Социалист Эдуард Фукс в начале ХХ в. в своей книге о нравах эпохи Ренессанса считал моногамию в условиях полного патриархата главной причиной появления двух социальных институтов – адюльтера и проституции [6]. Будучи сторонником Моргана, он полагал, что моногамия характеризует определенный этап исторического развития общества, причем этап не слишком удачный для развития брака и семьи. Правда, вряд ли адюльтер можно в полной мере считать социальным институтом, ибо несмотря на его глобальную распространенность в европейском обществе от Античности до наших дней, для него почти никогда не существовало формально регламентированных норм предоставления сексуальных услуг и учреждений, за исключением непродолжительного периода в эпоху поздней Римской империи, но были правовые уложения запрещающего характера  [20, 22]. Однако, в отношении к проституции, начиная с определенного момента, об этом можно говорить в полной мере.

По мнению американского антрополога и социального теоретика Льюиса Моргана, исследователя эволюции семьи, моногамия явилась результатом концентрации значительных богатств в руках одного мужчины, который стремился передать эти богатства только своим детям. Естественно, что такая концентрация возникла уже на достаточно продвинутом этапе развития общества при переходе к оседлому образу жизни и возникновению государств. Согласно Моргану, моногамии предшествовал промискуитет, вслед за которым начала появляться полигамия – групповой брак, в частности, он отмечает наличие полигинии (наличие двух или более жен у одного мужчины) у некоторых племен индейцев Северной Америки [5].

Путешественник Хенри Лендор отмечал одновременную культивацию полигинии и полиандрии  на Тибете [16]. Бытописатель брака и сексуальных отношений Джордж Скотт, в отличие от Фукса, считал полигамию безусловным злом и осуждал традиции мормонов. На его взгляд, везде, где брак носил полигамический характер, женщины страдали и были чрезвычайно недовольны свои положением [28]. Это, однако, далеко не так, даже для нашего времени, не говоря уже о далеком прошлом. Отдельные случаи самоубийств невест и молодых жен, которые приводил Скотт, не являются доказательством всеобщего недовольства, ибо такие случаи были достаточно редки и всегда этому сопутствовали и другие отягчающие обстоятельства. Не меньше случаев таких самоубийств мы находим и в европейской культуре, где почти до ХХ в. девушек, чаще всего, выдавали не за симпатичного им человека.

Однако, надо заметить, что основания появления адюльтера и проституции заключались в течение многих веков не только в моногамии, но и в отсутствии возможности выбора, особенно для девушек, спутника жизни в соответствии со своими чувствами, также как и во всей социальной организации патриархального общества с гендерной сегрегацией и гендерной ассимметрией прав и требований.

Проституция

Вплоть до сегодняшнего дня считается, что именно религиозные ритуалы и вера в наибольшей степени обеспечивают успешную социализацию женщин, но не мужчин. В древних царствах именно храмы, посвященные богам любви, семьи и оплодотворения, стали центрами культивирования сексуальных отношений. Для этого был создан социальный институт храмовых девушек, которые сочетали участие в религиозных ритуалах с оказанием сексуальных услуг паломникам, причем иногда это происходило в самом храме.

Первые свидетельства храмовой проституции относятся к шумерским рукописям 2400 г. до н.э. В них сообщается о храмовом доме наслаждений, управляемом жрецами. Этот храм находился в Уруке и был посвящен богине Иштар. Послушницы-проститутки делились на три категории – высшая, представителям которой разрешалось осуществлять сексуальные ритуалы в храме, вторая категория могла обслуживать гостей в храмовом саду, третья категория должна была искать клиентов на улицах. Скорее всего, чем ниже была категория, тем меньше это напоминало сакральную процедуру. Уже само наличие такой дифференциации говорит об известной институционализации сексуальных услуг. Правда, здесь всё-таки речь идёт о священной проституции, где сексуальные услуги предоставлялись в контексте религиозного культа.

Во многих других городах Междуречья, в частности в Вавилоне, по сведениям Геродота, при храмах богини любви Милитты девушки и женщины должны были отдаться чужестранцу за деньги. Более привлекательные выполняли свой долг достаточно быстро, ибо их выбирали быстро, в то время как менее привлекательным приходилось оставаться там в течение ряда лет, ожидая возможности быть выбранной для секса. Скорее всего, деньги, которые девушки получали за дефлорацию, шли не только храму, но и на приданое для свадьбы. Девушки, которые оставались служить в храме, находили потом мужа тем легче, чем большим успехом они пользовались как жрицы любви. Скорее всего, само присутствие в храме, как священном центре, придавало девушкам особую ауру безгрешности при всём прочем. И, конечно, в храме, куда стекались тысячи паломников, у них появлялось гораздо больше возможностей найти суженого, чем в своем селенье.

В большинстве древних культур мужской половой член служил символом оплодотворения и обожествлялся. В Индии это был культ Лингама, в Египте – культ Приапа как детородного органа бога Озириса, в Греции – культ Фалла или Фаллус, пришедший из Азии, и культ Диониса также фаллического характера. Культ Приапа вначале существовал лишь в Этрурии, о чем можно судить по эротическим изображениям на древних этрусских сосудах, но постепенно охватил многие земли Средиземноморья. Надо отметить, что фаллические культы смыкались по своим ритуалам и формам служения с культом богини любви Венеры-Афродиты и их восточных аналогов. Храмы в Древней Индии, посвященные богу любви Каме, украшались достаточно откровенными сексуальными сценами, поражающими воображение и современных зрителей.

В индийских легендах Лингам считался самым древним из индусских богов и его культ был широко распространен в касте брахманов. Женщины-Devadassi или баядеры были в прямом смысле жрицами сексуальных отношений или жрицами чувственной любви. Их танцы имитировали страстную любовь и стимулировали сексуальное влечение зрителей. Скорее всего, именно из Индии при посредстве финикийцов традиции священных сексуальных отношений и храмовой проституции стали образцом для подражания в Междуречье, Египте, Ханаане и Греции. В Ханаане и Египте храмовой проституцией занимались и мужчины.

Так, в Египте женщины носили амулеты с изображением Приапа, а некоторые из них – алмеи – также как и в Индии, были «жрицами любви» и прекрасными танцовщицами, певицами и музыкантшами. По сведениям французского путешественника Савари, в конце XVIII в. они участвовали во всех торжествах как семейного, так и широкого общественного характера. Алмеи, также как и индийские баядеры, своими страстными танцами распаляли себя и зрителей, что нередко заканчивалось сексуальными оргиями. В то же время, они же считались достойными невестами и достаточно часто выходили замуж. По сведениям Дюпуи, алмеи и в начале ХХ в. участвовали в брачных церемониях [3]. И здесь вряд ли можно говорить о проституции как социальном институте, ибо эти египетские куртизанки не жили в специальных домах, и их жизнь не регламентировалась и не ограничивалась сексуальными услугами.

В Древней Греции мы находим, по крайней мере, три категории женщин, которые могли получать деньги за сексуальные услуги: диктериады, авлетриды и гетеры. Только первую группу можно с известным основанием считать проститутками, т.е. специализирующимися именно на предоставлении сексуальных услуг за деньги. К остальным категориям такой ярлык вряд ли применим. Как мы видели выше, гетеры Античности были весьма образованными и музыкально одаренными, были способны любить и их любили гораздо чаще, чем законных жен, которые, в свою очередь, могли найти других желающих. Авлетриды были, прежде всего, музыкантами, певицами и танцовщицами и, чаще всего, получали деньги и дары именно за это.

Исследователь начала ХХ в. Дюпуи считал появление проституции столь же ранним, как и появление человеческого общества, опираясь, в частности, на данные об описании сифилиса в китайских рукописях 2600 лет до н.э. [3]. Однако, вряд ли правомерно считать, что венерические болезни появились только с появлением проституции. Скорее всего, распространение этих болезней было связано с бесконтрольными и кратковременными сексуальными отношениями, близкими к промискуитету, особенно характерными для периодов ведения войн.

Проституцию – как специально организованную продажу сексуальных услуг – можно в известной степени рассматривать как форму социального контроля. В легальных публичных домах на протяжении многих веков обязательным был гигиенический и хотя бы минимальный медицинский контроль. Время от времени, особенно в эпоху Средневековья, светские или церковные администраторы их закрывали, но с такой же регулярностью они восстанавливали свою работу. Иногда из-за таких запретов и возникающих в связи с этим последствий (прежде всего, увеличение количества преступлений на сексуальной почве) главам церкви или князьям приходилось менять этих администраторов. Чаще всего закрытие публичных домов и изгнание проституток бывало связано с распространением венерических заболеваний или с более серьёзными эпидемиями, в чем также обвиняли проституток.

В то же время, важно рассматривать проституцию как социальный институт, который образуют как женщины, зарабатывающие на жизнь исключительно предоставлением ежесуточных сексуальных услуг, так и соответствующие дома, где они живут и где эти услуги осуществляются, также как и нормированный и регламентированный характер их труда. Учреждения эти управлялись или контролировались государственной или муниципальной властью. Их доходы облагались налогами и чаще всего, проститутки имели свои знаки отличия, типа костюма из пестрых тканей с приколотым букетом цветов, желтого цвета волос или белокурых париков.

Гетеры и авлетриды в классической Греции не могут считаться проститутками в полном смысле, ибо они не всегда брали деньги или подарки за секс, а часто получали деньги только за танцы, игру и пение на пирах-симпозиумах, а некоторые – просто за присутствие, в силу греческого культа прекрасного тела. Они не жили в специальных домах и у них не было рутинных сексуальных обязанностей. Страбон и Геродот, которые пишут о проституции в царствах Древнего Востока, описывали, в основном, храмовых «жриц любви», где секс являлся лишь частью религиозного ритуала. Это, также как в Греции, не исключало предоставления секса за деньги, но за редким исключением, не носило регулярного и самодостаточного характера.

Наиболее известным шагом в создании института легальной проституции можно считать реформы Солона в VI в. до н.э., который учредил диктерионы с азиатскими рабынями в окрестностях афинского порта Пирей недалеко от храма Венеры Пандемос. Греческие диктерионы и после смерти Солона продолжали существовать и вплоть до македонского завоевания продолжали пользоваться поддержкой власти. Считалось, что они являются предохранительным клапаном общественной морали и гигиены и столь важным для общественной нравственности учреждением, что законодатели признавали за ними право убежища. В одной из своих речей Демосфен отмечал, что «Закон не разрешает обвинить в адюльтере тех, которые пойманы с женщиной в доме терпимости или на публичной площади, где проститутки занимаются своим промыслом». Это говорит также о том, что и в Афинах IV в. до н.э. публичные дома пользовались поддержкой власти и за адюльтер мог быть наказан и мужчина, но не в месте, предназначенном для публичной любви.

Однако, только в Риме продажа сексуальных услуг стала самостоятельным и наиболее устойчивым социальным институтом со своим кодексом, целой системой легальных публичных домов и регистрации проституток. Причем в Риме регистрации подлежали не только работницы публичных домов, но и все, кто предоставлял платные сексуальные услуги в любом другом месте, включая мужчин-проституток и детей. С целью лучшего сбора налогов в Римской империи даже появились специальные публичные дома, где сексуальные услуги оказывали замужние женщины. В этих домах произошло полное стирание граней между адюльтером и проституцией. В конце IV в. император Феодосий упразднил эти публичные дома. Любопытно, что в том же IV в. большие бордели в Риме не только управлялись государством, но и являлись объектом туристического бизнеса [21].

Переход от светской к церковной власти нисколько не изменил эту ситуацию, но содержатели публичных домов вынуждены были платить налоги и городской власти, и князьям, и церковной власти. Последнюю ничуть не смущало такого рода санкционирование греха прелюбодеяния, чаще всего она лишь ограничивалась требованием о размещении этих домов подальше от церкви [19]. В свою очередь, городские власти требовали наличие у проституток знаков отличия, дабы их не путали с «порядочными женщинами». Но главное, что интересовало власть, были доходы от этого прибыльного бизнеса.

Фома Аквинский в XIII в. замечал: «Избавьте общество от публичных женщин и вы увидите, что разврат будет врываться повсюду. Проститутки в стране то же, что клоака во дворце; уничтожьте клоаку и дворец загрязнится и станет смрадным». Тем самым, один из наиболее авторитетных теологов Средневековья признал институт проституции меньшим злом, где разврат может быть локализован и ограничен. Тем более, к такому выводу приходили и светские власти. Так в 1358 году Большой совет Венеции признал проституцию абсолютно необходимой для всего мира (Richards, 1996). В целом, к XIV веку церковь признала полезность публичных домов как наименьшего зла в области сексуальных отношений [15,27].

Впрочем, судя по требованиям городских властей в эпоху Средневековья, замужние женщины иногда, также как в Риме, составляли серьезную конкуренцию легальным проституткам, что свидетельствовало об иллюзорности такого ограничения сексуальной жизни.  Тем не менее, это не говорит о нецелесообразности самого института, тем более, что власти Рима искали и находили способы охвата всех «тружеников горизонтального промысла».

Время от времени церковные иерархи выпускали строгие эдикты об уголовном преследовании проституток, вплоть до смертной казни. Особенно в начале XVI в., когда, в результате широкого распространения сифилиса, резко ухудшилось отношение к проституции [23]. Так, Папа Сикстус V выпустил эдикт о смертной казни для проституток, однако, в силу кратковременности его власти, этот указ так и остался без серьёзных последствий.

Большинство последующих иерархов церкви скорее разделяло мнение Фомы Аквинского, но, тем не менее, пытались ограничить проституцию с переменным успехом. С появлением ордена иезуитов, стали использоваться и более продуктивные инструменты вместо наказаний и преследований. Учитывая то, что основной «пролетариат горизонтального промысла» рекрутировался из сельских и городских низов, где альтернатив тяжелой работе практически не было, церковь создавала так называемые «дома Магдалины», где могли жить раскаявшиеся девушки, которые хотели порвать с прошлым и выйти замуж или даже стать монахинями [9].

С началом Реформации страстные проповеди Мартина Лютера о борьбе с развратом привели к тому, что многие немецкие города закрыли бордели в попытке искоренить проституцию [24]. Однако, спрос остался – осталось и предложение. Бордели переезжали в соседние города или переходили на нелегальное положение, что лишь ухудшало ситуацию в сфере сексуальной жизни. Цены за услуги при этом неизбежно росли, а контроль за безопасностью услуг исчезал. Подобную ситуацию мы находим и в современном мире, где проституция носит нелегальный характер.

Только в XIХ в., и, особенно в ХХ в. ситуация в сфере проституции начинает существенно меняться. Постепенно росли права женщин и их образование, также как и их включенность в общественную жизнь. Даже для молодых крестьянок бордель уже перестал выглядеть единственной привлекательной возможностью заработать на жизнь без тяжелого труда. Гендерная ассимметрия прав и требований уменьшается, также как и гендерная сегрегация, ибо всё больше профессиональных сфер становятся доступными для женщин.

Однако, брак остается моногамным, хотя все чаще молодые люди, в основном, юноши могут выбирать себе невесту, а в ХХ в. и девушки. Чувство любви начинает занимать все большее место при выборе супруга, что означает и желанный супружеский секс. При этом количество разводов растет, а длительность брака сокращается. Одной из главных причин развода становится адюльтер, причем посещение мужчиной публичного дома часто к нему приравнивается или оценивается еще хуже – как предательство не только чувственной любви, но и душевное предательство. Интересно, что до ХХ в. общественное мнение было гораздо терпимей к посещению публичных домов, а посетители нелегальных публичных домов могли быть наказаны денежными штрафами или подмоченной репутацией. Так, в 1908 г. профессор университета Джонса-Хопкинса и редактор нескольких престижных журналов пионер психологии Джеймс Марк Болдуин был арестован при облаве в публичном доме и, разразившийся в результате этого ареста, скандал поставил крест на его академической карьере в Америке [2].

В современном социально защищенном обществе все больше становится одиноких людей, которые нуждаются лишь в спорадических контактах с другими, часть из которых предпочитает пользоваться сервисом и в сексуальной сфере. Тем самым, хотя коннотация проституции скорее ухудшается, потребность в ней остается и даже увеличивается, неважно в реальной или виртуальной форме. В массе современных мигрантов из Африки и Азии, стремящихся в богатые страны Европы, среди которых преобладают мужчины в возрасте 15–25 лет, эта потребность просто зашкаливает, к чему явно не были готовы принимающие страны.

Почти во всех европейских странах зона платных сексуальных услуг ограничена и обеспечена защита жриц любви. Правда, в некоторых странах публичные дома находятся под запретом, что порождает всевозможные суррогаты и отнюдь не ведет к более высоким моральным стандартам сексуальных отношений и меньшей распространенности венерических и других трансмиссивных заболеваний. Следует ожидать большего распространения порнографии, сексуального насилия и педофилии именно в странах, где проституция запрещена.

Адюльтер

В традиционном моногамном браке, практиковавшемся в течение тысячелетий в Европе, ущербность была заложена изначально. При более раннем половом и физическом созревании сексуальное влечение у девушек появляется гораздо позже юношей. Будучи отдана родителями или старшими в семье незнакомому супругу в полное владение в 13–16 лет, девушка сексуальные отношения с мужем вначале воспринимала, в лучшем случае, как рутинную обязанность, которая практически исключала наслаждение. Это никак не способствовало ее желанию и способности быть приятной мужу в постели. Она видела в сексе только долг и относилась соответственно. К тому же, требования целомудрия во многих культурах практически ограничивало возможности использования невестой сексуальных техник для достижения оргазма. В результате для обеих сторон сексуальные отношения превращались в рутинное выполнение супружеского долга.

Поэтому, чаще всего, впоследствии просыпающееся сексуальное влечение у жены приводило к тому, что она начинала отзываться на предложения других мужчин, которые оказывали ей знаки внимания и ухаживали за ней. А муж, сталкиваясь с изначальной холодностью жены, начинал искать удовольствий на стороне, что проще всего было сделать у «жриц любви». Еще более холодными могли быть отношения между супругами, если жена была военным трофеем, добытым после убийства ее мужа или брата, родителей или других родных, что в древнем обществе происходило достаточно часто.

Тем самым, моногамный брак в его традиционном виде в патриархальном обществе порождал как потребность в проститутках, так и в адюльтере. Правда, и в Древней Греции и в Риме моногамный брак нередко сочетался с конкубинатом, т.е. в хозяйстве были рабыни, которые могли сочетать домашние заботы с сексуальным обслуживанием. Согласно римским законам это не считалось адюльтером, ибо последний относился только к свободнорожденным гражданам [14].

В Древнем Риме, по сведениям Плутарха, неверную жену также можно было убить, если семья мужа или ее собственная семья принимала такое решение. Правда, свидетельств такого рода убийств он не приводит. Однако, была и альтернатива – муж мог отослать жену обратно, к ее родителям [17]. Это не относилось к неверным мужьям, которые могли заниматься сексом с другими женщинами без особых последствий. Но уже в IV в. до н.э. и в последующие два века, эдилы – полицейские надзиратели – могли наказать соблазнителей замужних женщин [8]. Чтобы не подвергать своих любовников риску быть наказанными за прелюбодеяние, замужние женщины надевали белокурый парик – знак отличия проституток.

Во времена Римской республики наказания, особенно для жены, сохранялись, но во времена империи санкции существенно ослабли [11]. Правда, Август в 18 г. издал эдикт об адюльтере, где для защиты семьи и очищения морали римлян запрещались внебрачные сексуальные контакты [20]. Такого рода впервые в истории революционное вмешательство государства в дела семьи вряд ли было достаточно эффективным, однако, можно себе представить размах проблемы, раз императору пришлось прибегать к таким указам. В то же время, этот указ стал на многие века основой в разработке римского семейного права. Константин восстановил наказания, и в 321 году появилась более суровая версия закона об адюльтере, гду муж имел право убить неверную жену или развестись, в то время как жена могла только развестись с неверным мужем. В кодексе Феодосия кара за адюльтер дошла до сожжения неверных в кожаном мешке, что говорило скорее о размахе явления, чем о стремлении уменьшить население Рима. Позже, однако, наказание свелось к изгнанию из Рима и к потере приданого [11].

Как мы знаем, распад мировой Римской империи сопровождался созданием христианского мира во главе с римскими иерархами церкви. Христианство жестко противопоставило свои представления о греховности сексуальной жизни вне церковного брака и строгой моногамии всем языческим верованиям, где отсутствовала идея первородного греха, и секс рассматривался как основа плодородия и многих других форм продуктивности, независимо от моногамности или полигамности семейных сексуальных отношений. Моногамия была узаконена в кодексе византийского императора Юстиниана в VI в., где полигамия была запрещена.

Оценивая общую ситуацию в Средневековье, Бетциг пишет о том, что брак, благодаря усилиям церкви, оставался в пределах моногамии, в то время как сексуальные отношения в реальной жизни были полигамными [8]. При этом социальный допуск на внебрачные сексуальные отношения у мужчин весь этот период был на порядок выше [9], что сохранилось вплоть до ХХ в.

Под непосредственным влиянием христианской церкви, вплоть до эпохи Просвещения, законодательство многих христианских городов и стран было беспощадно к неверным женам, в отличие от древних Афин, где мужу предписывалось выгнать неверную жену, но запрещалось убивать. Правда, если неверная жена брала за секс деньги, то она подлежала смертной казни или наказанию плетьми, по желанию обманутого мужа, который мог и простить жену. Любовник неверной жены должен был уплатить крупную сумму обвинителю, дабы избавить от наказания себя и свою любовницу. Интересно, что в Риге XVII в. неверную жену от сурового наказания мог спасти любовник, заплатив 10 марок мужу и 3 марки городу.

Несмотря на суровое отношение к неверным женам, в литературе и искусстве, особенно, начиная с эпохи Возрождения, мы постоянно встречаем одни и те же социальные персонажи: любовник жены, неверная жена, муж-рогоносец и проститутка. При этом в прикладываемых к таким историям назиданиях грех прелюбодеяния всячески осуждался, что вовсе не мешало распространению этих грехов, ибо и в самих историях совершение греха выглядело весьма привлекательно.

Так как брак являлся вплоть до Новейшего времени, прежде всего, финансовой сделкой, и главной задачей брака являлось деторождение, то церковь далеко не всегда осуждала внебрачные сексуальные отношения. В частности, в условиях резкого уменьшения населения в результате войн и эпидемий церковь закрывала глаза даже на бинарные браки и другие формы полигамии, а не только на внебрачный секс. Так, после опустошительной Тридцатилетней войны, когда население немецких земель уменьшилось в 4 раза (с 16 до 4 млн), нюрнбергский крейстаг 19 февраля 1650 г. принял решение, что «…отныне в продолжение следующих десяти лет каждому мужчине разрешается иметь двух жен» [6, c. 41]. Фукс приводит и обратный пример из бохумского местного права, которое предписывало мужу искать помощников, если ему самому не удается оплодотворить жену, т.е. выполнить свой супружеский долг. Можно ли считать адюльтером такого рода полигамные отношения?

Нравы высшего общества Средневековья и эпохи Возрождения вовсе не отличались строгостью в сфере сексуальных отношений. Король мог обладать любой замужней женщиной, и подавляющее большинство считало это большой честью. Его братья и другие родственники, также как министры и другие придворные высшего круга, имели почти такие же возможности и пользовались ими достаточно открыто. Для остальных дворян и представителей третьего сословия всё ограничивалось одной любовницей и далеко не всегда они пользовались ее услугами открыто. Для замужних женщин же лишь открытые сексуальные отношения с членами королевской семьи или элитой двора повышали ее статус. Сексуальные отношения с молодым человеком из незнатной семьи могли и запятнать ее репутацию. Потеря невинности девушкой тоже могла быть весьма болезненной для ее репутации, особенно в небольшом городке в период Средневековья.

Чаще всего, особенно с эпохи Возрождения, потеря невинности молодыми девушками и в деревне, и в городе окупалась известными бонусами, и уже не исключала вступление в брак. Опытность в постели могла весьма цениться при заключении брака, но не во всех социальных кругах. Часто при соблазнении избранницы мужчины говорили, что они умирают от любви, в отличие от женщин, которые в параллельной ситуации стремились лишь создать подходящую ситуацию для сексуальных отношений (Баргальи, новелла V). Судя по обсуждению развлекательных историй в Гептамероне Маргариты Наваррской, мужчины полагали, что только жестокие дамы отвергают сексуальные домогательства других мужчин.

Адюльтер мог также помогать и супружеской жизни, в условиях весьма длительных отлучек мужей, ибо снятие сексуальной депривации могло заметно улучшать настроение и характер дамы. Так в третьей новелле Маттео Банделло знатный юноша влюбляется в прекрасную и благородную даму, жену очень богатого дворянина. «Ей доставляло великое удовольствие всех вышучивать, а нередко и всласть поиздеваться над своими кавалерами». Она это проделала и с этим юношей. Он, однако, не остался в долгу и с помощью сестры заманил красавицу в свой дом и там многократно добился своего, что даме весьма пришлось по вкусу. «С тех пор она никого больше не высмеивала и стала со всеми приветливой и любезной». Возможностей для адюльтера было более чем достаточно в условиях длительной разлуки супругов. Если муж никуда не отлучался, что случалось редко, то для жены были возможны поездки на курорт «для лечения» или к родным, где открывалось больше возможностей для сексуальных контактов. На курорты отправлялись и мужья-бюргеры с той же целью.

В XVI в. в сборнике новелл Возрождения в XXXVII новелле анонима главный герой – ревнивый муж – знакомится с этими произведениями специально для того, чтобы узнать все способы, какими жены обманывают мужей, дабы обезопасить себя от подобного. Впрочем, это его самого не спасло от рогов, ибо творчество и в этой сфере неисчерпаемо, а адюльтер был практически всеобщей формой сексуальных отношений, так что помощников в этом деле нетрудно было найти и среди мужчин, и среди женщин.

Понятно, что при этом любовные романы мужей, вплоть до XIХ в., рассматривались как вполне нормальное явление, порождающее лишь риск оказаться жертвой мести мужа-рогоносца или члена семьи соблазненной, особенно если они обладали более высоким социальным статусом. В уголовном законодательстве Древнего Рима убийство оскорбленным мужем любовника и неверной жены считалось преступлением, но не тяжелым, за которое полагалось кратковременное заключение в тюрьму или изгнание. Придворный летописец Екатерины Медичи конца XVI – начала XVII в. Пьер де Бурде́йль (Бранто́м) в своих записках «Галантные дамы» приводит целую галерею убийств на почве ревности. При этом чаще всего жертвой всё-таки оказывались неверные жены, а не их любовники.

Еще в XVII в. в штате Массачусетс была казнена неверная жена, что говорит о весьма пуританских нравах ее жителей в то время. Интересно, что даже в 1920-е годы в США адюльтер, представленный в публичном пространстве, мог испортить карьеру мужчине, как это случилось с идеологом бихевиоризма Джоном Уотсоном. Его жена опубликовала любовные письма, написанные ее мужу его докторанткой Розали Райнер. В результате разразившегося скандала, профессор Уотсон был вынужден уйти из университета, и на этом его академическая карьера закончилась [2]. По мере достижения женщиной равных социальных прав и возможностей, адюльтер перестал в ареале европейской культуры быть уголовно наказуемым и для женщин, но остается в некоторых странах как фактор ответственности виновной стороны при расторжении брака.

Если в Древности, в Средневековье и в последующие века потребность во внебрачном сексе рождалась из-за специфики моногамного брака в условиях патриархального общества, то к ХХ в. женщина стала равноправным гражданином, и гендерная сегрегация практически исчезла в странах Европейской культуры. Браки, как правило, заключаются по любви, что предполагает и вполне удовлетворительную сексуальную жизнь с любимым человеком. Значит ли это, что потребность во внебрачном сексе сходит на нет?

Факты говорят о другом. Как уже отмечалось выше, кроме относительно недавнего фактора массовой молодежно-мужской миграции из Африки и Азии, устойчивость и количество брачных отношений в странах европейской культуры падает, а количество одиноких людей увеличивается. Брак в значительной степени потерял свое экономическое и репродуктивное значение и все чаще встречаются длительные партнерские отношения без оформления брака, причем даже в тех странах, где отсутствует легитимизация этих отношений. Распад брачных и партнерских отношений происходит в эру Интернета гораздо легче, ибо обе стороны легко находят друзей в электронных сетях, что создает ощущение легкости поиска другого партнера и для длительных отношений. Ощущение это весьма обманчиво, ибо виртуальное общение носит вполне безответственный характер, в то время как реальные отношения требуют такой ответственности.

И в современном браке сохраняется гендерная ассимметрия развития половых потребностей. У юношей еще до конца пубертата обнаруживается выраженная сексуальная потребность, что, прежде всего, проявляется в интенсивности мастурбации, в то время как у девушек после окончания пубертата такой потребности еще практически нет 12]. Так как первые знакомства происходят при появлении смешанных компаний еще в школьный период, то часто первые браки заключаются между сверстниками или очень близкими по возрасту. При этом многие годы потребность мужа, как правило, существенно превосходит потребность жены. Так, по данным австралийских исследований, среди 16–25-летних из-за отсутствия секса в партнерских отношениях недовольны 28% мужчин и только 2% женщин [18]. В поздний период беременности и после рождения ребенка у женщины также снижается эта потребность, при этом снижается и фокусированность на муже. Наличие детей, в свою очередь, накладывает известные ограничения на сексуальные отношения и в последующий период.  К этому надо добавить, что если у женщин сексуальная потребность, в силу возрастного гормонального цикла, резко снижается после 45–50 лет, то у мужчин это снижение происходит гораздо медленнее и сохраняется вплоть до пенсионного возраста [13]. По всем исследованиям человеческой сексуальности обнаруживается совершенно сходная картина – во всех возрастах мужчины обладают более высоким уровнем сексуальной потребности [7].

Так как далеко не всегда удается успешно согласовывать интенсивность половой жизни, то появляется интерес к сексу с другими партнерами, что и открывает дорогу к адюльтеру или к платным сексуальным услугам. Можно говорить и о том, что изменение геополитической ситуации, массовая молодежная мужская миграция из стран Азии и Африки, также как неэффективность традиционной модели моногамного брака требует известной компенсации для обеспечения удовлетворения сексуальных потребностей. В результате обнаруживается, что, несмотря на достижение женского равноправия в ареале европейской культуры, появляются другие достаточно серьезные факторы для сохранения социального института проституции и адюльтера.

Заключение

В древнем и средневековом европейском обществе моногамия брака в условиях патриархальных отношений и значительной ассимметрии в гендерных правах и требованиях, неизбежно вела к двум устойчивым явлениям – проституции и адюльтеру. Причем иногда эти явления не просто пересекались, но и совпадали. Замужние женщины отдавались ценным кавалерам за деньги или другие блага, а мужья оказывались заинтересованными сутенерами своих жен.

В целом, можно согласиться с социологом Вайтцером о том, что легальная проституция не является панацеей от проблем брака, но и не является изначально вредной и позволяет лучше организовать сексуальные отношения для снижения всевозможных рисков [29]. Понятно, что и в современном обществе достаточно одиноких и сексуально неудовлетворенных людей, для которых платные сексуальные услуги – наиболее приемлемая альтернатива.

По мере приближения к нашему времени, факторами, сохраняющими эти явления, становятся увеличение количества разводов и увеличение числа одиноких людей, не желающих себя связывать с постоянными партнерами или не имеющих соответствующих культурных навыков. Немалое значение в сохранении адюльтера играют и различия в развитии сексуальной потребности у мужчин и женщин, в результате чего мужчины сохраняют более активный и длительный сексуальный интерес, обращенный на более фертильных женщин.

Партнерские взаимоотношения становятся всё более неустойчивыми в ХXI в. еще из-за того, что в электронную эпоху у обоих полов поддерживается иллюзия неограниченности возможностей выбора партнеров. Люди легко расстаются в надежде на не менее легкое нахождение другого партнера, что далеко не всегда так. Скорее всего, сам институт брака и семьи нуждается в преобразовании в соответствии с изменением реальных потребностей людей и способов коммуникации.

1. Брантом П. Галантные дамы [Текст] / П. Брантом. – М.: Азбука-Классика, 2007.

2. Бреслав Г.М. Психология как наука: новый подход в понимании ее истории [Электронный ресурс ]/ Г.М. Бреслав. – М.:НИЦ ИНФРА-М, 2016. – URL: http://znanium.com/bookread2.php?book=782904

3. Дюпуи Э. Проституция в древности [Текст] / Э. Дюпуи. – Кишинев: Логос. 1991.

4. Морган Л. Г. Древнее общество или исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации. – Л., 1933.

5. Морган Л.Г. Лига ходеносауни, или ирокезов /– М.: «Наука», 1983.

6. Фукс Э. Иллюстрированная история нравов эпохи Ренессанса. М.: Республика. 1993.

7. Baumeister Roy F. Catanese, Kathleen R. and Vohs Kathleen D. Is There a Gender Difference in Strength of Sex Drive? Theoretical Views, Conceptual Distinctions, and a Review of Relevant Evidence [Text]// Personality and Social Psychology Review, 2001, Vol. 5, No. 3, 242–273.

8. Betzig Laura. Medieval Monogamy[Text]//Journal of Family History 20 (1995), 181–216.

9. Bullough Vern (1982). Sexual Practices and the Medieval Church [Text]/ Vern Bullough. – New York: Prometheus Books.

10. Bullough V.L. Medieval concepts of adultery [Text]. 1997, 7(4) Arthuriana 5–17.

11. Carnelley M. Laws on adultery: comparing the historical development of South African common-law principles with those in English law[Text]//Fundamina (Pretoria) vol.19 n.2, 2013.

12. Fortenberry J. D. Puberty and adolescent sexuality[Text]// Hormones and Behavior, 2013; 64(2):280-7.

13. Johannes, C. B., & Avis, N. E. Gender differences in sexual activity among mid-aged adults in Massachusetts [Text]// Maturitas, 26, 175–184. 1997.

14. Johnson M. Ryan T. Sexuality in Greek and Roman Society and Literature New York [Text]/ M. Ryan T. Johnson. – Routledge, 2005.

15. Karras Ruth Mazo. "Prostitution in Medieval Europe." Handbook of Medieval Sexuality. Ed. Vern L. Bullough and James A. Brundage[Text]//New York: Garland Publishing, 1996, pp. 243–60.

16. Landor, H.S. In the Forbidden Land [Text]// An Account of a Journey in Tibet. V.2, Heinemann. 1898.

17. Langland R. Sexual Morality in Ancient Rome [Text]/ R. Langland. – Cambridge, New York: Cambridge university press. 2006.

18. McCabe P. Desired and experienced levels of premarital affection and sexual intercourse during dating [Text]//Journal of Sex Research, 23, 23–33. 1987.

19. McCall Andrew. The Medieval Underworld [Text]// New York: Dorset, 1979.

20. McGinn T.A. Prostitution, Sexuality and the Law in Ancient Rome [Text] / T.A. McGinn. – New York, 1998.

21. McGinn T. A. The Economy of Prostitution in the Roman [Text]// World Ann Arbor, MI: University of Michigan Press, 2004.

22. Murray D.E. Ancient laws on adultery - A synopsis [Text]//Journal of Family Law, 1961, v.1, 89–104.

23. Otis L.O. Prostitution in Medieval Prostition [Text]/ L.O. Otis. – Chicago: University of Chicago Press 1985.

24. Reggio T. O. Martin Luther on Marriage and Family [Text]// History Research, 2012, Vol. 2, No. 3, 195–218.

25. Richards J. Sex, Dissidence and Damnation: Minority Groups in the Middle Ages[Text]/ J. Sex Richards. – New York: Routledge, 1994.

26. Roper L. Luther on sex, marriage and motherhood [Text]// History Today, 1983, v.33 (12).

27. Rossiaud J. Medieval Prostitution [Text]/ J. Rossiaud. – New York: Basil Blackwell. 1988.

28. Scott G.R. Curious Customs of Sex and Marriage [Text]/ G.R. Scott. – London: Senate. 1953.

29. Weitzer R. Prostitution: Facts and fictions. In D. Hartmann & C. Uggen (Eds.) [Text]// The contexts reader (pp. 223–230). New York, NY: W. W. Norton. 2012.