Статья посвящена рассмотрению конкретизации юридических норм в правотворчестве как приема юридической техники и выявлению пределов правотворческой юридической конкретизации. Аргументируется объективно-субъективная природа конкретизации юридических норм. Выявляются случаи обязательного использования приема конкретизации юридических норм в правотворчестве. Выделяются иерархические, пространственные, содержательные и компетенционные пределы юридической конкретизации в правотворчестве. Формулируется вывод о том, что основным ограничением правотворческой юридической конкретизации является недопустимость формулирования излишне казуистических правил и создания чрезмерного правового регулирования, а дальнейшая конкретизация юридических норм должна осуществляться с учетом особенностей конкретных общественных отношений в процессе правореализации.
Конкретизация, юридическая норма, правотворчество, нормативный правовой акт, неопределенность, пределы, юридическая техника, компетенция, иерархия.
В свете необходимости повышения качества закона, преодоления дефектов действующей системы права, модернизации правовых институтов и создания эффективного, стабильного и сбалансированного механизма правового регулирования особое значение приобретают вопросы конкретизации юридических норм и четкого установления ее пределов.
Явление юридической конкретизации, напрямую связанное с функционированием и развитием права, имеет объективную природу. В теории права общепринятыми свойствами права считаются нормативность и формальная определенность. При этом достижение предельной точности фиксации и формализации поведения для тех или иных случаев неизбежно связано с использованием мышления и языка как инструментов формулирования общих правил поведения. В то же время при всех достоинствах и роли в жизни людей мышления и языка не всегда возможно с абсолютной точностью отразить необходимые и разнообразные, постоянные и переменные признаки того или иного объекта, отношений, которые должны получить выражение в юридической норме. На практике это может привести к правовой неопределенности, неточности и неясности в регулировании важных вопросов жизнедеятельности широкого круга лиц и неограниченному усмотрению в процессе правоприменения. В частности, отсюда следуют требования определенности законодательного регулирования: ясность и недвусмысленность регулирования, непротиворечивость, единообразное понимание и толкование юридических норм.
По мере возрастания степени обобщенности и общеобязательности юридических норм все более затруднительным в ряде случаев становилась точная и правильная их реализация, в том числе применение. Развитие юридической техники стало одной из предпосылок, обусловивших возникновение конкретизации как приема юридической техники.
Юридические нормы в силу общей регулирующей направленности и высокой степени обобщенности зачастую требуют опосредования другими, более предметными, уточняющими правилами. Индивидуальные общественные отношения, в свою очередь, обладают рядом особенностей, в связи с чем для правильного применения к ним юридических норм необходима их конкретизация — «критический этап на пути права от отвлеченной формулы к его практическому осуществлению или воплощению в жизни».
Конкретизация как прием юридической техники используется, по нашему мнению, во всех стадиях правового регулирования с присущей им спецификой: в правотворчестве, в процессе реализации права (в том числе в правоприменении), в правотолковании (правоинтерпретации). Это дает основание для разграничения правотворческой, правореализационной и правоинтерпретационной конкретизации юридических норм. Конкретизация юридических норм в правотворчестве — это объективно необходимая деятельность органов, уполномоченных осуществлять правотворческие функции, которая предполагает развитие уже существующих (так называемых первоначальных) юридических норм и заключается в принятии новых юридических норм, уточняющих, дополняющих и развивающих первоначальные в заданном ими направлении, исходя из смысла и содержания конкретизируемых (первоначальных) юридических норм. Конкретизация юридической нормы в процессе ее реализации заключается в ее индивидуализации применительно к конкретным субъектам правоотношения, их правам и обязанностям. В конечном счете конкретизация способствует воплощению юридической нормы в действительность, непосредственному применению ее к конкретному случаю.
1. Власенко Н. А. Кризис права: проблемы и подходы к решению // Журнал российского права. 2013. № 8.
2. Власенко Н. А. Неопределенность в праве: природа и формы выражения // Журнал российского права. 2013. № 2.
3. Вопленко Н. Н. Официальное толкование норм права. М., 1976.
4. Гредескул Н. А. Современные вопросы права. Харьков, 1906.
5. Залоило М. В. Научный прогресс и правотворческая конкретизация // Правовые проблемы научного прогресса: материалы заседаний Международной школы молодых ученых-юристов (Москва, 28—30 мая 2009 г.) / отв. ред. В. И. Лафитский. М., 2010.
6. Залоило М. В. Понятие и виды правореализационной конкретизации юридических норм // Адвокат. 2011. № 11.
7. Залоило М. В. Понятие и формы конкретизации юридических норм: дис.... канд. юрид. наук. М., 2011.
8. Ноздрачев А. Ф. Пределы конкретизации законов и подзаконных актов министерствами и ведомствами Союза ССР (по материалам функциональных министерств и ведомств Союза ССР) // Ученые записки ВНИИСЗ. М., 1968. Вып. 12.
9. Судебная практика в советской правовой системе / под ред. С. Н. Братуся. М., 1975.
10. Хабриева Т. Я., Андриченко Л. В., Цирин А. М. О результатах анализа практики реализации программ противодействия коррупции в субъектах Российской Федерации и предложениях по повышению их эффективности // Журнал российского права. 2012. № 11.
11. Хабриева Т. Я., Чиркин В. Е. Теория современной конституции. М., 2005.
12. Чернобель Г. Т. Конституция и ее конкретизация // Журнал российского права. 2013. № 3.
13. Эбзеев Б. С. Конкретизация и актуализация норм Конституции Российской Федерации как условие и гарантия осуществления прав и обязанностей человека и гражданина // Российское правосудие. 2008. № 3.
14. Юртаева Е. А. Нормативность законодательства: современные модуляции в российском правотворчестве // Журнал российского права. 2012. № 11.
