика мужского и женского поведения – это не атавизм, оставшийся в прошлом, принадлежащий исключительно традиционным обществам. Эффект Даннинга-Крюгера (получение ошибочных выводов на основании низкой квалификации специалистов, не способных также осознать свою ошибку вследствие недостатка знаний) возникает тогда, когда мы начинаем рассматривать поведение мужчин и женщин в постиндустриальных обществах, не владея достаточным количеством не только сведений, но и базовых знаний в области современной антропологии. Изучение столь сложных вопросов требует всестороннего образования, включающего сведения, прежде всего по анатомии и физиологии человека, иначе мы рискуем существенно редуцировать рамки изучаемых явлений, и интерпретируем гендер исключительно как социально ожидаемое поведение, каким-то чудом минующее все этапы предформирования. В результате возникает метакогнитивное искажение, позволяющее делать ошибочные выводы и заключения, которые в последующем могут привести к неверным действиям. Следуя принципам, доставшимся нам от основателя рационалистического метода – Рене Декарта, необходимо проводить всесторонний анализ, и делать обобщения только после получения максимального количества данных, не игнорирующих ни один из имеющихся фактов. «Парадоксально, но факт: маскулинизация нервной системы происходит под влиянием женского полового гормона эстрадиола в процессе ароматизации. Ароматаза – фермент неонатальных нейронов, в функции которого входит превращение тестостерона в эстрадиол» [2, 50].
Значит ли это, что все достижения феминисток тщетны, и то, что различия и борьба полов обрекают нас на вечное неравное социальное положение, обусловленное к тому же вехами биологического формирования организма, где женские и мужские особи формируются различно, начиная с пренатального (внутриутробного) периода; или, следуя за меняющимися условиями внешней среды делать очень натянутый вывод о необходимом равенстве, так как оно должно явиться залогом для успешной реализации полами своих поведенческих стратегий, помогая обществу в выстраивании «новой» социальной жизни?
Американский антрополог Пегги Р. Сендей, изучавшая на протяжении восемнадцати лет общество минангкабау, создала оригинальную концепцию матриархата, которую вполне адекватно можно применить к современным обществам. Она обратила внимание на греческую часть слова «arche», которая этимологически восходит к значениям начало, исток, первопричина, а не к значению «власть». В таком понимании матриархат – это социальная система, которая ведет свое происхождение от фигуры родоначальницы, которая может быть мифическим персонажем – богиней, или реальным – королевой. Эта космология из символического поля перемещается в практическое, таким образом, изначальные женские качества, присущие прародительнице, влияют на жизнь не только женщин, но и мужчин. В таких обществах женщины занимаются деятельностью, которая «вскармливает» социальный порядок, то есть они являются хранительницами и контролируют слаженную работу общественного механизма. Женщины – это «прошивка» социального организма, матрица, тело социума. Пегги Р. Сендей считает, что само понятие матриархата было сформулировано как оппозиция патриархата в рамках диалектического подхода, то есть: раз существовал патриархат, то должен был быть и матриархат, как обратное ему положение вещей. Она предлагает иное понимание сути матриархата, которое исходит из культурного развития народа, употребляющего этот термин на протяжении уже целого столетия, и в отличном от Европы ключе. Пегги Р. Сендей уверена, что ее концепция применима и к другим обществам, ее подход может быть наиболее плодотворным в создавшемся тупике феминистско-антропологического дискурса.
1. Пушкарева Н.Л. Российская повседневность в зеркале гендерных отношений: Сборник статей [3] /Ответ. ред. и сост. Н.Л. Пушкарева. – М.: Новое литературное обозрение, 2013. – 864 с.
2. Бутовская М.Л. Антропология пола. Фрязино: Век 2. 2013. – 256 с.
3. Сендей П.Р. Антропология пола, гендера и власти. Электронный источник: http://kcgs.net.ua/ks-10.shtml, дата обращения 5.05.2017.
