сотрудник
Китайская Народная Республика
сотрудник
, Россия
УДК 34 Право. Юридические науки
В последнее время получает развитие тенденция роста роли языка как самобытного морально-политического и хозяйственно-экономического средства, создающего преимущества для отдельных лиц либо определенных кругов лиц в социальной практике различных обществ и государств мира. С этой точки зрения уместно ставить вопрос о языке как определенном ресурсе, а также соответствующей проблематике развития правового регулирования «языковых ресурсов». Если для России такой ракурс проблемы языка в правовой системе является сравнительно новым, Китай существенно продвинулся в вопросах охраны и развития «языковых ресурсов» страны, что представляет интерес в том числе с точки зрения развития международных отношений двух стран, в особенности сотрудничества в сфере науки, культуры и образования Российской Федерации и Китайской Народной Республики. Исследование выполнено в рамках Проекта № 18-29-15014 РФФИ.
языковой ресурс; публичное и частное право, общественные интересы, правовое регулирование, правовая система, государственная языковая политика, правовая политика в сфере науки, культуры и образования, международное сотрудничество в сфере науки, культуры и образования
Помимо морально-политического значения языка в современном государстве и обществе, в последние годы все большее значение приобретает его хозяйственно-экономическая роль: язык начинает восприниматься как самобытный ресурс, владение которым дает соответствующим лицам известные преимущества.
Параллельно с этим, естественно, постепенно начинает происходить своеобразная «коммерциализация» языка. Наиболее широкое распространение и известное проявление этого можно найти в таких правовых формах, как применение языковых средств (в особенности, отдельных языковых единиц) в качестве товарных знаков, а также соответствующей правовой охране брендов, рекламных слоганов — в повседневности, наименований доменов, «никнеймов» и проч. — в «виртуальной» цифровой среде Интернет, что по совокупности объективно и эффективным способом не только может создавать доход, но зачастую вносит существенный вклад в создание прибыли для своих правообладателей.
В научной среде также активно ставятся вопросы о том, какие свойства языка и его элементов создают им стоимость, позволяют им быть продаваемым и покупаемым, становиться собственностью [1], то есть объектом гражданского права (ius in rem), а также правового регулирования в целом.
Иными словами, в последние годы в особенности отчетливо проявляется тенденция выстраивания некой социально-правовой модели, в которой язык — частично либо полностью — выступал бы самостоятельным объектом общественных отношений, в том числе в товарно-денежном и гражданско-правовом обороте, вплоть до того, чтобы в части либо полностью восприниматься, включая правовую систему и правоотношения, в качестве «вещи» (res).
Действительно, едва ли возможно возразить, что повсеместная «коммерциализация» общественных отношений, свойственная множеству современных обществ, не может не повлиять на развитие соответствующих процессов коммерциализации отношения человека к языку.
Так, общепризнано, что язык, будучи отражением человеческого бытия и сознания, эволюционирует вместе с человеком и обществом. В настоящее время, когда идеи рынка, философия рыночных отношений, которые распространяются на безальтернативной основе в последние десятилетия на глобальном уровне, охватывают не только узкие сферы общественных отношений, функционирующие в товарно-денежной логике, но и оказывают все большее влияние на все больший спектр общественных отношений вообще, общество в целом. Соответствующим образом язык, обеспечивающий жизнедеятельность современного общества, в определенных «рыночных ситуациях», круг которых ежедневно расширяется, может и зачастую начинает оцениваться в денежном выражении.
Таким образом, современные принципы организации «рыночного общества» и продвигаемые в нем ценности в конечном итоге наделяют язык такими свойствами, которые позволяют преобразовать его (в целом либо в части) в товар, а в юридическом плане — в объект вещного права, более того — вещь, приносящую доход.
В целом это не случайно. Действительно, на разных этапах истории человечества «товаром» становились такие фундаментальные для человеческого бытия явления, как природа, культура, история, мораль, здоровье и другие (в различных правовых формах в том числе). Сегодня таким процессам все более подвергается язык в своих различных аспектах, письменной и устной формах, как языковая система и т. п. Стоимостное измерение и ценовое выражение приобретают сегодня писательская и ораторская деятельность, осуществляющиеся в самых различных сферах общественной жизни, лингводидактическая, в том числе переводческая деятельность, тексты разного рода и проч.
Несколько сложнее, по мнению современных исследователей, дело обстоит с «коммерциализацией» системных проявлений языка: «Пока кажется невероятным, чтобы кто-то предъявил права на владение, скажем, дательным падежом русского языка, тем не менее можно предположить наличие ситуаций, когда право пользованием какой-то языковой системой как абстрактным кодом и ее элементами может принадлежать определенному кругу лиц, а значит, и приобретено кем-то за деньги» [1, с. 76].
Действительно, сегодня можно наблюдать, как в условиях «рыночного общества», пусть и постепенно, но «бесплатный» по своей природе язык утрачивает свойство одинаково принадлежать всем своим «владельцам».
С другой стороны, из уст экономистов уже более полувека звучат различные обоснования к выстраиванию отношения к языку как к коммерческому объекту, то есть в юридическом плане — по сути как к объекту вещных прав. Например, существует концепция, что слова представляют собой продукт «языкового труда», и, коль скоро служат удовлетворению определенных потребностей человека, обладают соответствующей потребительской стоимостью. Другой подход демонстрируется в концепциях так называемого «лингвистического меркантилизма», в котором использование языка рассматривают как «обмен сообщениями», что закономерно сравнивается с товарным обменом, торговлей — то есть своего рода договорными отношениями и т. п. [2, c. 164—166].
Несмотря на то что объективные процессы коммерциализации языка имеют место и все более настойчиво начинают требовать соответствующего юридического оформления, в особенности в сфере частного права, отношения человека к языку не могут ими исчерпываться.
Так, правовая охрана сегодня, как правило, во многих правовых системах современности предусматривается непосредственно для государственного языка и языков народов страны, в том числе национальных меньшинств, культурных автономий и проч. — в публичной сфере. Уголовные кодексы многих стран усматривают преступления в таких деяниях, как клевета, оскорбление и иные порой сугубо вербальные акты (устные и письменные, публикации и др.) лиц. Наконец, имущественные и личные неимущественные права, связанные с использованием языка, традиционно защищаются исключительным правом: авторским, законодательством о товарных знаках и торговых наименованиях, иными нормами в сфере охраны интеллектуальной собственности, а также рядом других.
Вместе с тем, современная тенденция выделения языка в самостоятельный (цельный и обособленный) объект (предмет) правового регулирования (зачастую в рамках частного права — прежде всего) не может быть полноценно и успешно реализована исключительно средствами и методами гражданского права, в гражданско-правовом поле. Более конструктивным представляется взгляд на язык как ресурс, относящийся к сфере общественных интересов, общественного блага.
С этой позиции принципиальный вопрос сегодня — необходимость комплексного развития представления о «языковом ресурсе» — и обеспечения его широкой доступности, что позволило бы, в том числе правовыми средствами, гарантировать, с одной стороны, развитие языка и, с другой стороны, исключить любые формы присвоения, вплоть до «монополизации», способные нанести вред языку и обществу в целом.
В обозначенном аспекте, как представляется, следует исходить из того, что язык как «объект» есть не абстрактная «языковая среда», но и конкретные формы его вовлечения в человеческую деятельность во всем ее многообразии, а кроме того, — «обратная связь», то есть воздействие, которое такая деятельность на него (язык) оказывает. Соответственно, «субъектом» языка должно выступать исторически сложившееся (со)общество, осуществляющее познавательную и практическую деятельность средствами данного языка. В этом контексте надо понимать, что объект будет воспроизводиться субъектом через призму определенных оценок и норм. Подобно тому, как каждый материальный объект сам по себе обладает некоторыми определенными природными свойствами — механическими, физическими, химическими и прочими, которые, в свою очередь, определяют его ценность для человека, служа ему в различных процессах жизнедеятельности, в том числе, например, создания предметов, удовлетворяющих потребности, точно так же язык, которым пользуется данное общество, составляет его общую социальную ценность — до тех пор и в том объеме, пока полезен общественному развитию [3, c. 13—16; 51—54]. В этом смысле «ценность» выступает социальной характеристикой «объекта», в данном случае — языкового ресурса, которым располагает то или иное лицо, общество, государство.
В этом плане уместна постановка вопроса развития правовой охраны языкового ресурса данного общества в данном государстве.
В России существенный шаг в указанном направлении был сделан с конституционной реформой 2020 года. Так, статьи 68 и 69 Конституции РФ устанавливают, что государственным языком Российской Федерации на всей ее территории является русский язык как язык государствообразующего народа, входящего в многонациональный союз равноправных народов Российской Федерации; государство защищает культурную самобытность всех народов и этнических общностей Российской Федерации, гарантирует сохранение этнокультурного и языкового многообразия. Эти положения создают фундамент для дальнейшего развития правовой охраны языковых ресурсов России, что должно получить соответствующее отражение и развитие в правовой политике и правотворчестве.
В указанной связи значительный интерес представляют подходы Китая в управлении своим языковым ресурсом.
Известно, что в последние десятилетия Китайская Народная Республика (КНР) уделяет исключительное внимание государственной языковой политике, стремясь эффективно реализовать свой потенциал. На фоне процессов языковой унификации в КНР значительное внимание уделяется проблематике сохранения языкового многообразия. В данном вопросе одним из своих достижений КНР по праву считает принятие в г. Чанша Декларации Юнеско о защите и продвижении языкового многообразия в мире в 2018 году [4]. В социально-правовой практике Китая сегодня реализуется доктрина «Многоязычное сосуществование — раздельное использование языков», основанная на равном статусе и взаимодополняющих функциях, которыми объективно обладают различные языки в языковой среде современной КНР.
В развитии концепции «языкового ресурса» китайское научное сообщество исходит из того, что, во-первых, «товарная природа» языка может быть отражена прежде всего в языковых знаниях, языковом поведении и языковых технологиях, а не в абстрактных «языковых системах»; во-вторых, сегодня наиболее очевидным проявлением языка как «товара» является изучение иностранных языков, требующее существенных затрат времени, энергии и финансов, тогда как способность человека говорить на иностранном языке зачастую определяет его профессиональные перспективы, повышает конкурентоспособность на рынке труда и доходы. Действительно, обучение иностранным языкам, надо признать, уже давно стало самостоятельной «индустрией», самобытной хозяйственной отраслью.
С 2005 года в КНР была выдвинута концепция «языковых ресурсов», и при рассмотрении языков как лингвистических, культурных и экономических ресурсов в рамках правовой системы КНР стали предприниматься меры по их правовой охране.
Первым шагом стало создание «Аудиобазы языковых ресурсов Китая» и соответствующих учебных пособий. В дальнейшем с использованием современных информационных технологий для сбора языковых данных была создана более развитая база данных в соответствии с определенными критериями, позволившая предоставлять услуги академическому сообществу и обществу в целом в виде книг, посредством Интернета, музеев, лингафонных лабораторий и т. д. Эта масштабная работа была впервые опробована в Цзянсу, Шанхае и Пекине.
Так, спустя десятилетие с начала работ, когда был приобретен некоторый опыт и обучены кадры, национальный проект по защите языков в КНР был официально запущен в масштабах страны в 2015 году и к настоящему времени завершен по всем позициям во всех провинциях, включая САР (специальный административный район) Гонконг, САР Макао и китайский Тайвань, а исследование было посвящено 123 языкам и их основным диалектам, что делает указанный проект крупнейшим в мире исследованием в сфере охраны языковых ресурсов.
Наряду с мерами по развитию «экономики китайского языка», китайские ученые начали изучать экономику языковой индустрии в целом, разделив ее на девять основных видов соответствующей предпринимательской деятельности: (1) языковое обучение; (2) языковое издательство; (3) языковой перевод; (4) языковая обработка информации; (5) языковое искусство; (6) языковая реабилитация; (7) языковая выставка; (8) языковое творчество; (9) оценка уровня владения языком. Развитие всех этих отраслей требует соответствующего развития правового регулирования, юридических гарантий.
Столкнувшись с наступлением информационной эры, руководство КНР приходит к выводу, что будущая экономическая форма — это прежде всего цифровая экономика и что «данные» являются ключевым ее элементом. С этой точки зрения «данные» были включены в ряд факторов производства, наряду с «трудом», «капиталом», «землей», «знаниями», «технологиями» и «управлением». «Данные» могут быть введены в экономическую систему через рынок, где в рамках такой модели они оплачиваются в момент их введения в обращение. Поскольку же большая часть данных, которыми располагает человек, — это языковые данные, то есть информация, облеченная в формы (естественных) языков, сохранение языковых ресурсов (в т. ч. искусственных), а также их использование составляют ключевой и принципиальный вопрос экономического развития в информационную эпоху. Правовые формы должны им последовать.
1. Голев Н.Д., Яковлева О.Е. Язык как собственность (к основаниям лингвомаркетологической концепции языка) // Юрислингвистика-10: Лингвоконфликтология и юриспруденция: межвузовский сборник научных трудов / под ред. Н.Д. Голева и Т.В. Чернышовой. Кемерово; Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2010. С. 73—81.
2. Гак В.Г. Языковые преобразования: монография. М.: Языки русской культуры, 1998. 768 с.
3. Коршунов А.М., Мантатов В.В. Теория отражения и эвристическая роль знаков. М.: Издательство Московского университета, 1974. 215 с.
4. Protection and Promotion of Linguistic Diversity of the World. Yuelu Proclamation. International Conference “Role of linguistic diversity in building a global community with shared future: protection, access and promotion of language resources”. 19—21 September 2018. Changsha, The People’s Republic of China. URL: https://en.unesco.org/sites/default/files/yuelu_proclamation_en.pdf
